Разрушение кокона - Тан Ци
Разрушение кокона читать книгу онлайн
Что способно взволновать сердце бога?
Бог воды Лянь Сун – известный покоритель сердец, но его самого давно ничто не трогает. Тем удивительнее, что когда погибает богиня цветов, он жертвует частью своих сил, чтобы подарить ей шанс родиться вновь. Много лет спустя Лянь Сун отправляется в мир людей, чтобы отыскать ее перерождение, даже не подозревая, какие тайны давно забытого прошлого откроются ему на этом пути.
Юная княжна Чэн Юй – смертная, однако духи цветов называют ее своей госпожой. Она всегда кажется беззаботной и жизнерадостной, но во сне и наяву ее терзает чувство вины за поступок, о котором она не помнит.
Одним дождливым днем молодой бог и смертная девушка встречаются у переправы. Он ищет в этом мире хоть что-то настоящее. Она пытается спрятаться от теней прошлого. Кем они станут друг для друга: спасением или погибелью?
Когда дыхание Фэнцзю выровнялось и она погрузилась в объятия сна, владыка медленно открыл глаза. Глядя на румянец, так и не сошедший с лица девушки, он позволил себе легкую дразнящую улыбку.
Молодой бог долго смотрел на девушку в своих объятиях, затем нежно коснулся губами ее лба.
За окном высоко в небе сияла полная луна, беспристрастная свидетельница этого мгновения.
Глава 6
Прошло семь месяцев.
Как-то на Лазурном море Фэй Вэй, рассказывая Фэнцзю о годах учебы владыки в школе Стоячих вод, упомянул уроки магических построений, которые вел сам Бог-Отец.
В поединке двух армий расстановка войск имеет решающее значение. Если выстроить воинов с умом, можно сдержать врага, а после сокрушить неожиданным ударом. Лучше всех это искусство усвоили Мо Юань и Дун Хуа. По окончании обучения каждый из них представил свою лучшую работу.
Дун Хуа забыл дать своему творению имя. Бог-Отец, взглянув на построение, нарек его Цяньюань[147], что означало Начало Неба. Этим названием Бог-Отец хотел сказать, что в работе Дун Хуа сходились все небесные силы первотворения, а затем из всего самого беспощадного, что в них было, формировался огромный строй, способный разрушить любое другое построение. Разрушительная мощь и жестокость работы Дун Хуа была столь велика, что иначе как Началом Неба ее и назвать было нельзя. Но именно за эту жестокость Бог-Отец запечатал созданный Дун Хуа строй навеки, сказав, что его развертывание принесет беды всему сущему.
Тем не менее работа получила высшую оценку, пусть и не такую высокую, как творение Мо Юаня. Сам же Мо Юань, сравнив оба построения, признал, что Дун Хуа превзошел его в искусности исполнения. На вопрос, почему Дун Хуа поставили оценку ниже, Бог-Отец ответил просто: он забыл дать своему творению имя и на этом потерял важные очки.
С тех пор владыка никогда не забывал называть свои творения. Спасибо Богу-Отцу.
Фэнцзю возразила: когда она была его духовным питомцем в Рассветном дворце, он так и не дал ей имени, называя просто «лисичкой».
– Ах, – улыбнулся Фэй Вэй, – для владыки это и было именем. Возможно, он даже считал его милым и гордился своей удачной выдумкой.
Но позже перешел к сути дела. Все это управляющий рассказывал не просто так. Узнав историю построения Начала Неба, Фэнцзю смогла понять нынешнюю ситуацию. А осознав ее, даже оставаясь в Лазурном море, не стала бы напрасно тревожиться за владыку.
Нынешняя же ситуация была такова: семь месяцев назад, после собрания на горном хребте Чжанвэй, владыка вернулся в Девять небесных сфер, вновь открыл Рассветный дворец и воссел на трон Верховного бога. Получив посох из дерева Париджата – символ высшей власти над восемью пустошами, – он снял печать Бога-Отца с построения Начало Неба и, развернув его, во главе бесчисленных божественных воинов всего за полгода оттеснил объединенную армию трех кланов под предводительством Фу Ина обратно в Северную пустошь.
