Шелк и пар (ЛП) - Макмастер Бек

— Ни один поцелуй не стоит смерти.

— Значит, у вас не было достойного поцелуя.

Губы покалывало, подстрекая коснуться их пальцами. Достойный поцелуй… Поцелуй, который заставил ее разрываться от боли и отчаяния, оставил с чувством пустоты, словно Бэрронс затронул что-то такое, о чьем существовании она прежде и не подозревала. Притронулся и тут же отстранился, оставив ее в полном смятении.

Всего один поцелуй оказался способен погубить Мину. И кое-что большее…

«Я хочу увидеть вашу грудь».

— Записку, — потребовала она, опустив ладонь на его руку и несильно придавив сухожилие, чтобы пальцы освободили ее волосы.

Бэрронс вытащил из кармана рубашки небольшой свиток.

— Не поделитесь, что в ней?

— Нет. — Она протянула руку, и какое-то мгновение Бэрронс пристально ее разглядывал. — Нет записки — нет платы, — напомнила Мина, и его пальцы разжались, открывая взору виновницу всех бед.

Мина взяла маленькую, скрепленную восковой печатью бумажку, до сих пор не вскрытую и в идеальном состоянии, даже после плавания в канале. Развернув свиток, Мина подставила его прямо под огонь свечи. Пару секунд ничего не происходило, а затем пламя взвилось по всей поверхности, оставляя после себя один лишь пепел.

«Победа». Когда от треклятой вещицы не осталось и следа, плечи Мины расслабленно опустились, и она облегченно вздохнула.

И теперь была скована долгом по рукам и ногам.

Она томно качнула ногами в остывающей воде, выставляя на обозрение очертания стройных икр. К проглядывающей гладкой алебастровой коже прилипла пена, проплывавшая по воде и согретая огнем свечи. Бэрронс опустил глаза.

Есть. Взять власть в свои руки можно и другими способами. Он ведь жаждал ее увидеть, так? Что ж, Мина даст ему именно то, чего он жаждет. И чуточку больше.

С каждым движением пена окутывала тело и едва ощутимо покалывала: пузыри лопались и шипели, когда кожи касался прохладный воздух. Мина изящно подогнула ноги в коленях и, поймав его тяжелый взгляд, медленно и не спеша поднялась из воды.

Прохладный воздух окутал обнаженную кожу, когда Арамина встала перед Бэрронсом во весь рост, прекрасная в своей наготе, прикрытая лишь сползающей вниз пеной. Та стекала между ног, на чувствительную грудь и живот — от такой ласки Мина чуть было сама не потянулась к Бэрронсу. Но тот не опустил глаз. Вместо этого он впился в Мину взглядом, словно искал в ее глазах нечто, чего ей отдавать не хотелось.

— Теперь я выполняю вторую часть сделки. Можете разглядывать меня, сколько вам заблагорассудится. Можете дотрагиваться до меня… — Ее голос едва слышно охрип. «Но вам никогда не овладеть мной. И никогда не коснуться меня здесь, в…»

— А хотите ли вы, чтобы я до вас дотрагивался? — неожиданно мягко поинтересовался он.

— Мои желания здесь роли не играют.

Темные глаза яростно вспыхнули, и Мина поняла, что ее слова попали точно в цель. Так значит, он жаждал ее согласия? Хотел, чтобы она таяла у него в руках? Подобное желание вызывало в Мине одно лишь презрение.

Бэрронс еще секунду не сводил с нее глаз, затем отступил и потянулся за полотенцем. Сняв его с вешалки, герцог приблизился, нависая над ней своим большим телом. Мина слегка напряглась, но он лишь закинул полотенце ей за спину и подтянул к себе. Пошатнувшись, она шагнула вперед, выставив между ними руки. По ее ногам в ванну стекала вода. Бэрронс нежно обернул вокруг тела Мины пушистое полотенце, скрывая ее от глаз — точно неспешно закрыл между ними дверь.

— Тогда я коснусь вас так, как сам пожелаю, — пробормотал он, затолкав кончик полотенца между ее грудями.

Наклонившись, поднял Арамину на руки, вытащил из воды и поставил на ноги, расплескав по плитке воду. У него в руке возникло еще одно полотенце, и он опустился на колени и принялся вытирать ей ноги. Свет свечи играл на русых волосах, окрашивая их в золото, что резко контрастировало с чернотой его рубашки.

