Все проклятые королевы - Паула Гальего

должен быть в строю. Немедленно.

Ева справляется быстро. Юноша, едва старше нас, с удивлением двигает рукой, открывает рот, чтобы что-то сказать. Но прежде чем он успевает осознать, что только что произошло, и выразить благодарность, Эдит подталкивает его к выходу.

— Давай, следующий, — велит она тем, кто отвечает за носилки. — Заканчивайте с этими и уходите, — добавляет резко.

Ева приподнимает брови, явно не в восторге от приказного тона.

— Эта ваша королева ведьм, как её там… Камилла, помогла мне организовать процесс, — поясняет Эдит. — Она сказала, что сила не бесконечна, и вам нужно её беречь.

— Мы закончим с самыми тяжёлыми и уйдём, — киваю я. — Спасибо.

Эдит тоже кивает, удовлетворённая, и, не говоря больше ни слова, отступает вглубь палаточного лагеря, продолжая свою работу.

Мы подчиняемся и, закончив, уходим отдыхать: сегодня — никакой магии.

К вечеру мы ищем Камиллу, которая должна подготовить нас к ритуалу связи бихотц.

К тому моменту, когда она снова объясняет нам все детали — что сейчас произойдёт, что мы будем чувствовать, чего ожидать, — уже поздно.

От нас не требуется ничего, кроме согласия и желания, и именно поэтому, пока мы идём к месту проведения обряда, я спрашиваю у Евы, едва шевеля губами:

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Конечно, нет, — отзывается она, — но после твоего шоу с Дериком у нас не так уж много вариантов, правда?

Я вздыхаю.

— Ведьмы напряжены, — добавляет она. — Давай их успокоим.

Я бросаю на неё быстрый взгляд.

— Нирида умна и рассудительна, — тихо говорю я. — Ты будешь в безопасности.

— А она? — спрашивает Ева. — Она будет в безопасности, взвалив на себя такую ответственность?

Я не знаю. И не говорю ей этого. Я сама не уверена. Я сама не знаю, хочу ли я этого, сможет ли Кириан выдержать этот груз, справится ли с этой связью, которую мы не до конца понимаем.

Мы замечаем свет раньше, чем приходим: алые мазки на тёмном полотне. Ветви деревьев украшены фонариками из медной бумаги, от них исходит мягкое красноватое свечение. Они развешаны по обе стороны тропы, указывая путь в глубь леса.

Чем ближе мы подходим, тем больше становится этих огней: на земле, рядом с камнями, на которых лежат монеты для мёртвых, на низких и высоких ветках… Вскоре они озаряют поляну, где раскинулся озёрный залив.

Все были приглашены, и все пришли. Те, кто был свободен от обязанностей, собрались вокруг небольшого озера. В первом ряду, у самой воды, стоят соргинак, которые должны стать свидетелями. В центре, в каменном храме, уже ожидают нас Камилла и…

Нирида.

Кириан.

Они облачены в лучшие боевые доспехи.

Нирида величественна, как всегда. Её волосы, обычно заплетённые, сегодня распущены, свободно ложатся на плечи. На поясе меч.

Но я не успеваю долго любоваться ею.

Кириан зачесал волосы назад, но несколько тёмных прядей выбились и красиво ложатся на лоб, подхваченные ночным ветром. Он тоже в кожаной броне, нагрудник облегает его мускулистое тело, на руках и бёдрах закреплены защитные пластины… ремень через грудь, точно по линии шрама от раны, которая чуть не убила его, и ещё один пояс, низко на талии.

Такой большой, такой грозный… Я могу представить, что чувствуют его враги, когда видят его в бою. Он воин, готовый к сражению. И я понимаю, что прозвище, данное ему Львами, ему вполне к лицу: «Паладин Гауэко».

Когда они чувствуют наше присутствие, оборачиваются. Соргинак расступаются, и нас подводят к берегу, к чёрным, гладким, широким камням, ведущим к центру озера.

Не знаю, выглядело ли это место так изначально или его подготовили специально к обряду, но оно прекрасно.

Камни под нашими ногами отполированы и сияют, так что я иду осторожно, боясь подскользнуться.

Это было бы просто великолепно — упасть на глазах у всех.

Пока мы идём, приглушённый напев, доносящийся с берега, медленно нарастает. По мере того как соргинак поют, некоторые фонарики, что лежали на земле, взмывают в небо.

Ева, шагающая впереди, замечает это первой и замирает, зачарованно наблюдая.

Свет фонарей отражается в тёмных, неглубоких водах, и кажется, будто по ту сторону зеркала скрыт другой мир, наполненный тьмой, огнём и отблесками света.

Ева продолжает путь, а я пересекаю озеро с тяжестью в груди, вдруг охваченная ощущением торжественности.

— Это просто формальность, — шепчу я, достаточно громко, чтобы Ева меня услышала.

Она оглядывается и вздёргивает бровь.

— Ну да. Конечно.

Она поднимается по ступеням храма, и Нирида подаёт ей руку. Когда та отходит в сторону, передо мной появляется рука Кириана.

Он осматривает меня с головы до ног — без стыда, открыто.

Когда я беру его ладонь, меня пробирает дрожь, и я вдруг ловлю себя на мысли: так будет всегда?

Всегда ли я буду чувствовать этот призыв, тянущий меня ближе? Этот головокружительный жар, разливающийся в животе, от одного его прикосновения?

Эта перспектива пугает.

Я поднимаюсь по ступеням, и, когда прохожу мимо него, Кириан наклоняется к моему уху, шепча:

— Ты потрясающая. Этот наряд только что стал моим любимым.

Он ведёт меня к моему месту рядом с Камиллой и снова наклоняется ближе:

— И я мечтаю его снять.

— Нахал, — шепчу я.

— Ну да. Конечно. — Он ухмыляется, хитро щурясь, и, проводя ладонью по подбородку, снова оценивающе смотрит на меня с головы до ног.

Если Камилла что-то и слышит, то не подаёт виду.

— Пусть те, кто должен заключить связь, встанут друг перед другом, — говорит она.

Она не обращается к зрителям, это не представление. Присутствовать на церемонии разрешили многим, но теперь я понимаю, что обряд — не для них. В её голосе есть интимность, в том, как она обращается к нам четверым.

Нирида и Кириан первыми делают шаг вперёд и встают перед нами. Нирида кладёт ладонь на рукоять меча.

— Связь Биотц — это обет защиты, знак уважения и акт доверия. Дочери Мари, доверяете ли вы тем, кого выбрали для этого ритуала?

— Да, — отвечает Ева.

— Да, — повторяю я.

— Смертные, готовы ли вы нести тяжесть этой связи?

— Да, — торжественно произносит Нирида.

— Да, — говорит Кириан.

— Начнём с вас, — обращается Камилла к ним.

Все — и ведьмы, и воины — замерли в молчании на берегу.

Камилла достаёт небольшой кинжал, искусно украшенный резьбой, и передаёт его Нириде.

Командующая берёт его и протягивает руку Еве, которая без колебаний кладёт свою ладонь в её.

Клинок скользит по тонкой коже, оставляя ровный, чистый порез, пересекающий ладонь Евы по диагонали.

Нирида возвращает кинжал Камилле и протягивает свободную руку. Ева соединяет их ладони.

В тот