Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)

— Как ты дошёл до жизни такой, — хмыкнул хозяин дома, с любопытством наблюдая за поведением своего гостя.

— А, — тот поморщился. — Труп тут один нашли. Труп, конечно, странный, и проблем с ним будет много. Но меня не из-за него понесло, а из-за той девочки, что его обнаружила. Видящая истину. Талантливая…

— Ах, это ещё и девушка? — Сарк задумчиво, без намёка на сарказм или иронию вскинул бровь.

— Девушка. У мастера Фарта в ученицах и помощницах ходит.

— Это многое объясняет, — хмыкнул блондин. — И что, всё настолько плохо?

— Ха! — мрачно проговорил он. — Ты видел, в каком я состоянии заявился? А я с ней поговорил два раза по пятнадцать минут. Второй раз не знаю, как удержался. Еле до тебя добежал.

— М-да. Видать, стоящая девушка, — сочувственно вздохнул светловолосый. — Покажи мне её как-нибудь; вдруг придёт ценная мысль, как вам обоим помочь.

— Почему бы не попробовать? — вяло пожал плечами Карт. — Сейчас соберусь с силами, вызову её на официальную дачу показаний вечером. Может, и правда что-нибудь придумаешь. А то дело это навязчиво к ней льнёт; чую я, не раз нам ещё придётся пообщаться. Понятия не имею, откуда такая уверенность, но я готов поставить свой разум и личность: она как-то здесь замешана. Она и её родители. И — да, она действительно стоящая, — он прикрыл глаза, кладя руку с бокалом на подлокотник и с удовольствием следя, как постепенно расслабляется его собственное тело; медленными волнами, мышца за мышцей. Несколько лет он не испытывал этого чудесного ощущения. — Двадцать лет девчонке, опыта никакого, но талант… Не поверишь, того же Фарта терпеть легче. А эта на меня как первый раз глянула, так чуть не оглушила. Насквозь, в самую суть посмотрела. Перепугала до полусмерти. И, самое главное, страшно-то оно страшно, даже почти больно… но почему-то приятно. Вот уж где наркотик, а не твои зелья!

— Охотно поверю, и даже могу объяснить, почему тебе с ней труднее общаться; Фарт-то сознательно смотрит, как и все опытные люди. А она — на ощущениях, вот и ныряет целиком. Я совсем не удивлюсь, если ей такое погружение тоже не доставляет удовольствия. Вот же не было печали, — он покачал головой, переводя задумчивый взгляд на огонь. — А ты её сам посмотрел? А то, чем ветер не шутит, может, это именно та…

— Шутишь? — скривился Аль. — Говорю же, я от поверхностного-то взгляда голову теряю. Если я в неё вглядываться начну, тем более так глубоко, по всем струнам… И думать нечего, сорвусь! Вот если ты меня в этот момент подержишь…

— Иди ты, держать тебя в этот момент, — фыркнул Сарк. — Нашёл дурака! Лучше сам гляну; может, получится тебе какой-нибудь амулет смастерить. Или найти. Главное, чтобы не очень большой и не слишком странный, а то иногда такие компенсаторы попадаются! А пока могу только предложить погостить у меня немного. Если пообещаешь вести себя прилично, не дебоширить, баб не водить…

— Сарк, мне нужно чем-нибудь в тебя кинуть, или ты прекратишь пороть ерунду сам? — мученически вздохнул в своём кресле Аль.

— Не надо кидаться, я шучу. Главное, дом не разнеси, остальное я переживу. Ну, так что?

— Ты сейчас всерьёз предполагаешь, что я могу отказаться?

— Ну, вдруг в тебе гордость взыграет? — пожал плечами Сарк.

— Какая гордость? — синеглазый поморщился. — Ты предлагаешь мне единственный шанс сохранить душевное равновесие, пусть даже за счёт возвращения к этим твоим зельям. Так что… спасибо.

— Всегда пожалуйста, обращайтесь ещё. Когда-нибудь я всё-таки извлеку из процесса общения с тобой пользу, и можно будет накатать пару десятков диссертаций на разные темы, — мечтательно прищурился блондин.

— Начинай, — пробормотал Карт и самым бессовестным образом заснул. Хозяин дома со вздохом поднялся с места, забрал из ослабевшей руки друга бокал. Подумав, залпом осушил; не пропадать же добру. Поставив добычу на журнальный столик, бросил взгляд на часы, порадовавшись, что наступивший день — выходной, в том числе и у него, и завалился на диван.

Сон никак не шёл, и молодой талантливый творец из-под полуопущенных век разглядывал дремлющего в кресле гостя, вяло считая, по каким предметам и в каких количествах в самом деле можно написать отличные научные работы на основе этого забавного типа. А уж если всё-таки удастся посмотреть и, более того, разобраться, что это за девушка такая с истинным зрением…

Где-то на третьем десятке тем, связанных с его нечеловеческого происхождения товарищем и тянущих не то что на диссертацию, — на небольшой труд чьей-нибудь недлинной жизни, — он и заснул.

— Оли, а если он не человек? — задумчиво поинтересовалась я, вяло ковыряясь в яичнице.

— Кто? — удивлённо уставилась на меня подруга. Она-то уже умяла и яичницу, и гренки, и сейчас сосредоточенно чистила крупный лиловый поль[7].

— Ну, Аль…

— У, как тебя на нём заклинило, — она озадаченно покачала головой. — Я уже и забыла! Расслабься, позавтракай спокойно, потом подумаем об этом. Или по магазинам лучше пройдёмся, всё пользы больше, — мечтательно прижмурилась она. Оли в своём репертуаре. Ненадолго же хватило её любознательности и настойчивости; впрочем, как и всегда. Вчера ей было интересно, но сегодня уже скучно…

— Не могу, — пожаловалась я. — Я, когда натыкаюсь на какую-нибудь интересную задачу, не могу переключиться. Только если совсем уж в тупик захожу, и никаких больше идей нет.

— А, это я помню. Тебе ещё в школе домашние задания делать нравилось, — хмыкнула она. — Ну, коль уж всё так серьёзно, давай думать сейчас. Хочешь? — она предложила мне освобождённый от кожуры фрукт; я качнула головой. — Как хочешь. Так вот, возвращаясь к нашему приятелю. Почему ты задумалась о его нечеловеческой природе?

— У меня из головы не идёт вчерашнее гадание, — я вздохнула. — Да не только оно, он слишком необычный. Струны его души… он действительно больше похож на грозу, чем на человека. Во всяком случае, на тех уровнях, которые мне доступны. Так что я уже готова поверить в любую сказку! Ну, и с фамилией, признаюсь, глупая идея была, — смущённо хмыкнула я.

— Ничего предположить не могу, но знаю, где представлены все существующие варианты, — глаза Олеи загорелись. — У нас тут где-то была здоровенная четырёхтомная энциклопедия, «Мифы народов мира» называется. За сказками туда.

— А из настоящих живых существ? — с сомнением протянула я. Определение «здоровенная четырёхтомная» повергало в уныние, да и… мифология — это слишком резкий переход от истории.

— Ну, на речника он точно не похож. А всё остальное, моя дорогая, это уже легенды и «Мифы народов мира», — насмешливо фыркнула она.