Разрушение кокона - Тан Ци

В тот момент Фэнцзю совершенно не походила на лисичку, скорее на птичку или бабочку, которая, легкая и нежная, счастливо впорхнула в объятия мужчины. Она тут же обвила его шею руками и, подняв голову, с сияющими глазами шутливо возмутилась:

– Ну почему ты ходишь так медленно?!

Дун Хуа вместо ответа лишь смерил ее оценивающим взглядом:

– А сама-то? Почему так любишь бросаться в объятия?

Фэнцзю лукаво прищурилась.

– Еще жалуешься, что я позволяю тебе воспользоваться случаем и обнять меня?

Владыка вскинул бровь.

– Это еще кто тут чем пользуется?

Хм. Этот вопрос и впрямь поставил Фэнцзю в тупик. Но она тут же сообразила: хоть этот владыка из двухсот шестидесяти тысяч лет назад еще не стал ее мужем, в конце концов он им станет! Так почему бы не воспользоваться моментом заранее? Пока он не отталкивает, почему бы и не дать себе волю?!

– Ладно, это я пользуюсь случаем, – притворно надулась она, высунув кончик языка. – Вот! – Фэнцзю словно назло владыке встала на цыпочки, прижалась к нему всем телом и фыркнула: – Пользовалась и буду пользоваться!

Она почти что повисла на Дун Хуа всем телом, и ему пришлось поддерживать ее за талию, чтобы она не упала, – настоящее испытание для его терпения.

Неподалеку появились два глуповатого вида воина. Неожиданно наткнувшись на владыку и его супругу, они тут же отступили на два шага и поспешили удалиться, но, мучимые любопытством, все же оглянулись украдкой пару раз.

Под взглядами воителей Фэнцзю испытала запоздалый стыд. Ей стало неловко, и она отстранилась, бормоча:

– И почему у вас тут все ходят и ходят… Пойдем поищем место потише. – И потянула его к зарослям у реки.

У камышей лежал огромный валун, на который они и уселись. Едва они устроились, Фэнцзю тут же прижалась к владыке. Дун Хуа отметил про себя, что наедине она становилась особенно ласковой.

Фэнцзю прильнула к нему, обняла его за плечо и, запрокинув голову, устремила на него любопытный взгляд своих круглых глаз. Казалось, в них сияли упавшие с неба звезды, так они искрились.

– Раньше ты не разрешал мне сюда приходить. Почему теперь передумал?

Он посмотрел на нее:

– Ты же хотела увидеть, как выглядит нынешняя война. Раньше было слишком опасно, а сейчас сравнительно спокойно. Еще и свадьбу играют – такое оживление должно тебе понравиться.

– А, вот как?.. – Получив ответ, она повернулась к веселящейся у костра толпе, и на ее лице появилась радостная улыбка. – Да, мне очень нравится. – Но вдруг улыбка померкла.

Владыка сразу уловил перемену:

– Что-то не так?

Помолчав, Фэнцзю ответила с легкой грустью:

– Просто думаю, как же здорово, что они играют свадьбу. Совершают обряд перед Небом и Землей, веселятся вместе, принимают поздравления… Я им завидую.

Дун Хуа, не сводивший взгляда с ее лица, нахмурился:

– Почему ты им завидуешь? – После паузы он добавил: – Разве наша свадьба не была великолепнее?

Она ненадолго задумалась:

– О, она была поистине великолепна! Лазурное море очень красиво украсили, все боги явились с поздравлениями… – Она прикусила губу. – Вот только в день свадьбы… ты не пришел.

Владыка застыл.

– Что?

Фэнцзю вдруг рассердилась:

– Хотя это и не твоя вина!

И от этих слов злость в ней вспыхнула с новой силой, вот только на кого она злилась – непонятно.

– Ты отправился спасать дочь друга, а когда собирался назад, случилось большое несчастье, угрожавшее всему миру. Ты должен был принять меры… Вот и пропустил нашу свадьбу. Я долго тебя ждала, но ты не вернулся. У меня был восхитительный свадебный наряд, мне так хотелось его надеть, но не довелось… Только это не твоя вина, просто судьба любит жестокие игры.

Фэнцзю вздохнула, как вздыхают битые жизнью старики. В сочетании с ее юным прекрасным лицом такой вздох выглядел, с одной стороны, смешно, с другой – от него щемило сердце.

Дун Хуа долго молчал:

– Разве я потом не возместил упущенное?

– Ты предлагал. – Она притворно легкомысленно пожала плечами. – Хотя тебя и не было, Чун Линь прекрасно все устроил. Наши имена внесли в книгу браков Нюйвы, так что, по сути, мы действительно поженились. – Фэнцзю говорила очень убедительно, было видно, что она много и тщательно об этом думала. – Пусть церемония и сорвалась, но все в восьми пустошах знают, что мы женаты. Разве не странно снова устраивать свадьбу? Поэтому я отказалась.

Он пристально посмотрел ей в глаза:

– Ты отказалась, потому что правда так думала?

– Да, – глухо ответила Фэнцзю. – Хотя… – Она снова прикусила губу. – Но это и впрямь странно, так что лучше не надо. – И, словно утешая саму себя, крепче сжала его руку. – Вообще-то, я и так счастлива просто быть с тобой. И я не так уж сильно жалею, что наша свадьба вышла несовершенной.

Прекрасная, умная, порой немного рассеянная, но всегда такая понимающая, что сердце сжимается. Девушка, с которой ему было суждено встретиться и связать свою судьбу много позже. В груди что-то тихо дрогнуло, и владыка бессознательно коснулся пальцами ее лба.

Кажется, долгий разговор ее утомил. Фэнцзю зевнула и прошептала, доверчиво и очень мягко:

– Владыка, я спать хочу…

Дун Хуа снова провел пальцами по ее лбу:

– Тогда приляг на мои колени.

Фэнцзю приоткрыла глаза и села прямо:

– На колени? – Она будто не верила своим ушам, замерев с крайне ошарашенным видом. – Сегодня ты такой добрый…

«Сегодня»? Да когда он был недобр? Разве не он позволял ей каждую ночь на Лазурном море спать вместе с ним? И хоть она вечно ворочалась и прижималась к нему, разве хоть раз он оттолкнул ее? Просто у этой бессердечной лисички наутро все вылетало из головы.

Не удостоив Фэнцзю ответом, владыка воспользовался ее замешательством, ловко притянул девушку к себе и уложил так, чтобы она удобно устроилась у него в руках. Зная, какая она нежная и как любит только свою кроватку и свое одеялко, Дун Хуа создал облачное одеяло и укутал ее. Проведя рукой над ее глазами, владыка спросил:

– Так лежать удобнее, да?

Ее ресницы пощекотали его ладонь – это она едва заметно кивнула. Верховный владыка вздохнул:

– Тогда спи.

Но она, шурша тканью, высунула руку из-под облачного одеяла и, схватив его за рукав, тихонько спросила:

– А ты будешь рядом?

Он посмотрел на нее, взял ее руку в свою и прижал к губам:

– Да. Я всегда рядом.

Луна заливала чистым серебряным светом безмолвную древнюю пустошь.

И если соединяет любовь