Поцелуй снежинки - Анна Бахтиярова

С какой стати ей принимать дочерей брата, который давным-давно вычеркнул ее из своей жизни. Да, мы тоже выбрали будущее вне леса. Но это ведь не проблема тетушки Мелины, верно?

Внезапно я вздрогнула, ощутив недобрый взгляд. Быстро осмотрелась, но не заметила никого подозрительного. Толстяк-хозяин с женой, наши попутчики, пара мужчин в углу, обсуждающих свои дела. Торговцы, скорее всего. И еще одно семейство: отец и два сына лет тринадцати-четырнадцати. Они были заняты трапезой и даже не считали мясо с картошкой несъедобными. Сидели, уткнувшись в тарелки. Никто в мою сторону смотреть и не думал, но я точно знала, что взгляд был.

— Идем, — шепнула я Евгении. — Ни к чему здесь сидеть.

Комната нам тоже не понравилась. Не протопленная, с продавленной кроватью, где вдвоем поместиться невозможно. Даже хорошо, что мы договорились спать и дежурить по очереди.

Сестра уснула первая, а я устроилась в кресле, закутавшись в шубу. Сидела в темноте и прислушивалась к каждому шороху. Все чудилось, что рядом кто-то ходит. Но Сирил лежал на полу спокойно, и я сделала вывод, что это мое воображение играет в игры, или же в дышащем на ладан строение всё скрипит само по себе. Постепенно тревога слабела, а мысли становились вязкими, далекими. Видно, холод сказывался, и я просто погружалась в дремоту, хотя была обязана продержаться без сна три часа.

Не знаю, что это было: сон или бред. Но я четко увидела, как из завернутой в тряпье шкатулки, что стояла на столе повалил дым. Да столь густой, что вмиг заполнил всю комнату. Я только собралась закричать «Пожар!», как меня опередили. Причем, в два голоса. И вопили нечто иное. Призывали на помощь и сыпали проклятиями вперемешку.

— Да что тут творится⁈ — раздался яростный вопрос проснувшейся Евгении.

Тут и я, наконец, открыла глаза. Но только и увидела, как двое выскочили из комнаты в коридор. Женщина стенала и дула на руки, мужчина вопил что-то о призраках, а на его ноге висел Сирил. Что тут скажешь? Зубы у полудуха крепкие.

Кажется, это были хозяин с женой.

А дальше…

Дальше нас всех ждала бессонная ночь.

Прибыли местные стражи порядка, жившие в поселке неподалеку. Они отвечали сразу за несколько поселений и эту гостиницу-развалюху. И начались вопросы по кругу. Кто такие, зачем и куда направляемся. Да-да, обокрасть нас пытались хозяева, но их повязали и дело с концом. Гораздо сильнее стражей порядка заинтересовали мы с Евгенией.

— Из леса мы, — поведала я, как обычно, чистейшую правду. — Короля лесного дочери. Сбежали от троллей. Горных. Точнее, я от горного тролля. Сестра боится, как бы за черта болотного не выдали. Троллям-то она оказалась без надобности.

Евгения закатила глаза.

— Блаженная у меня сестрица, умом тронулась еще лет пять назад, — проговорила, тяжко вздыхая едва ли не через слово. — Едем в Долину духов. Там у нас тетка живет. А еще, рассказывают, хорошие лекари есть. Глядишь, помогут бедняжке.

— Лекари там, правда, есть, — согласился один из мужчин — бородатый с проницательным взглядом. — Ходят слухи, что с темными силами заключили договор, потому и вылечивают тех, кого другие не могут. Так что я бы не советовал к ним обращаться. Но это ваше дело, разумеется. Лучше расскажите, почему две явно не бедные леди путешествуют без сопровождения и налегке. Шубы у вас дорогие, а поклажи нет. Только вот это, — он кивнул на шкатулку, которую чуть раньше сестре пришлось по его же приказу вынуть из тряпья.

— Не такие уж мы и богатые, — объявила Евгения. — Папенька почил год назад, — она без зазрения совести отправила нашего родителя на тот свет, ни единый мускул на лице не дрогнул. — И нам нынче непросто приходится. Без кормильца. Шубами, что папенька покупал, сыт не будешь. Маменька хворает часто. Сестра вечно проблемы создает своей болтовней. Вот я и решила отвезти ее к особым лекарям. Вдруг помогут. Сопровождать нас некому. А поклажа… Так обокрали нас. Нынче уж вторая попытка.

— Ясно… — протянул бородач. — А в шкатулке что?

У меня аж сердце в пятки ускакало после этого вопроса. Понятное дело, что стражи порядка заинтересовались содержимым шкатулки. Да и кто бы не заинтересовался? Но нам-то теперь как быть? Вещица-то опасная. Вон как жена хозяина стенала, когда ее коснулась. Видно, людям делать это никак нельзя.

Евгения, еще недавно заливавшаяся соловьем, молчала, а бородач перевел взгляд на меня.

— Может, вы нас просветите? — спросил с ухмылкой.

— Открывать нельзя. Иначе быть большой беде, — брякнула я послушно. Вопрос-то задан, отвечать обязана. — Так лесной дух сказал. Мирох его зовут.

Второй мужчина, потянувшийся к шкатулке, отдернул руку.

— Да письма там старые и безделушки, — объяснила Евгения будничным тоном. — Имеют ценность исключительно для тетки. Маменька просила ей передать. Потому шкатулку воры в прошлый раз и оставили. Ну, когда остальные вещи украли.

Бородач решил проверить. Занес руку над шкатулкой.

— Мирох сказал, беда будет, — не унималась я. А что? Правду ж говорила. Не выдумывала.

— Тьфу! — не сдержался он и решил-таки поверить Евгении на слово. И видимо, мне заодно. Не зря же сам рассказывал о лекарях, с темными силами сделку заключивших. Стало быть, верил в магические штуки. Да, слова блаженной — ерунда. Но иногда лучше не проверять.

На этом допрос завершился и нас оставили в покое.

— Надо избавиться от треклятой шкатулки, — проворчала сестра.

— Теперь точно нельзя, — возразила я. — Она вред людям причиняет. Кто-то найдет и пострадает.

— Хранить ее у себя тоже не дело, — Евгения нахмурилась. — Ох, не нравится мне всё это. Угораздило же тебя сделку с Мирохом заключить. Кстати, ты так и не сказала, что получила взамен. Что за выгода-то была, а, Снежинка?

Я зажала рот ладонями, а Сирил куснул ногу. Но в этот раз лисий способ меня заткнуть не сработал.

— Я незнакомца в лесу поцеловала. Он на озеро приезжал. Тогда еще не знала о проклятии. Не хотела, чтоб он меня искал. Мирох сделал так, чтобы он уехал восвояси. Вот.

— Ого, какая ты прыткая, — усмехнулась Евгения. — Кто бы мог подумать, что первая из всех нас с кем-то поцелуешься. Стоп! Так этот человек теперь умрет?

— Надеюсь, что нет, — я смущенно уставилась в пол. — Он, как и тетушка