Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Бенджи, ты можешь объяснить, как душа Моргана сумела найти малыша? – меня совсем не удивило, что Хэй назвал Генри монстром.

– Дай мне пенни, – вампир протянул Хэю ладонь. Мальчик положил на нее монетку. Бенджамин открыл окно и выбросил ее.

Малыш расстроенно вскрикнул.

– Никогда не держи при себе такие нехорошие вещи. Монета может притянуть другую неупокоенную душу, которая вряд ли окажется доброй. Этот пенни стал проводником между миром живых и мертвых. Видимо, ты зажимал монету в руке, когда увидел то, что не положено видеть ребенку. Кровь, смерть, ужас, потрясение, обида, – все эти эмоции впитал в себя пенни и связал тебя с жертвой убийства.

– А если кто–то другой подберет? – забеспокоилась Дженни.

– Дождь смоет с него всю грязь.

– Скажи, Хэй, ты до сих пор видишь свет в людях? – я протянула руку и пожала ладошку напуганного мальчика. Вампир совсем разучился разговаривать с детьми.

Хэй помотал головой. Нет, не видит. Теперь такое чудо ему неподвластно.

Он первый спрыгнул, когда кэб остановился у дома. Как истинный джентльмен, мальчик подал Дженни руку. Мне руку подал граф. Я улыбнулась ему, собираясь ступить на ступеньку, и в этот момент послышался тоненький визг Хэя.

– Это он! Он! – кричал он, показывая пальцем на мужчину в шарфе, до носа закрывающем лицо.

– Кто он? – переспросила я, не в силах отвести взгляда от незнакомца, который стремительно надвигался на меня, держа руки в карманах широкого плаща. Нехорошее предчувствие подкатила к горлу тошнотой.

– Монстр!

И в этот момент раздался выстрел. Пуля обожгла мое плечо и откинула назад в кэб. И это спасло мне жизнь. Последовал еще выстрел и еще, но меня закрыл собой Бенджамин.

– Черт, – выругался он, шипя от боли. – Такой костюм испортил.

И прыгнул навстречу пулям. Я видела, как дрогнул в руке стрелявшего револьвер. Как в панике всаживал он пули в идущего на него вампира.

– Умри же ты, наконец, тварь! – злобно выплюнул убийца, от бессилия бросив в Бенджамина разряженный револьвер.

Опустившись прямо в лужу, незнакомец сложился пополам и заорал. Так дико, что взлетели голуби, прячущиеся под крышами. Эхо подхватило звериный рык и понесло от дома к дому.

Я вылезла из кэба. Боялась, что увижу лежащих на мостовой Хэя и Дженни, но они жались к дому и с ужасом смотрели на Бенджи, который медленно оседал.

– Нет–нет! Не может быть! Ты же бессмертный! – закричала я, подбегая к нему и падая на колени.

Незнакомец, перестав орать, распрямился. Увидев, что вампир лежит, расхохотался, высоко задрав голову. Шарф сполз с его лица. Давно немытые волосы трепал ветер. Я смотрела на убийцу и не могла поверить, что это Генри.

– Что, жена, не узнаешь? – он сдернул с шеи шарф и бросил в меня.

Теперь я понимала, почему Генри носил густые усы. Его лицо пересекал безобразный шрам. Он начинался на скуле, шел под носом и срывался вниз, задевая уголок губы. Убийца не мог обратиться в больницу. Его латал какой–то мясник. Швы так сильно стягивали кожу, что лицо перекосилось. Когда–то красивый мужчина превратился в урода. Правильно сказал Хэй: я видела перед собой монстра.

– До чего ты докатился, Генри, – я смахнула ползущую по щеке слезу и взяла вампира за руку. Она была ледяной.

– Почему ты не сдохла там, на кладбище? – произнося эти слова, Генри