Сезон помидоров, или Пари на урожай - Илана Васина

Слишком у него глаза умные. И одежда не простая. Камзол из плотной тёмной кожи, с тяжёлыми серебряными пуговицами. Каждая, наверно, стоит как половина коровы. Тёмные пряди небрежно упали на лоб, будто он выскочил из дома, не расчесавшись, в первую же секунду, как узнал... что?

Что я здесь?

Что я что-то сделала?

Почему он смотрит на меня с такой колючей неприязнью?

Мы ведь даже не знакомы...

— Здра-ству-те, — лепечу я, сбитая с толку и не на шутку испуганная.

— Ну, здравствуй, соседка, — произносит он, и в его голосе звучит обжигающий холод. — Значит, это ты переставила мою ограду. И украла моих коз.

Глава 12

Замираю, потрясённая до глубины души. Зажимаю ладонью рот, потому что бранные слова так и рвутся с языка.

Это что же получается?! Я лопухи жалела, не трогала, неудобства терпела, а они опять грядки переставили?! Причём теперь — на новый уровень подлости вышли. Не просто внутри моего участка похулиганили, а ещё и к соседу залезли… Коз украли, ограду.

А я, выходит, виновата?..

Вот только вместо стыда внутри поднимается такая досада, что её никак не сдержать. Да я эти лопухи… вырублю всё под корень! Пусть теперь не ждут от меня пощады! Никаких поблажек им больше не сделаю — буду с ними языком топора разговаривать!

На эмоциях сама не понимаю, что творю… Хватаю топор, который вчера оставила в кухне у стены, и несусь к выходу. Но там застыл сосед. Такой огромный, что занял весь проём. Его даже не обогнуть, и в щель не протиснуться.

Зажав топор в руке, замираю — жду, когда мужчина посторонится, а он всё не уходит. Я легонько подкидываю топор в нетерпении, пыхчу шумно, как паровоз. Неужели непонятно, что надо отойти? Очень хочется на него рыкнуть: «С дороги!», но я себя сдерживаю. Понимаю, что не в состоянии сейчас проявить вежливость или дипломатичность, поэтому просто молчу. Нельзя портить отношения с соседями — мне с ними потом жить да жить, если пари выиграю.

Так и стою, сжимая топор, но и сосед всё стоит — никак не поймёт. Только взгляд его постепенно меняется. Замечаю в его глазах весь спектр эмоций, пока он не начинает смотреть на меня вроде бы… с нешуточным удивлением.

Качнув головой, он бормочет:

— Верш хан дым… Ненормальная. Ты меня топором напугать решила?

Его фраза заставляет меня очнуться.

Внезапно вижу себя со стороны. Стою сердитая, взъерошенная после сна, сжимаю топор в руках — наверное, выгляжу безумной. Боже праведный… Что он обо мне подумал? Что я на людей с топором бросаюсь?

— Не бойся меня, — внезапно произносит мужчина с каким-то… состраданием, что ли. — Я дев не обижаю, а уж малахольных — тем более. Лучше вот что скажи: зачем ты мою ограду перетащила на свой участок? В чём смысл был у этого действа? И как ты это осилила? — он осматривает меня с ног до головы, с изумлением, словно дивную зверушку. — На вид ты хилая совсем. И магией от тебя не веет.

— Не трогала я вашу ограду, — качаю головой, распахнув глаза. — Когда легла спать, всё было нормально. Можно хотя бы посмотреть, где она сейчас стоит? И… про ваших коз ничего не знаю. Я их не видела даже. Честно.

Он кивает. Сомневаюсь, что верит, но хотя бы уходит с проёма, позволяя выскользнуть наружу. Я выхожу — и в тихом шоке рассматриваю перемены на участке.

Там, где вчера паслась Грейси, теперь возвышается кусок каменной кладки — словно необычный памятник, метра три длиной. Причём рядышком стоит мой покосившийся забор. Этакая инсталляция. И так она нелепо выглядит посреди участка, что хочется и смеяться, и плакать одновременно.

А ещё приходит очередная догадка: может, Грейси наступила на стебель репейника, пока паслась или пока её с пастбища уводили, и лопух решил рвануть с этого огорода? Тут ведь сплошные беды: то девы с топором, то коровы с тяжёлым копытом. И поэтому переехал лопух на место стыка наших участков...

— А где козы? — вдруг вспоминаю я.

— Мои слуги уже их собрали. С рассвета за ними носились. Верш фанс таль… Непросто им пришлось.

— Мне очень жаль, что вам из-за меня пришлось столько суетиться. Но я правда не хотела причинять вам беспокойства. У меня сейчас нет пока необходимых денег для починки вашей ограды, но я вам потихоньку выплачу. Накоплю — и выплачу, — говорю твёрдо. — Обещаю.

— Как хоть зовут тебя, должница? — насмешливо осведомляется сосед.

Но ответить я не успеваю.

— Госпожа Мэнфилд! — раздаётся голос Гехарда из-за спины. — Доброе утро! И вам тоже, доброе утро, лорд Ревальдис.

Обернувшись, вижу, как приближается кучер, взяв под уздцы свою лошадку. Как тихо они подошли. Я даже не заметила. — Вы уже за мной, Гехард? — удивляюсь. — Так рано? — Нет, — смущается мужчина, — что вы! Баронесса просила проведать, всё ли с вами в порядке. Столько шума было с утра с вашего участка, что она обеспокоилась, не случилось ли чего.

Стою теперь и размышляю, что ответить баронессе?

Наверное, и правда было шумно, раз она со своего участка это услышала. А вот я всё проспала — видно, из-за дикой усталости. И что теперь ей сказать, как объяснить шум? Магическим всплеском, который я предпочитаю скрывать? Или наглостью лопуха на моем огороде?

— Ты же видишь. У госпожи Мэнфилд всё в порядке, — за меня отвечает лорд Ревальдис. — Передай своей госпоже благодарность за проявленное беспокойство. И скажи, что для волнений причины нет.

Ну вот и познакомились, проносится в голове. Теперь мой сосед знает мою фамилию, а я — его.

Тем временем Гехард, что-то сняв с седла, протягивает мне. Растерявшись, принимаю от него небольшой свёрток в промасленной бумаге.

— Баронесса просила оказать ей честь — отведать мясной пирог, что стряпает наша Вальда. Раз всё у вас в порядке, госпожа, я вернусь к вам чуть позже с экипажем. Как мы договорились.

С почтительным кивком Гехард вскакивает в седло и пускается вскачь, не дав мне даже шанса поблагодарить баронессу за пирог. Я поворачиваюсь к лорду, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

Отлично понимаю, как я выгляжу в глазах лорда. Баронесса меня кормит и возит в город, лорд Ревальдис терпит от меня дыры в ограде — хорошая из меня соседка получается.

— Простите, мне надо собираться в дорогу…

— Разумеется, — кивает он деловито, как-то по-военному подобравшись. — Остался один вопрос: кто из нас обратится в магическую инспекцию? Ты или я?

— Как обратиться… — бормочу, ошарашенная. — Зачем?

— Очевидно