Кира Стрельникова - Служанка двух господ

Замолчала, снова переживая те моменты, и вдруг поняла, откуда во мне недоверие и страх — именно отсюда. Даже не столько мамины установки, сколько вот это происшествие, затаившееся в самой глубине памяти. Тогда я стала бояться и стыдиться всего, что связано с телом, с сексом, с мужчинами. Потому что некому было рассказать и объяснить, что со мной произошло, и кто в том виноват был. Но я совершенно не знаю, что теперь делать с этим знанием! И как искоренять то, что глубоко пустило корни в душу, проросло и крепко зацепилось там. Тишина давила на уши, секунды падали свинцовыми шариками, мне становилось всё больше не по себе под пристальным взглядом Лореса.

— Идём-ка, — вдруг решительно произнёс Эрсанн, поднял меня и встал.

А потом подхватил на руки — я только и успела испуганно вздохнуть, — и вышел из бильярдной, Лорес за нами.

— К-куда? — выдохнула я, с опаской покосившись на лорда.

— Объясню тебе кое-что, Яна, раз никто больше не удосужился это сделать, — негромко ответил старший Морвейн, и сердце невольно ёкнуло.

Похоже, меня ждёт очередной сеанс жёсткой психотерапии на тему моих проблем из прошлого. Но увы, по-другому никак, в этом я согласна с Морвейнами. Если начать меня жалеть, только хуже будет, проверено. Значит, остаётся только довериться Эрсанну. Он знает, что делает. Надеюсь... На второй этаж мы поднялись молча, миновали гостиную, спальни лордов, библиотеку и — свернули к моей. Что?!. Куда, зачем?! Обрывки мыслей заполошно заметались в голове, но спросить я ничего не успела: Эрсанн переступил порог спальни и направился к зеркалу. Бросила взгляд на Лореса — он остановился у кровати, прислонился к изножью и скрестил руки на груди, наблюдая за нами. Старший Морвейн поставил меня напротив зеркала, развернул к нему лицом, обнял одной рукой, не дав отойти, а другой... начал снова расстёгивать лиф.

— А теперь послушай меня внимательно, Яна, — Эрсанн смотрел в отражение, мне в глаза, и я не нашла в себе сил отвести взгляд, заворожено глядя на его действия. — То, что тогда с тобой случилось — это гадко, плохо, и за такое у нас положена смертная казнь, без всяких оправданий, — его пальцы ловко справились с пуговичками, ладони легли на плечи и потянули ткань вниз. — Но плохо то, что взрослый мужик испытывал влечение к маленькой девочке, и не считал нужным бороться с этим. Ты ни в чём не виновата, Яна, ничего плохого лично ты не сделала, — платье соскользнуло с плеч, но я не дала ему упасть, прижав к груди, с лица не сходил горячий румянец, но мой взгляд не отрывался от отражения. Эрсанн прищурился, потянул сильнее. — Руки, Янннаа, — голосом, не допускавшим возражений, произнёс лорд, и... пришлось подчиниться.

Он бы всё равно снял с меня это чёртово платье, так или иначе. Да и пофигу уже, на всё, лимит смущения на сегодня исчерпан. Я устала... Пусть делает, что хочет, хоть разложит на кровати и получит своё удовлетворение. Мои руки упали, плечи опустились, наряд соскользнул, вместе с нижней рубашкой, и в зеркале отразилась обнажённая я и стоящий за спиной Эрсанн. Возникло настойчивое желание прикрыться, но я сжала губы, стиснула кулаки и осталась стоять неподвижно, глядя сквозь стекло, застыв статуей. Эмоции застыли так же, даже стыд настороженно затаился в глубине души.

— Что ты видишь, Яна? — спросил Эрсанн.

— С-себя, — пробормотала я, сглотнув.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — продолжил он спрашивать, а его ладони между тем обхватили мою грудь, чуть приподняли. — Нравится видеть то, что я делаю с тобой? Как прикасаюсь?

Врать не имело смысла, да и почувствуют ложь, оба.

— Д-да, — всё же запнулась, замешательство никак не желало уходить.

