Все потерянные дочери - Паула Гальего

эгузкилоре. Синее платье, которое было на мне, покрытое пылью и кровью, лежит на стуле. Кириан, должно быть, раздел меня. Снял платье и попытался отмыть кровь, прежде чем надеть это. Мои щеки горят, но теплое чувство, охватившее меня, — это не стыд.

Я принимаю ванну и тру кожу, пока не избавляюсь от засохшей крови и не начинаю чувствовать себя немного лучше. Затем надеваю чистую одежду: платье такого же синего цвета, как вчера, простое, с лифом, расшитым серебром в виде маленьких лун и звезд. Накидываю легкий плащ и выхожу.

В этом крыле дворца спокойнее. Я не встречаю никого бегущего по коридорам — ни солдат, ни слуг. В комнатах с открытыми дверями я также не замечаю разрушений от атаки, которые видела вчера в других зонах.

Что-то в одной из этих комнат привлекает мое внимание. Я почти чувствую, как чья-то рука хлопает меня по спине и говорит: остановись.

Прислонившись к балюстраде балкона, женщина смотрит на улицу, не замечая моего присутствия. Её золотистые волосы заплетены в сложную и красивую прическу. Цветы переплетены с другими мелкими и скромными украшениями, а тонкие серебряные и золотые цепочки ниспадают аркой с одной стороны головы на другую.

Накидка из изысканной парчи укрывает её плечи. Она белая, как первый снег зимы, и кружево, украшающее ткань на плечах, позволяет мельком увидеть кожу на шее.

Она слегка поворачивает голову, и, увидев прекрасный профиль, я узнаю её. Я подхожу к ней. И она оборачивается полностью.

Она так же красива, как я запомнила. Дело было не в моменте. Она улыбается мне, как только узнает, и её красота становится еще ярче.

— Ты та Дочь Мари, что спасла меня.

Она полностью поворачивается ко мне и складывает руки на поясе. — А ты та Дочь Мари, что спасла Волков.

— Я Дочь Гауэко, — отвечаю я, но улыбаюсь ей в ответ.

Женщина удивленно склоняет голову набок. — Почему ты отрекаешься от своего имени?

Это любопытство. В её тоне нет того осуждения, которое было у Камиллы или других ведьм. Она действительно хочет знать.

— Я не отрекаюсь. Первая Дочь была в равной степени и от Гауэко, и от Мари. Я взяла Его имя. — Я пожимаю плечами.

Женщина смотрит на черные браслеты на моих руках, выглядывающие из-под плаща. — А почему не Её? — Она мне никогда не помогала, — отвечаю я просто. — А Он — да.

Девушка улыбается так, что я не понимаю, и становится еще прекраснее. Клянусь Мари. Откуда она взялась? У неё вырывается смех, похожий на звон хрустальных колокольчиков.

— Справедливо. Как ты себя чувствуешь? — Я в порядке. Благодаря тебе. Ты сильна, раз смогла спасти меня, когда Ева не смогла. Из какого ты ковена?

Она пожимает плечами и слегка касается волос, рассеянно перекидывая косу на плечо. — Я понемногу из всех ковенов, но не могу приписать подвиг себе: я лишь помогла твоей подруге.

Сильно сомневаюсь. Я смотрю на неё. Я знаю, что она говорит неправду, потому что умею различать магию своей подруги. Ева продолжала лечить меня потом, но её сила была тонкой струйкой по сравнению с бушующим потоком этой женщины. Магия Евы сильна, но она не смогла пробиться сквозь зло, давившее на мое тело, а её магия — смогла.

— Спасибо, — говорю я от всего сердца. — Было приятно, Дочь Гауэко. — Она кажется довольной. — Думаю, тебя ждут.

Я оборачиваюсь, и мне приходится попрощаться с ней, потому что меня действительно ждут.

Одетый во все черное, теперь в легкой кожаной броне, Кириан прислонился к дверному косяку. Он скрестил ноги и держится непринужденно, несмотря на тот обжигающий взгляд, которым детально изучает меня, пока я подхожу к нему. На бедре у него висит меч, убивший Эрио, а на губах играет плутовская полуулыбка, которая заставляет меня нервничать больше, чем следует.

— Доброе утро, — приветствует он меня как ни в чем не бывало. Я выдерживаю его взгляд. — Хорошо спала? — Кто-то раздел меня, а потом одел снова, так что мне было удобно.

Он позволяет себе быстро оглядеть меня. Улыбается с дерзостью. — Это была Нирида. — Ага, потому что она совершенно свободна и ей нечем заняться. — Тишина, в которой мы оба улыбаемся. — Она вообще спала?

Кириан слегка склоняет голову. — За эти три дня? Пару часов.

Я моргаю. — Я спала так долго? — Спала, была без сознания… да. Прошло три дня. — На этот раз он смотрит на меня внимательно. — Прогуляемся?

Я соглашаюсь и, прежде чем уйти с ним, смотрю на женщину, которая меня спасла. Мы прощаемся кивком.

Кириан идет, сунув руки в карманы, уверенной и почти слегка высокомерной походкой. Его волосы убраны назад лентой стального цвета, которую я сразу узнаю. Это лента нашей связи биотц.

— Как Ева? — спрашиваю я, потому что, раз он ничего не сказал о Нириде, значит, она в порядке. — Занята. Помогает лекарям. — А Арлан? — Невредим, — отвечает он быстро.

Я спрашиваю обо всех остальных, о ведьмах и Дочерях Мари, а также о Воронах, и Кириан отвечает как капитан: прагматично и прямо, без увиливаний, которые свели бы меня с ума.

— Лоренцо в порядке. Вороны, которых он убедил не сражаться, беспокоятся. — Что-нибудь известно о короле Аароне или наследнике?

Кириан качает головой. — Если он был при дворе, то, должно быть, нашел способ сбежать. Шпионы Нириды ищут его по всей территории.

Мы проходим по пустым коридорам и спускаемся на один из этажей, где заметна суета. Повара бегают туда-сюда со свежеиспеченными буханками, мешками муки и огромными котлами, чтобы накормить голодную армию. Увидев нас и поняв, кто он такой, все останавливаются. Некоторые кланяются, другие просто нервно приветствуют его, прежде чем продолжить.

Затем мы выходим на уединенную аллею снаружи, под аркадой в саду.

— А ты как? — спрашиваю я тогда. Он улыбается мне. — Я очень хорошо.

Что-то витает между нами.

— Я говорила с Тартало, — рассказываю я ему. — Хотела узнать, знает ли он способ разорвать сделку, которую ты заключил с ведьмами Лиобе.

Он удивляется.

— И он его знает?

— Да, — отвечаю я и замечаю его замешательство, когда он останавливается. — Я должна была бы сделать так, чтобы ты больше не мог зачать детей, не сказать тебе об этом и предложить попробовать выполнить нашу часть сделки. Когда срок договора истек бы, мы были бы свободны, потому что ты пытался.

Кириан внимательно смотрит на меня. — Если ты рассказала мне об этом, значит, этот путь для тебя закрыт. — Нет, я больше не могу.

За аркадой, в саду, спокойно прогуливаются несколько раненых солдат. Все они