Сошествие в Аид - Хейзел Райли

проходила одним из коридоров на противоположной стороне — к бальному залу. Но и здесь всё то же: греческие колонны, росписи потолка, бело-чёрно-золотая гамма. Странно думать, что за распахнутыми створками, виднеющимися впереди, — обычная комнатка с боксёрским рингом.

Гермес похлопывает меня по плечу:

— Перешагнём порог — и мы на месте. Готова? — Прищуривается и принюхивается. — Тебя случайно не лизали…

— Гермес! — рявкает Афродита, как мать. Он тут же притихает, но успевает бросить на меня бесстыжий взгляд, полный жалобы на испорченный весёлый момент. Ему, может, и да.

Как бы я ни старалась не думать об этом, теперь, когда мы так близко, это уже невозможно. За стеной — публика. Гул голосов такой сильный, что я слышала его и раньше, но делала вид, что не слышу, лишь бы не сорваться и не сбежать.

Мне надо повторять лишь одно: тринадцать миллионов долларов. Тринадцать миллионов, которые изменят жизнь моего отца и нашей семьи. Жизнь дала шанс мне — значит, я не имею права отступить. Верно? Я должна. Должна отцу и Ньюту.

У створок стоят двое в костюмах — охрана. Они обмениваются кивком с Лайвли и пропускают нас. Двери распахиваются внутрь — и передо мной открывается зрелище, одинаково чудовищное и завораживающее.

Это не просто ринг. И не просто зал для бокса. Это очередной фирменный штрих семьи Лайвли: сделать сногсшибательным даже банальнейшее.

Зал шестигранный — понимаю это по потолку. Потолку из прозрачного стекла, под серым взбушевавшимся небом. Посередине — ослепительно белый ринг. По краям — столы. Накрытые перламутровыми скатертями, сервированные изящной посудой и винными бокалами. Мужчины и женщины разных возрастов, в вечерних костюмах и платьях, сидят и едят блюда будто со свадебного банкета.

Меня передёргивает. Подступает тошнота. Для них это спектакль. Как поход в кино. Только мы с Хайдесом — не актёры. Мы — звери, два льва в клетке, цирковая пытка для тех, кто купил билет.

Все смотрят на меня. Гермес вырывает из этого взгляда: берёт за руку и ведёт к правой стороне ринга, где стоит скамья и три бутылки воды.

— Хайдес уже идёт, — сообщает он.

Я гляжу поверх его плеча. За первым столом с моей стороны — Кронос и Рея. Их стол самый большой и богато сервированный. Оба — ослепительно красивы. Не то, что я должна отмечать первой — и не то, на что стоит ориентироваться, — но я отмечаю. На Рее длинное чёрное платье до пола, светлые волосы убраны в шиньон. На голове — чёрная ониксовая корона с рубином в центре, крупнейшим из всех камней, что я видела. У Кроноса тоже корона — царская, золотая. Пиджак из бархата, красный, как кровь, с золотой нитью, вычерчивающей цветочные узоры.

Кронос ловит мой взгляд. Поднимает бокал в мою сторону — будто чокается за меня или за моё поражение. И всё же тихий голос внутри, которому я не уверена, можно ли верить, шепчет, что Кронос — за меня. Возможно?

Я всё ещё смотрю на двух Титанов, когда в зале падает неестественная тишина — такая мгновенная, что я сердцем понимаю: он пришёл.

Хайдес стоит у противоположных дверей, напротив тех, через которые вошла я. Я не успеваю насладиться его лицом — меня ошарашивает другое: на нём не бойцовская форма. На Хайдесе чёрный костюм, чёрная сатиновая рубашка. Он босиком. Я поднимаю взгляд к его рукам вдоль бёдер. Ногти накрашены чёрным.

Его лицо оставляю напоследок — всё ещё в шоке и не понимая, зачем ему драться так одетым. Волосы — спутанная, блестяще-чёрная копна; серые глаза подведены растушёванными чёрными тенями, а от нижних ресниц тянутся две красные блестящие дорожки — ровно до воображаемой линии уголков рта.

Это самый красивый парень, которого я когда-либо видела. Парень, в которого я влюблена. И тот, кто сейчас собирается избить меня до полусмерти.

Хайдес поднимает руку — и это получается одновременно элегантно и неформально. Зал взрывается аплодисментами, улыбки вокруг не оставляют сомнений, за кого болеет публика.

Ну и бог с ним. Я всё равно проиграю. Хоть публика будь за меня, хоть сам Иисус Христос. Я проиграю. И будет больно.

Так заворожилась его появлением, что не заметила рядом с ним Афину и Аполлона. Взгляд Аполлона уже давно прикован ко мне — он, похоже, понял, что моё настроение рухнуло на пятьсот метров под землю. Ему хватает приподнять одно-единственное бровь. На секунду.

Есть крошечный шанс, что у тебя получится. Важно не «сколько», а «что».

Мимо проходит высокая фигура, оставляя после себя резкий мужской аромат. Кронос проскальзывает на ринг легким прыжком. Лысый мужчина с розовыми волосами по краю черепа вручает ему микрофон и отступает.

Хайдес стоит напротив меня, облокотившись руками на боковые канаты. Между нами, несколько метров, но я знаю — он смотрит только на меня.

— Доброе утро, мои друзья, — голос Кроноса гулко катится по залу, наполняя каждый угол. — Для меня огромная радость видеть вас здесь, вместе со мной, на таком особенном и увлекательном событии.

— «Увлекательном», — бурчу.

Гермес всё ещё рядом. Афродита пересела к родительскому столу, туда же подошла Афина. Аполлон игнорирует просьбу сестры и становится слева от меня.

— Слушай, — замечает Гермес, — признаешь же: бой обещает быть очень весёлым. У тебя нет шансов, а твой «боевой вид» и спортивная маечка — ну, немного смешно.

Я закатываю глаза. Кронос разливается в любезностях перед своими сумасшедшими друзьями.

— Это вы мне эту маечку выдали, — напоминаю.

Гермес кивает и улыбаясь подтверждает:

— Именно, Хейвен.

Я его игнорирую. Так безопаснее для психики. И честно — он не пытается меня подбодрить. Он просто остаётся собой, Гермесом. А сейчас мне это не надо.

Аполлон слегка стучит по моему плечу и показывает на перчатки. Мои — чёрные. У Хайдеса — красные, как раз натягивает. Я морщусь: он не перемотал руки. Я — да, под бдительным присмотром Аполлона, который готов ловить любой косяк и поправлять, чтобы я не покалечилась ещё до боя.

— Правила всем знакомы. Это игры моей обожаемой Афины, — продолжает Кронос, указывая на виновницу торжества в бутылочно-зелёном платье. — Хайдес — её чемпион. И сразится с нашей гостьей, Хейвен Коэн. Засчитывается любой удар, как вы знаете — это у нас особенная боксёрская версия. Любой изобретательный приём приветствуется. Трёх секунд на полу достаточно, чтобы засчитать поражение.

Кронос смотрит сперва на Хайдеса, потом на меня. Мне он дарит широкую улыбку — такую счастливую, что становится не по себе. Машет рукой. Хайдес уже поднимается на ринг, и я делаю глубокий вдох.