Мария Дубинина - Дитя Нахемы (СИ)

— С тобой все в порядке? — спросил он меня обеспокоенным голосом. Я медленно кивнула Парень, как мне показалось, облегченно расслабил плечи. Я во все глаза смотрела на него, не решаясь сказать ни слова — все они волшебным образом перепутались у меня в голове — и пропустила миг, когда белоснежная рубашка его пропиталась кровью. Мой спаситель застонал и, зажимая ладонью рану в боку, осел на асфальт. Главарь банды не стерпел позора и отплатил за него предательским ударом ножа. Сейчас он со всех ног мчался прочь, и я могла бы догнать его и убить, но вместо этого упала на колени рядом с парнем из моих снов и бережно взяла бледную руку, проверить пульс. Сердце его билось неровно. Я не могла поверить, что все вот так вот закончиться. Мое маленькое чудо, самое прекрасное, что было сейчас в моей жизни, умирало у меня на руках. Слезы текли и текли, мешая мне быть может в последний раз посмотреть в небесно-голубые глаза…

— Нет, — прошептала я и добавила уже громче и увереннее, — так не пойдет.

Я подхватила с земли истекающее кровью тело и со всей возможной сверхъестественной скоростью, данной мне вампирской природой, побежала к своей старой квартире — она была где-то совсем рядом. Попасть внутрь было несложно, хотя ключей я не имела. Бережно, как ребенка, я уложила человека на не заправленную еще с моего последнего посещения постель и осторожно расстегнула рубашку, обнажив ужасную рану. Кровь продолжала течь, источая ни с чем не сравнимый соблазнительный запах. Такой сладкий и дурманящий, какого мне никогда еще не приходилось встречать ни у одного человека. Он сводил меня с ума, не давал сосредоточиться. Я заставила себя думать только о жизни спасшего меня парня, ничего не подозревающего о том, кто я такая, которому просто стало меня жаль. Тут я сообразила, что даже не знаю его имени. Парень застонал. Я, как ужаленная, поднялась на ноги и бросилась на кухню. Я имела посредственное представление о том, как именно оказывают первую помощь смертельно раненым (я смогла определить это по запаху его крови). Я набрала тазик воды и нашла чистую ткань, чтобы промыть рану, и вернулась в спальню. От вида теплой ароматной крови у меня закружилась голова. Я ужасно испугалась, что накинусь на беззащитного человека, для которого сейчас потеря даже пары лишних капель может оказаться фатальной. Я безвольно опустила руки, и таз с кровавой водой опрокинулся на пол, залив всю постель и прикроватный коврик. Жажда стала практически невыносимой. Я выскочила из спальни от греха подальше и шумно перевела дух. Несколько минут, может больше, я постояла, прислонившись спиной к закрытой двери, и, наконец, решилась войти внутрь. Залитая кровью постель, еще хранившая тепло человеческого тела, была пуста. Я замерла посреди спальни, не веря в происходящее. Как мог смертельно раненый парень выбраться из комнаты, дверь которой подпирала вампирша?! Не через окно же он выпал?..

Я вспомнила, как когда-то он спрыгнул с моста в реку и остался жив…

Подбежала к окну. Створка его была приоткрыта, ветерок трепал тюлевую занавеску. Внизу никого. Ни души. Я окинула комнату усталым взглядом и увидела не замеченную ранее деталь. На подушке лежал заляпанный алой жидкостью тетрадный листок. На нем аккуратным витиеватым почерком было выведено: "Не ищи меня, пожалуйста. Я сам тебя найду, обязательно. Габриель". Значит, Габриель. Так его зовут. Необычное имя, скорее всего не настоящее. Но красивое. Я мечтательно улыбнулась и, задумавшись, поднесла записку к лицу, втянула божественный аромат вожделенной крови и несмело слизнула случайные капли. Вздох благоговения сорвался с моих губ. Ничего замечательнее я не пробовала и вряд ли когда-нибудь попробую. Я должна держать себя в руках — передо мной целый город, но этого человека я не трону. Даже если во всем мире мы останемся вдвоем.

Габриель, кто же ты?..

Всю ночь напролет я охотилась. После Габриеля никто больше не вызывал у меня аппетита. И, если бы не дикая жажда, разбуженная моим таинственным беглецом, я бы отправилась к себе и предалась сладким фантазиям. Однако голод сейчас стоял на первом месте. Моей жертвой стал сомнительный мужчина, подкарауливший меня в начале темного переулка. Вернее, он думал, что подкараулил меня, на самом же деле, это я его заманила. Не люблю я этих извращенцев из категории "за тридцать". Уже во второй раз убеждаюсь, что будь на моем месте я прежняя, за этот день меня могли убить уже несколько раз, а то и сделать что похуже. Теперь я ничего не боюсь. Только… я боюсь, что Габриель больше не появится. Он незаметно занял в моих мыслях место уехавшего Этьена. От Жана не скрылось выражение моего лица. Не успела я закрыть за собой дверь, как увидела его. С тех пор, как я стала мастером, тем самым заменив убитого мной же на поединке Ярослава, в мою комнату перестали проникать без спроса. Один Жан продолжал регулярно это делать, но я на него абсолютно не обижалась.

— Как твоя ночь? — спросил он без приветствия.

— Отлично, — я поморщилась мысленно, вспоминая, как еле сдержалась при виде запретной крови, но заставила себя не думать о Габриеле. Это и так напоминает навязчивую идею.

— Хорошо выглядишь, — я не ответила на вялый комплимент, знала, что Жану что-то от меня надо, и он не уйдет, пока не скажет что.

Наконец мастеру надоело играть в молчанку:

— Твой человеческий друг просил передать тебе, что уезжает.

Я почувствовала слабость в ногах и медленно осела на кресло. Дан… почему?..

— Почему он сам мне не сказал?

Жан пожал плечами, как мне показалось, сочувственно:

— Долгие проводы — лишние слезы.

Когда-то давно, очень давно, еще в той жизни, он уже так со мной поступил. Во мне начала просыпаться бессильная злоба. Я зашипела сквозь стиснутые зубы и тихо процедила:

— Жан. Уйди. Пожалуйста.

Он понял, что лучше оставить меня одну, и ушел без лишних вопросов и натянутой жалости.

Я осталась одна… Снова.

Дневник Нахемы.

"Принято считать, что вампиры, как существа духовно умершие или, вернее сказать, замершие, никак не могут проявлять эмоций, чувств, как это происходит у людей. Так, увидеть слезы или услышать заливистый смех у бессмертного существа можно сказать невозможно. Но это в теории. На практике книжная версия оказывается полной чушью, написанной философами, в глаза не видевшими настоящих вампиров. Я, например, очень часто плачу, пожалуй, что чаще, чем в прошлой жизни. Или я такая особенная? Мне не приходилось быть свидетелем чужих истерик, поэтому утверждать что-то сложно. Однако "духовно умершими" нас назвать сложно. Мы такие же люди в эмоциональном смысле. Это мне удалось неоднократно испытать на своей шкуре и видеть у других. Того же Жана, например. Настоящий французский темперамент, несмотря на бельгийское происхождение".