Один из многих - Егор Уланов

Проводил время либо в саду, либо у себя в комнате; один раз долго беседовал с Валерьяном Павловичем, который принимал в нем живое участие и все приговаривал: «Вылитый Женя».

Но как это бывает после случайности и некоторой неловкости, Дмитрий и Елена нашли беседу интересной. А тем временем друзья и кавалеры предпринимали отчаянные попытки добиться ее расположения. Таскались за ней всюду, ребячились; кстати, Алису, подругу, также не обделяли вниманием. Хоть ее дарования выглядели скромнее по всем пунктам, но она тоже была хороша. В целом Елена предпочитала Кавалергардова, и он, видя это, не мог не воспрянуть. Все же как только Дмитрий сам в себе решил, что влюблен, она как-то кокетливо охладела к нему. Но вместо того чтобы бегать за ней, он вспомнил наставление Пушкина и тут же перестал выказывать ей хоть малейшее внимание. Через два дня она сдалась.

Всякий вечер проходили они вместе в беззаботной неге, однако Кавалергардов боялся открыто признаваться в своих чувствах. Тому было несколько причин. Первая: Валерьян Павлович неоднократно упоминал в личной беседе, что хочет заполучить себе в зятья «кошелек», богача, а зная о долгах его отца и неустроенности его самого, он не позволил бы свадьбе состояться. Вторая: Дмитрий, по натуре человек осторожный, будучи неуверенным в ответных чувствах Елены, не хотел «попасть в ситуацию». Некоторые мужчины бывают слишком осторожны в амурных делах.

На третью неделю к Елене приехал друг из Парижа, который забрал на себя все ее внимание. Кавалеры потеряли надежду и переключились на Алису, которая, как и Дмитрий, задержалась в имении на срок больший, чем планировала. В то время как Елена проводила часы с парижским другом, Кавалергардов вел свой прежний меланхоличный образ жизни или беседовал с Алисой.

И вот настал день, Елена сообщила, что в скором времени отбывает в Москву. Нетрудно представить, как девушке богатой и почти совершеннолетней ей было многое позволено. Он не стал уговаривать ее остаться или беспокоить признанием. Разве что объяснял себе: «Зачем предавать Валерьяна Петровича! Он так мне помогал и как бы меня ни любил, а дочь не отдаст. Бедность для него порок страшный».

В итоге он вернулся и продолжил работать. Однако Дмитрий не мог и не хотел упускать шанса на счастье, поэтому, выдержав месяц паузы, стал писать ей в «Инсте». Получив ответ, он обнаружил в себе детскую, даже младенческую радость. Странно, как люди, имея самую маленькую надежду, сразу предвосхищают счастливый финал. Следующие два месяца для Дмитрия прошли в состоянии сродни лихорадке, началась его упорная переписка с Еленой. Он понял, что уважение к ее отцу не способно его сдержать и было лишь оправданием бездействию.

Вот, наконец, он решился. Раз уж нужны деньги, так будут! И со страшной силой принялся регистрировать предприятия, брать кредиты, искать инвесторов, собирать и организовывать друзей программистов. И в этой буре провел около года. Наверняка он тайно винил Валерьяна Павловича. Вот и решил доказать, что сам может всего достичь.

Открыв офис в Питере, он так много отдавал работе, что их переписка с Еленой сошла на нет. Она поступила в МГУ, вступила в столичную жизнь. И лишь иногда он видел новые оповещения в «Инсте».

Еще через год Дмитрий как бы случайно заехал к Абрамовым и после радушного приема рассказал о своих успехах Валерьяну Павловичу.

«Теперь я богат», — не мог не думать Дмитрий, хоть и считал себя врагом всяческих предрассудков (и был не богат, а всего лишь состоятелен). Приехав в столицу, он возобновил общение с Еленой, и произошла желанная встреча. Она рассказала, что выходит замуж за генерал-лейтенанта Кардова. Крайне удачная партия; заместитель министра еще вполне молод. Дмитрий из несчастной гордости не посмел вмешаться и уехал путешествовать по России. Только недавно возвратился, менее полугода назад.

И вот он здесь. История миновала, и, кажется, забыли о ней и Валерьян Абрамов, и Алиса, и даже сама Елена, но был один человек, который все помнил.

Вернемся на бал. Гости обернулись к Дмитрию; он, стараясь не смотреть на Елену, подал руку Кардову. Алексей Юрьевич отвечал, пристально глядя ему в глаза.

— Здравствуйте, — заговорил Дмитрий неуверенно, — я опоздал, и, право, мне очень неловко.

Алексей Юрьевич странно посмотрел на Елену, будто упрекая ее в манерах Дмитрия, и равнодушно отвечал:

— Полагаю, у вас была веская причина и не стану о ней уточнять.

— Безусловно, — бросил Дмитрий и осторожно взглянул на неё. «Нет, нужно сделать непринужденную мину…» — подумалось; он тут же встрепенулся и поцеловал ей ручку. Хотел что-то сказать, да не придумал. Она улыбнулась. Всего на секунду, но он забылся.

— Ты все еще пренебрегаешь манерами, — добродушно укоряла Елена. Звук ее голоса будто разбудил Дмитрия. Он не нашел лучшего ответа, чем «Как можно». При этом улыбнулся, а лицо у него было такое, что каждая улыбка на нем выглядела насмешливо или ехидно. Поэтому выражение имело для всех привкус иронии. Она негромко хихикнула, а Кардов нахмурился.

— Рада, что пришел. Ты такой нелюдимый, — продолжила Елена с резким равнодушием в лице.

— Нужно выбираться почаще, а то совсем дикий стану. Того и гляди, укушу министра за ягодицу, — услышав это стоящие рядом мужчины переглянулись.

Елена с воздушностью пара обратилась к мужчинам, стоявшим сзади: «В таком случае вам придется поберечься моего друга», — а после рассмеялась.

Дмитрий сначала не понял. Но потом, смекнув, что надо познакомиться, подал руку высокому старику во фраке. В ответ он услышал имя Аркадий Сергеевич Ковров. «Теперь понятно, над чем потешается Лена». Не растерявшись, он подал руку второму мужчине, полному и приземистому, и услышал: Николай Германович Золотарев. Третьим был, естественно, Борвинский. Елена и Алексей Юрьевич с интересом наблюдали за неловким приветствием Кавалергардова, хотя Кардов и делал равнодушный вид. Затем были Комкин с женой и Пальцев.

Естественно, Дмитрий знал кто они, и в мыслях благодарил судьбу, что не изволил изъясниться покрепче.

Как-то неожиданно подошли офицеры, на них не обратил внимания никто, кроме жены Комкина — Анетты Степановны. Престарелым женщинам бывает свойственно чрезмерное внимание к молодым. Возможно, так они хотят воскресить прошедшее, но вернемся.

Василевский робко, с наигранным донельзя весельем вопрошал:

— Господа, вы уже знакомы с Дмитрием?

— Его пригласила моя супруга, до этого никто с ним знакомства не имел. Вот буквально секунду назад посчастливилось, — раздраженно произнёс Кардов, уставший от всеобщего внимания к персоне Дмитрия.

Все напряглись, будто ворон крикнул над могилой; один из гостей одернул Алексея Юрьевича за мундир и что-то прошептал ему на ухо. Тот со словами: «Вынужден на минутку