Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

недовольно зашипела, и дети виновато улыбнулись. Сам господин Дейширолеш, казалось, на милую перепалку детей не обратил никакого внимания. Он был непривычно расслабленным и умиротворённым. Наверное, оттого, что к его боку прижималась жена, а в кольце хвоста ползала новорождённая дочь. Пугающая его беременность разрешилась вполне благополучно, с ним осталась живая супруга и появился живой ребёнок.

Наагасах Риалаш только сделал вид, что угомонился, и отпустил шпильку уже в адрес мамы:

– Ну и как отцу было не учиться, если мама была совершенно бесполезна? Всё, что она могла, – это загрызть всех врагов и друзей, смеющих оказаться рядом с обожаемым котёнком.

– Это инстинкты! Ты ничего не понимаешь! – фыркнула Роиша, в то время как сама наагашейдиса лишь ласково улыбнулась сыну.

Я чувствовала, что все эти беззлобные подначивания совершенно нормальны для них, но каждый раз сжималась и боялась, что вот сейчас разразится безобразная перепалка с обидами и руганью.

– Папочка, а можно я буду нянчиться с Шайлиной? – Роиша заискивающе посмотрела на отца, и расслабленное выражение тут же исчезло с его лица.

– Нет, – категорично отказал наагашейд. – Твоего дяди ей будет вполне достаточно, чтобы испортиться.

Недовольный взгляд достался наагалею, и тот радостно улыбнулся и навалился на хвост поморщившегося повелителя, сюсюкая и напевая:

– Кто тут красивая девочка? Малышка Шайлина красивая девочка! Шайлина любит дядюшку?

Похоже, наагалея малышка уже знала, так как широко распахнула зеленоватые глазёнки и поползла к нему. Тот со смехом поднял её на руки и закружился вместе с ней под ревнивым взглядом наагашейда. Я не могла понять, почему господин Дейш подпускает наагалея к своей дочери, если тот ему не нравится. Или он всё-таки ему нравится, а я просто этого не понимаю?

– Кто тут ещё не держал малышку? Наагасах, – господин Ссадаши повернулся к моему мужу, – хотите подержать свою тётушку?

Аршавеше с готовностью протянул руки, и я помертвела от страха: сейчас наагашейдиса его покусает. Но та была весьма спокойна и даже вроде благожелательна.

Арш осторожно принял на руки ребёнка и замер. Улыбка застыла на его лице, затем медленно сползла, сменившись растерянностью. Ребёнок тоже замер, с удивлением смотря на незнакомое лицо. Хвостик её шевельнулся, Аршавеше вздрогнул и, развернувшись, впихнул младенца мне в руки.

– Нет, Арш… не…

– Наагасахиа, ну что вы так пугаетесь? – промурлыкал наагалей Ссадаши, придерживая ребёнка и ловко подкладывая мои руки так, чтобы головка девочки легла на мой локоть, а упитанная нижняя часть спины – на ладонь. – Она же вас не укусит. У неё ещё даже зубки не выросли. И яда почти нет.

Я уже не слушала. Я держала в своих руках увесистое тельце, живое, подвижное, горячее. Малышка смотрела на меня любопытными глазами и шевелила коротеньким хвостиком. Сердце томительно шевельнулось, я почувствовала что-то такое… И в этот момент проснулся котёнок. Он с любопытством потянулся к малютке, и я с жадным интересом обнюхала девочку от хохолка на голове до кончика хвоста. Захотелось потрогать её носик лапой, прикусить чешуйчатую конечность… Внутри зашевелилось желание поиграть. Шайлина же повернула головку и губками втянула ткань на моей груди.

Взрыв хохота спугнул котёныша и привёл меня в чувство.

– Все основные инстинкты работают хорошо, – одобрил наагалей, забирая у меня малышку.

– Не смущайся так, Таюна, – наагасах Риалаш улыбнулся, – еду она ищет даже у меня.

– В своё время ты тоже не понимал, что молоко есть только у матери, – припомнил наагашейд под новый взрыв хохота.

Наагасах Риалаш медленно провёл пальцами по струнам цимбал, что лежали рядом, извлекая низкий, мелодичный звук. Шайлина тут же встрепенулась, завертелась, сердито засопела, потянув ручки к брату, и наагалей Ссадаши передал её наследнику. Тот весьма ловко перехватил её, окружая коконом широких рукавов и склоняясь над малышкой, которую совершенно не смущала его несколько своеобразная внешность. Она явно была совершенно счастлива лицезреть его. Что ж, не знаю уж, умеет ли наагасах пеленать детей, но вот очаровывать их он точно умеет.

* * *

Я смотрела на тонкий серп волчьего месяца и прислушивалась к тихому шелесту ветра в парке, ощущая спиной, как вздымается и опускается грудь Арша. Мы стояли на террасе дома и смотрели на небо. Из дворца мы вернулись почти четверть часа назад и всё никак не могли зайти внутрь. Возвращались мы в полной тишине, погружённые каждый в свои мысли. А может, они у нас были и одинаковыми.

Удивительно, какой может быть семья сурового повелителя нагов. Семья, где дети не опасаются пошутить над родителями, где царит настоящее тепло и любовь. Где рождённый ребёнок сразу получает море любви и заботы и не чувствует себя обделённым.

– Она миленькая, – неожиданно прошептал Арш.

– Кто? Шайлина?

Муж не ответил, только склонил голову, положив подбородок мне на затылок.

– Деду никогда не нравилось, что бабушка куда-то ездит.

Мне стало казаться, что он просто высказывает вслух обрывки мыслей, витающих в голове.

– Он терпеть не может, когда она подвергает себя опасности, но сам тренируется вместе с ней.

Руки на моей талии сжались сильнее.

– Каждая её беременность для него – испытание.

– Почему? – Я осмелилась вмешаться в его мысли. – Госпожа такая сильная, она уже родила столько детей. Все они крепкие, здоровые… красивые. – Последнее я добавила шёпотом, вспоминая приятную тяжесть Шайлины.

Аршавеше тихо вздохнул и прижался к моему затылку уже щекой.

– Не все.

– А?

– Не все здоровые. Дед ещё и из-за этого переживает. Что ребёнок может родиться… – Муж осёкся, будто не рискуя произнести что-то вслух. – Дядя Риалаш, мой отец, тётя Амарлиша и тётя Тейшарила были очень крепкими и здоровыми. Мой отец так вообще был отменно здоров! А вот дядя Шашеолошу родился мёртвым.

– Как?! Но…

– Эош откачал. Папа рассказывал, что дед был в отчаянии, бабушка плакала, не переставая. Их третий сын был очень слаб здоровьем. Кровь наагашехов и кровь скальных котов-оборотней проявились в нём очень сильно и подавляли друг друга, убивая и его. До двадцати лет он постоянно болел, и Эош ему стал практически вторым отцом. А потом кровь пришла к балансу, и он наконец начал крепнуть. Если присмотришься, то увидишь, что бабка и дед относятся к Шашеолошу с особым трепетом. Он дался им очень тяжело. Пока он был маленький, они даже не всегда на каких-то торжественных приёмах упоминали о нём. Будто от мира скрывали, чтобы тот не забрал сына.

Я сама вцепилась похолодевшими пальцами в запястья мужа.

– И иногда кажется, что они до сих пор его скрывают. Привычка, что ли… – Арш тихо рассмеялся. – Наверное, он потому и стал соглядатаем, что о