Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство - Анна Жнец

ужасного. Случись такое с человеком зрячим, он бы просто поморщился от досады и позвал прислугу прибраться в комнате. Но у Роберта Дареса щеки горели от стыда и злости. Для этого гордого молодого человека разбитая бутылка на полу была свидетельством его немощи. Мужчине, привыкшему быть сильным и все контролировать в своей жизни, особенно тяжело ощущать себя слабым и больным.

— Вы поставили шампунь слишком близко к краю, — процедил Его Сиятельство, пытаясь оправдать собственную неуклюжесть.

Я решила не спорить, извинилась и быстро устранила беспорядок.

Но граф не унимался, ворчал и скрипел зубами.

— В следующий раз будьте внимательнее. Эта табуретка никуда не годится. Взгляните на нее. Она шатается, как пьяный матрос. Чуть тронешь — и все с нее валится.

Да-да, все дело в шаткой табуретке и в бутылке, стоящей на самом краю, а вовсе не в вашей слепоте.

Я не обижалась, понимала: бедняга отчаянно нуждается в том, чтобы переложить ответственность за свой промах на кого-то другого. Признать, что без чужой помощи не в силах справиться даже с самыми простыми вещами, для него слишком унизительно.

— Да, вы правы, — решила подыграть я. — У табуретки одна ножка короче остальных. Немудрено, что бутылка с нее упала.

Его Сиятельство удовлетворенно кивнул. Его спина перестала казаться деревянной.

— Принести из кладовой новую бутылку шампуня?

— Нет, — граф завозился в остывшей воде, безмолвно намекая, что хочет выбраться из ванны, и ему нужна опора.

Со вздохом я предложила свою руку.

И снова мне пришлось вплотную прижаться к его голому мокрому телу. И снова меня накрыло невыносимым ощущением неловкости.

Роберт Дарес был рослым, тяжелым мужчиной, и поднять его из бадьи оказалось делом непростым. Когда он отстранился, на моем платье, в том месте, где мы соприкасались, осталось огромное влажное пятно. Ткань неприятно прилипла к коже.

Кашлянув, я набросила на Его Сиятельство большое пушистое полотенце. Вытираясь, одной рукой граф держался за мое плечо, чтобы не потерять равновесие и не упасть. Закончив, он спешно закутался в халат, который я ему протянула, а мокрое полотенце уронил к своим ногам.

Я подала графу трость, и мы направились в спальню.

Для обычного человека поход в ванную комнату — ежедневная рутина, для Роберта Дареса — настоящее испытание. На кровать он рухнул без сил и даже не огрызнулся, когда я заботливо укрыла его одеялом.

— Спокойной ночи, Ваше Сиятельство.

Хозяин Вулшира что-то неразборчиво промычал, погружаясь в сон.

К ночи в покоях бывшего дворецкого стало совсем холодно. От толстых каменных стен исходило отчетливое ощущение сырости. Постель графа показалась мне ледяной. С этим надо было что-то делать.

В гостиной рядом с камином висела грелка для постели, похожая на медную сковороду с длинной деревянной ручкой. Крышка у нее была вся в дырочках для выхода пара. Осторожно, щипцами я поместила внутрь прогоревшие угли из очага и вернулась в комнату Его Сиятельства.

Граф заснул прямо в халате. Сон смягчил его внешность, и Роберт Дарес выглядел моложе, чем во время бодрствования. Наверное, потому что днем обычно хмурился и сжимал зубы, раздраженный своей немочью.

Он был так красив! Даже с повязкой на глазах, даже изнуренный долгой болезнью, похудевший, с заострившимися чертами. Я невольно залюбовалась им, затем одернула себя и сунула грелку в специальную выемку под матрасом.

Глава 14

Утром на кухне меня уже поджидали, нервно переступая с ноги на ногу, Шарлотта и Агнесс. Стоило мне показаться на пороге, как обе служанки подорвались со своих мест и ринулись в мою сторону, обгоняя друг дружку.

— Леди Кейдж!

— Госпожа!

От их напора я опешила и даже попятилась в коридор. И немудрено. Горничная и кухарка неслись на меня стаей бешеных бегемотов — лица их раскраснелись, глаза горели, рюши на белых чепчиках воинственно колыхались.

— Госпожа! Госпожа! Мы знаем, почему вчера вы не нашли в погребе продукты.

И эти две гадины украдкой переглянулись, совершенно уверенные в том, что сумели меня перехитрить.

Конечно, они же не знали, что этой ночью я наблюдала за их возней из окна детской спальни и видела, как украденные продукты возвращаются на родину.

— Пойдемте, пойдемте с нами, госпожа, — тощая Агнесс настойчиво потянула меня за собой. Тучная Шарлотта встала позади, отрезав пути к отступлению. Уж очень им не терпелось мне что-то показать. Интересно, что? Крайне любопытно послушать, какую легенду они сочинили, чтобы отвести от себя подозрения в воровстве.

Как я и ожидала, меня притащили к лестнице, спускающейся в погреб. Где-то на ее середине я очень пожалела, что не успела захватить с собой теплую кофту, а на последних ступеньках почувствовала себя окончательно продрогшей. Еще в прошлый раз я обратила внимание на то, как здесь холодно.

В руках у Агнесс блеснула связка ключей — та самая, что накануне была оставлена мной рядом с дверью в гардеробную комнату. С хитрым видом кухарка вставила ключ в замочную скважину и трижды с громким металлическим лязгом провернула его против часовой стрелки. В погреб я вошла, как в большую морозильную камеру. С губ тотчас сорвалось облачко пара. Бр-р-р!

— Все дело в том, госпожа, — тяжело дышала за моей спиной Шарлотта, — что вы вчера не заглянули в ледник. Мясо было там.

Ледник?

Ах, да. Память Клариссы подсказала, что в замках и в домах зажиточных крестьян нередко устраивали ледники. Продукты там можно было хранить как в современном холодильнике с морозильной камерой. Лед доставляли из замерзшего водоема — речки или озера. В подвале оборудовали для него специальную комнату с трубой для отвода талой воды. Даже в разгар лета температура в таких помещениях не поднималась выше двух градусов. Запасов льда хватало на год, а следующей зимой их обновляли. Очень удобно, когда держишь свое хозяйство и надо ежедневно кормить большое количество человек.

Довольные своей ложью служанки проводили меня в глубь погреба. В самом его конце я обнаружила дверь. За ней была комната размером с кладовку, со стенами, покрытыми инеем. На полу лежали ледяные глыбы, укрытые соломой. А среди соломы покоились продукты: жирные общипанные куры, свиная вырезка, колечки домашней колбасы.

— Вы же сюда не заходили, госпожа, верно? — произнесла Агнесс с многозначительным видом.

— А это все лежало здесь, — покивала головой Шарлотта. Отвисшие брыли на ее обрюзгшем лице затряслись. Несмотря на холод, женщина достала из кармана платок и утерла