Кристина Старк - Крылья

Ознакомительный фрагмент

3. Здесь, сейчас. наедине

Как же так? Живой, невредимый, на новехонькой тачке, в компании смазливой девчонки – как будто у него не было и нет матери, жизнь которой после его исчезновения стала легко укладываться в две буквы: ад.

Конечно, это он. Только сгущающиеся сумерки и мое потрясение помешали мне узнать его раньше. Но какие-то крохотные звоночки в подсознании дрогнули сразу же, как только он заговорил. Сразу же, как только я увидела его… Ох, мерзавец!

– Ба, какие лица! Давненько не виделись, а, братан? – процедила я сквозь зубы.

И вот тогда его выдержка дала трещину: он занервничал. Нож в моей руке, которым я угрожала ему, испугал его не сильнее, чем палочка от мороженого. Но тот факт, что я узнала его, заставил его напрячься. Он явно был раздосадован тем, что обнаружил себя. Крайне раздосадован и зол.

Но что его злость в сравнении с моей. Мой сорт злости вырос на таких обильных слезах и разросся до такого невообразимого размера, что ствола вполне хватит на то, чтобы выпилить для тебя крест, Феликс. И приколотить тебя к нему, подонок. Какое счастье, что моя душа выбрала себе в качестве временного пристанища тело уличного головореза, а не какой-нибудь немощной старушки. Феликс не умел драться, я знала это. После своих ночных похождений он не единожды приползал домой с разбитой головой, без денег и телефона.

Я рванула к нему. Сухое, жесткое, сбитое тело слушалось меня идеально, оно несомненно знало, что такое драка. Я была уверена, что Феликс даже увернуться не сможет, не говоря уже о достойном отпоре. Но моя рука не успела коснуться его лица. Он перехватил ее, вывернул запястье – и я, едва поняв, что произошло, получила тычок в спину, отлетела от машины и растянулась на тротуаре.

Феликс захлопнул за собой дверь, и машина тут же рванула с места. Я ринулась следом, разъяренная этим неожиданным отпором и обрадованная тем, что мне попалось тело, которое было в состоянии драться, преследовать и бороться. Мои собственные ноги не умели бегать так быстро, так что впечатления были примерно такие же, как если бы я пересела с пони на машину стритрейсера.

Расстояние между мной и машиной неумолимо увеличивалось, пока она не притормозила на светофоре. Я бросилась вперед на максимуме своих физических возможностей. Красный горел очень долго, но я все равно не успела их догнать: сначала перед глазами поплыла золотистая пыль, потом зрение стало туннельным, а когда несущие меня ноги подкосились и тело рухнуло на землю, – меня в нем уже не было.

Облегчение, накатившее на меня, было сродни тому, какое испытываешь, вернувшись после долгого путешествия в родную квартиру. Ах, не хватало разве что чашечки чая и пары шерстяных носков…

Я резко села и обернулась, вглядываясь в темноту. Тело, которое несколько секунд назад покорно выполняло все мои команды, лежало на тротуаре. Ох, бедняга… «Начинаешь использовать парней, Вернер, да еще таким жестоким образом?» – подал голос мой внутренний циник. Потом пацан медленно поднялся, ошарашенно оглядывая разорванную майку и штаны, развернулся и зашагал в противоположную сторону…

– Лика? – Ида заглянула мне в лицо и затрясла за плечи.

И только тогда я заметила, как жутко раскалывается голова и пульсируют от боли ободранные ладони и щека. Ох, как больно.

– Пришла в себя! – объявила Алька.

Феликс даже не обернулся.

– Как ты? Ты что-нибудь помнишь? Ты даже не представляешь, как напугала всех, – Ида прикладывала платок к моей разбитой скуле и старательно поправляла волосы.

– Я в порядке, – холодно ответила я. – И я все помню.

– Лика, мы едем в больницу… – начала Алька.

– Я не хочу в больницу. Я в норме, – отрезала я.

Девчонка за рулем посмотрела на меня в зеркало, презрительно сощурив глаза.

– Я бы на твоем месте не отказывалась, – подала голос она.

– Лика, прошу тебя, – зашептала Алька.

Я пропустила все это мимо ушей и, сжав челюсти, уставилась на Феликса. Да, я не сразу узнала его: он очень изменился, слегка отрастил волосы и бороду, одет теперь прилично, как… взрослый. Но он! Он не мог не узнать меня! Едва ли я разительно изменилась за этот год. Разве что подросла на сантиметр и прибавила в объеме груди, ха! Альку с Идой он наверняка узнал тоже. Однако предпочитает вести себя, будто видит нас впервые! Хочет подбросить меня до больницы, и поминай как звали!

Я снова сжала кулаки.

– Пока тебя не было, столько всего случилось. На нас чуть не напал какой-то псих, – зашептала Ида.

– Ничего себе! – изумилась я, не сводя взгляда с Феликса. – Чем же вы успели ему насолить? Отказались покатать на своей чудной машинке?

Ситуация до смешного напоминала какой-то паршивый ужастик: человек убегает от монстра, прячется в доме и совершенно не догадывается о том, что стоит ему закрыть дверь и обернуться – и он тут же столкнется с этим монстром лицом к лицу. Потому что стен для этого монстра нет.

– Если бы не он, – Алька кивнула на Феликса, – то даже не знаю, что б с нами было… Тот придурок и впрямь был какой-то взвинченный.

Я посмотрела на Альку. Она не узнает его. Как и Ида. Впрочем, они не так часто видели его и сейчас были слишком взволнованны, чтобы повнимательней присмотреться к этому…

– Офигеть! Супермен, да и только! – я не смогла сдержать нервный смешок. Алька и Ида испуганно уставились на меня. Я нагнулась поближе к блондинке.

– А вас хочу поблагодарить за то, что не наехали на меня! – с издевкой заявила я. – А то моя мамочка ужас бы как расстроилась. Наверно, почти так же, как в тот раз, когда пропал ее единственный сынок. Хотите послушать эту историю? Если, конечно, вы ее еще не слышали.

– Лика, что с тобой? – тряхнула меня Ида.

И тут Феликс наконец проснулся. Я ожидала от него какой угодно реакции, но только не такой. Он ответил, не оборачиваясь, совершенно спокойным и безучастным голосом:

– Спутанное сознание. Возможно, последствие травмы.

Я вздрогнула, как от пощечины:

– Хватит! Остановите машину!

– Лика, они хотят тебе помочь! – заговорила Алька. – Тебе нужна помощь, правда, послушай меня!

– ОСТАНОВИТЕ МАШИНУ!

Блондинка резко затормозила у обочины.

– А теперь все из машины вон! – завопила я, едва веря тому, что говорю.

Девчонка рассмеялась:

– Это что, угон?

Снова это ее угрожающее спокойствие. В ее поведении не было ничего детского. Так ведут себя только люди, которые переломали в драках не один десяток костей. Причем не своих. Феликс наконец обернулся и вперил в меня свои таинственные, как сумерки, глаза. Я вжалась в сиденье от страха, но моя безудержная злость не позволяла мне дать задний ход.