Что он творит? Мина задохнулась от удивления, когда герцог локтем раздвинул ей ноги и прошелся снизу вверх по каждой, насухо вытирая их мягким полотенцем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы упускаете свой шанс.

— Думаете? — Бэрронс поднял на нее глаза. — Откуда вам знать, что доставляет мне наслаждение? Нагло пожирать вас взглядом, пока вы безучастно замыкаетесь в себе? Так себе удовольствие, Мина, уверяю вас. — Он поднялся, положил руку ей на талию и проводил к стулу перед зеркалом. Наклонившись сзади, Лео посмотрел на нее в отражении. — Я заинтересован лишь в той женщине, что отвечает мне взаимностью, а наши с вами желания не совпадают. Пока что. Не берусь судить почему, но не совпадают. — Он накинул ей на голову полотенце, на мгновение лишив зрения.

— И никогда не совпадут, — заявила она, поднимая ткань с глаз. — Я не стану ничьей подстилкой.

— Теперь я вижу, что допустил некоторую оплошность, когда заключал с вами сделку. — Он поджал губы и промокнул ее волосы полотенцем. — Я освобождаю вас от долга и, к вашему сведению, выполнил бы ваше требование, попроси вы вежливо. Уж слишком я вами очарован, чтобы спокойно наблюдать, как вы погибаете.

Мина смотрела на него, прищурившись. Да она тут чуть ли не голая перед ним стоит, а он и глазом не моргнул, да еще сообщает, что освобождает от долга, освобождает от… всего. Мина напряженно застыла.

— Что за дьявольскую игру вы затеяли?

— Что-то наподобие шахмат. Жертвуете одной-двумя пешками, и победа у вас в кармане. Ах да, еще кое-что. — Он приподнял ее лицо за подбородок и подался ближе. — Я опережаю вас на столько ходов, что вам в жизни не догадаться.

На этот раз поцелуй застал ее врасплох. Жесткий и требовательный — словно Бэрронс заявлял на нее свои права. В спину уперся туалетный столик; Мина, пошатнувшись, завалилась назад, вовремя поймав ткань и одной рукой вцепившись в Бэрронса для равновесия. «Найдешь после такого равновесие…»

Поцелуй прекратился так же неожиданно, как и начался, оставив Мину в смятении трястись мелкой дрожью в своей груде полотенец.

— Что вы себе позволяете? Я же заплатила вам ваш поцелуй! — Мина толкнула его в грудь, и, метая взглядом молнии, нырнула ему под руку, лишь бы отойти от него подальше. С колотящимся сердцем она крепче прижала к себе полотенце — слабая защита против порожденной им бури. Еще одно его прикосновение…

Бэрронс поднял руку и засунул палец в ложбинку между ее грудями, поправляя спадающую ткань.

— А что до второго, — отозвался он с опасной улыбкой, — его я украл.

Да пропади он пропадом. Желание разлилось по ее венам — дикая, неподдельная страсть — и вместе с ним пробудилась жажда. Мир превратился в тени, когда глаза перестали различать любые другие цвета, кроме всех оттенков черно-белого спектра. Ее взгляд потемнел от голода, и раз уж это поняла сама Мина, то поймет и Бэрронс.

— Стоит ли мне назначить наказание за кражу, милорд?

— Жаждете вернуть поцелуй? А то я, знаете ли, сопротивляться не стану.

Он мог сказать ей что угодно, но… Мина раскрыла рот от удивления и медленно прищурилась, различив дразнящие нотки в его голосе.

Она слишком поздно поняла опасность. Ибо Бэрронс прознал, что взволновал свою гостью. Теперь у нее не получится отталкивать его враждебностью и холодностью, ведь он видел ее насквозь. Видел ту маленькую искорку в душе Мины, что изнывала по пламени, по прикосновениям, по страсти. Каждая унция власти, которая находилась в ее руках во время их перепалок, теперь ускользнула, как песок сквозь пальцы, оставив ее в полной беспомощности.

«Жаждете поцелуя?»

«Да».

— Оставьте его себе, — только и ответила Мина. — И учтите, долг уплачен дважды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Прекрасно.

Мина нахмурилась. Она ждала, что он воспротивится — или предпримет еще одну попытку ее соблазнить.

— Не понимаю.

— А разве вы когда-нибудь понимали мои мотивы? — С последней кривой ухмылкой он отвесил легкий поклон и удалился, чтобы дать ей спокойно одеться.