— Это похоже на то, что было тогда? — вопрос ужалил, больно, всколыхнув давние картинки, разбудив снова стыд... вину...

А в чём я виновата? В том, что привлекла внимание извращенца? В том, что позволяла ему прикасаться ко мне так, как нельзя прикасаться к ребёнку? В том, что банально испугалась того, чего не понимала?! В чём конкретно ты виновата, Яна?

— Нет, — и хотя мой голос звучал тихо, из него исчезла дрожь и неуверенность.

— Тебе приятно? — ладони Эрсанна скользнули по животу, я на мгновение напряглась, задохнувшись от смущения, но... мои глаза не отрывались от отражения, от глаз старшего лорда, от его рук, так уверенно гладивших моё тело.

И оно отзывалось, с радостью, на эти прикосновения, и ничего гадкого или постыдного не было в том, что я видела в зеркале. Совсем чуть-чуть смущения, да, но я к нему почти привыкла, и оно даже не мешало, привнося пряную нотку в коктейль переживаний от происходящего.

— Да, — так же тихо ответила, на губах появилась улыбка, пусть и робкая, но улыбка!

— Тебя пугают собственные желания? — снова прозвучал вопрос, и... ладонь Эрсанна накрыла самый низ живота, пальцы тихонько погладили, отчего я мысленно охнула, заворожено продолжая наблюдать за двойниками напротив.

Даже про Лореса забыла, про то, что он тоже всё видит. Хотя... я чуть повернула голову, поймав в зеркале взгляд младшего, и по телу прокатилась жаркая волна. Смотрел он очень выразительно. Мои желания? Пожалуй, нет, уже не пугают. Почти.

— Нет, — произнесла, осознав, что краткий экскурс в прошлое и эмоции, разбуженные воспоминаниями, потеряли силу, поблёкли, перестали жечь душу, разъедая кислотой.

Ведь действительно, каждый раз, ложась с мужчиной в постель, на самой границе сознания теплилась мысль, что совершаю что-то грязное и постыдное. То, чем нельзя заниматься, то, отчего нельзя получать удовольствие. И что мужчина не должен ко мне прикасаться, это ведь гадко и нехорошо! М-мамочки, как всё запущено было. Эрсанн прижал меня к своим бёдрам, дав почувствовать собственное возбуждение, и выдохнул на ухо:

— Тогда почему не можешь их озвучить, Яна?! — властно, с отчётливо слышными нотками раздражения, и вот за этот его вопрос мне стало совестно перед самой собой. — У тебя есть время до завтрашнего вечера, милая, подумать и сделать выводы, — изрёк Эрсанн, коснувшись губами плеча. — Вспомни всё, что мы тебе говорили, ты умная девочка, — он обнял двумя руками, крепко, так, что я тихонько пискнула, опасаясь за рёбра. — Сообразишь о наших намерениях.

— Почему... почему бы сразу мне не сказать всё о них?.. — просипела я, сердце гулко забилось в груди. — И что будет... завтра вечером?

— Ты не веришь словам, Яна, — шепнул Эрсанн, щекоча шею горячим дыханием. — Поверь поступкам. Это просто, — тихий смешок, от которого спину обсыпало горячими мурашками. — Что же до завтрашнего вечера, — он развернул меня к себе, посмотрел прямо в глаза и продолжил. — Я тебе говорил, Яночка, игры для подростков хороши в меру, — мурлыкнул он почти мне в губы. — Но вот давать тебе возможность спрятаться за обвинениями, что два гадких нехороших лорда соблазнили одну скромную, застенчивую женщину, совершенно не поинтересовавшись её желанием, я не собираюсь, — он легко поцеловал меня в губы и отступил на шаг, окинув медленным взглядом. Я немедленно засмущалась, отчаянно покраснела и быстро подняла платье, кое-как им прикрывшись. Эрсанн мягко рассмеялся, как и его сын, и моё замешательство усилилось. Но вместе с тем... Накрыло удовольствие от их взглядов. — Так что, Яночка, или признаёшься сама в том, чего хочешь, или я всё-таки поинтересуюсь твоими мыслями.