Отступив, Фу Ин вытянул силы, питавшие северные земли, и воздвиг барьер, охвативший всю пустошь. Мятежник укрылся за ним во главе армии и выходить не собирался. Поскольку барьер был создан из сил самой земли, его разрушение уничтожило бы и всю Северную пустошь. Фу Ин поставил на то, что боги не рискнут потерять столь обширные земли. Так и вышло – войска богов остановились у реки Цзешуй.
Война была настолько напряженной, что за эти полгода Фэнцзю ни разу не увидела владыку. Она уже смирилась, что война закончится нескоро, а значит, неизвестно, когда она сможет встретиться с мужем, но через семь дней после разговора с Фэй Вэем на Лазурное море прибыли двое генералов.
По приказу Дун Хуа они прибыли сопроводить ее к реке Цзешуй.
К берегам Цзешуй они прибыли ночью. Фэнцзю ожидала увидеть напряженную и гнетущую обстановку противостояния двух армий, но на удивление взгляду ее открылась картина отдыха и восстановления. На восточном берегу стояли десятки тысяч палаток, которые в середине лагеря и вовсе были украшены фонарями и цветными шелками. Оказалось, сегодня праздновали свадьбу одного из командиров.
Фэнцзю крайне удивилась и с любопытством спросила у Фэй Вэя:
– Разве на поле боя можно заключать браки?
Управляющий в ответ тоже изумился:
– Неужели в эпоху госпожи Сяо-Бай существовали столь суровые правила, что они запрещали военачальникам жениться во время войны? – Он искренне заинтересовался. – Но когда в пустошах случается война, противостояние может затянуться на сотни, а то и тысячи лет. Как бы то ни было, у всех полным-полно свободного времени. Не слишком ли жестоко запрещать воинам создавать семьи?
Эпоха госпожи Сяо-Бай была временем спокойствия и благоденствия, когда сражений не случалось. Все свои знания о войне она получила в школе. Но наставники, повествуя о битвах первозданного хаоса, в основном говорили лишь о том, как генералы вырабатывали стратегию да выбирали тактики, чтобы обмануть противника половчее, а вовсе не о том, как они заботились о благополучии бойцов во времена затишья.
В познаниях госпожи Сяо-Бай обнаружился пробел. Она задумалась, не находя ответа, затем дотронулась до лба и застенчиво улыбнулась:
– Видимо, я действительно многого не знаю.
В этот момент Фэй Вэй заметил приближающегося по берегу владыку и поспешил учтиво удалиться, подмигнув Фэнцзю на прощание.
Вняв намеку Фэй Вэя, она подняла глаза и посмотрела вдаль.
От холода над извилистым потоком Цзешуй поднимался густой туман. В ее водах, дробясь, отражалась яркая луна, рождая игру света и тени. Сквозь дымку к Фэнцзю шел молодой сребровласый бог, облаченный в пурпур. Казалось, он, озаренный сияющим лунным светом, явился к ней из сна.
Неподалеку шумел оживленный лагерь, где горели огромные костры. Вокруг них пели, танцевали и веселились воины, а в самой гуще событий, должно быть, находились новобрачные в алых нарядах. Однако по мере приближения сереброволосого мужчины прежде такой явственный шум словно растворился в пустоте первозданного хаоса, оставив после себя только тишину да громкий стук ее сердца.
Хотя они были вместе уже немало времени, стоило Дун Хуа лишь возникнуть вдали, и сердце Фэнцзю начинало стучать как сумасшедшее, без малейшего труда пробуждая чувства тех первых дней, когда она полюбила его. Фэнцзю добивалась его тысячелетиями, и те годы действительно дались ей непросто, но даже тогда она ни на миг не могла по-настоящему отпустить его. Наверное, в этом и была причина.
Фэнцзю завороженно смотрела, как он приближается. Разумеется, она понимала, что благоразумнее было бы остаться на месте, сохраняя достоинство. Но она продержалась меньше
