Евсения - Елена Саринова

капустные, а не невесты! — пригнул наши головы, раздавшийся сверху праведный писк, а потом и знакомое пыхтение. — Бояна ж — сваха у нас. Любоня, ты что, забыла, кто к нам от твого жениха приходил? — свесила две косички с той стороны забора, уже отмытая от варенья Галочка.

— А ведь и правда, Евся! — распахнула рот девушка. — Лех тебе решил сваху заслать.

— Та-ак… Видно, по-хорошему у нас с ним не выйдет, — процедила я сквозь зубы и снова поднялась с бревна. — Осьмуша!

— Чего? — неуверенно проблеяли из укрытия.

— Передай Леху, что если он еще раз мне даже в письменном виде предстанет, то я ему его неугомонный…

— Евся! Дети же!

— Ага… — с трудом, опомнилась я. — Дети… Скажи ему, чтоб дождался Солнцеворота, а там мы с ним лично об жизни и судьбе побеседуем. Но, если, сунется ко мне в дом раньше, с Бояной или с бояном, я ему тот боян на этот самый… В общем, ты меня понял… Понял ведь?!

— Как не понять? — колыхнулись нижние березовые ветки. — А это тебе, от дядьки Кащея. Лови! — через долечку мелькнула меж них прямо мне в руки маленькая деревянная игрушка.

— Что это, Евся?

— То, кёнтаврь, — оповестило вместо меня с забора вездесущее дитя. — Дядька Кащей вчера еще ей эту свистульку выстругал. Сказал, специально для Евси. С четырьмями дырочками, чтобы чище было… это… звучание. А у всех остальных — только с двумями… А еще, Евся, можно Леху пообещать, что ты его за уши полотенцем к колодезному журавелю привяжешь и будешь макать, пока он не поумнеет.

— Галушка!

— А чего? Матушка так всегда отцу грозит, когда он…

— А, ну, мотай живо с забора! — да-а… видно, вопрос мужнего «уважения» в этой семье, действительно, сильно актуален…

Домой я возвращалась злее вьюжной ночи, едва не промахнув мимо нужного мне проулка. Да, промахнула уже, но, все ж развернулась, не желая делать крюк через все тот же крутой холм. Это, когда на душе спокойно, можно просто идти по любимой тропке, вдыхая полной грудью сочную лесную жизнь, а сейчас… И злилась я на весь белый свет, резко поменявший теперь краски. И это, не смотря на выглянувшее полюбопытствовать на землю солнце. И на Леха, впустую тратившего упрямство на мою неприглядную персону, для него, однако, недосягаемую. И на Любоню, подружку дорогую, решившую в купе с собой, принести в жертву нелюбви еще и меня. Даже венок свой одуванный мне меж кренделей нацепила. Он, видите ли, душу очищает и обнажает. А то я не знаю. Нашла, кому «мази втирать». Да и на себя тоже злилась. На непонятности, коих давно со мной не было. Потому как, давно разложила в своей жизни все по полочкам с умным названием «принципы»… Все, ровно по аккуратным пыльным стопкам, иначе мне точно не…

— Жизнь моя, пожухлый лист!

Он стоял, опершись на старый орешниковый тын, в аккурат на середине моего пути. И в аккурат посредине цветущего клеверного луга. Напоминая собой приготовившегося к взлету коршуна, в этом своем жилете на голое сильное тело. И, похоже, ожидал именно меня. Я скосилась сначала на пасущегося рядом буланого жеребца, чьи передние подковы были мне очень близко знакомы, потом на пути обхода и его и седока, и, хмыкнув, двинула прямо по тропке. Вдруг, мимо пронесет?

— Доброго дня, — как видно, не пронесло. — А я тебя искал, — голос незнакомца оказался глубоким и каким-то настораживающе спокойным.

— Интересно. И скоро нашел?

— Да, — усмехнулся лишь уголками губ мужчина. — Спросил, где в этой деревне живет девушка, умеющая разговаривать с животными, плавать, как русалка и заживлять раны, как магиня. Мне на тебя и…

— Что?! — перехватило у меня дыхание. — Да как ты вообще посмел про меня такое болтать? — пошла я в наступление на мужика. Вот и спасай их после этого!

— Ты чего? — вместо того, чтобы зверзнуться спиной вперед с тына, распрямил он спину и внимательно посмотрел мне в глаза. — Я просто пошутил.

— Пошутил? Да мне такие шутки… В общем, зачем пришел? — вперилась я гневным взглядом снизу вверх. — Если благодарить, то, обойдусь. Считай, мы с тобой квиты. Ну-у?

— Отдай то, что взяла и я уйду, — спокойно произнес мужчина, не отрывая от меня взгляда.

— Что я взяла? — напротив, открыла я удивленно рот.

— Мой… талисман. Я понимаю, ты заслужила плату за мое спасение и предлагаю альтернативу ему. Просто, он мне очень дорог и очень ну…

— Что ты мне предлагаешь?

— Альтернативу, — мотнул головой незнакомец. — Замену. Хочешь, деньгами. Хочешь, чем-нибудь друг…

— Да не брала я твою «свечку», — нахмурив лоб, тут же отпрянула я в сторону. — Больно она мне нужна… Значит, ты меня за воровку принял? — и почему мне стало так важно сохранить свое честное имя? Ведь я его не знаю, и знать не…

— А где же он тогда? — вот теперь настала очередь и его выкатывать свои совершенно черные глаза. — И я тебя не считаю… воровкой. Просто…

— Мне некогда.

— Что?

— Мне некогда, прощай. А свой защитный талисман в осече поищи, на берегу. Он мне мешал и я его туда отбросила, когда… В общем, прощай, — и направилась в сторону тропинки.

— Евсения… — имя мое прозвучало, будто бы теплый ветер подул, так странно по родному, что я даже приостановилась, а потом развернулась к нему. Мужчина стоял, засунув руки в карманы брюк, и с прищуром смотрел мне вслед.

— Да?

— Имя у тебя странное. Одну лишь букву изменить, и получится «чужестранка».

— Не твое дело, — не шелохнулась, однако ж, я, подумав про себя, что «и ты тоже на весевого соседа не больно смахиваешь. Как бы там тебя не звали».

— Меня Стахос зовут. И я… тебя снова найду.

— Только попробуй. Я тебя в дуб превращу, — вот теперь уже сорвалась я с места, услыхав вдогонку громкий мужской смех:

— Это вряд ли. Ведь я уже буду с защитой!

— Тогда сразу в трухлявую корягу!..

______________________________________

1 — Озеро Охранное, место поклонения язычников, находящееся южнее, у основания горы Молд.

ГЛАВА 6

Ну, и что мне теперь прикажите делать?! И где те полочки, по которым у меня все разложено?.. Обвалились, чтоб их… Чтоб его… Да с какого перепугу мне теперь полагаться лишь на благонадежность совершенно незнакомого мужика? Благонадежность и мужики… Да слова эти даже в голове вместе не укладываются. Даже при мысленном их произношении, тут же разбегаются по разным углам, как тараканы… Нет, ну, и что мне теперь прикажите делать?..

— Адона! Он все про меня знает, этот галерщик!