Оливия Гейтс - Повелеваю - стань моей!

— Ты хоть понимаешь, какого дурака свалял? — услышал вдруг Шехаб неожиданные слова. — Так откровенничать с незнакомым человеком! А если бы я оказалась репортером, тайком проникшим на этот вечер?

— Я верю тебе, — растерявшись, он сказал первые попавшие на ум слова.

— И какая же часть твоего организма сделала этот вывод? — поинтересовалась Фара.

Ее голос звучал уже слегка насмешливо.

Шехаб пожал плечами?

— Инстинкт. — И замолчал.

Фара по-своему истолковала его молчание:

— Вот видишь. Я-то никому не скажу, но если бы на моем месте оказался кто-нибудь другой? Или, хуже того, нас бы подслушали на террасе?

Шехаб смотрел на нее во все глаза. Он мог бы поклясться, что она действительно взволнована и переживает за него.

— Меня никто не слышал. В любом случае не так-то легко узнать человека, закутанного с головы до ног в бесформенную одежду.

Фара усмехнулась:

— Но глаза-то свои ты не скрывал. Такой взгляд забыть невозможно.

Шехаб попытался обнаружить в этих словах лесть, но ее не было. В голосе Фары слышался только упрек за его неосмотрительность. Он подавил порыв посадить ее себе на колени и показать, как сильно тронула его такая забота. Или именно на это Фара и рассчитывала?

Недоумение Шехаба возрастало. Сможет ли он разгадать загадку этой непостижимой женщины?

— Я находился в зале час до того, как ты туда вошла. Меня никто не узнал.

Фара провела рукой по лбу.

— Значит, их целью была я. — Она вздохнула почти с облегчением. — Я уж боялась, что подставила тебя.

Она вдруг прикрыла рот рукой, пораженная какой-то мыслью. Наконец-то, почти с удовольствием подумал Шехаб, теперь она попросит его об услуге.

— Они могли сфотографировать твое лицо! — воскликнула Фара. — Я уже примирилась с тем, что они всегда будут рядом, но мне не хочется, чтобы они превратили тебя в свою очередную мишень. Мне жаль, что так вышло...

Похоже, пытаться представить ход мыслей Фары Бьюмонт — все равно что гадать на кофейной гуще. Может, она действительно самая искусная актриса, но он желает ее так, как никогда не желал ни одну женщину. И намерен это доказать на деле.

Его рот накрыл ее дрожащие губы, и он почувствовал, как они раскрываются для него. Его язык вторгся в сладкое тепло ее рта. Он не мог насмотреться на это прекрасное лицо, полное неги и сладострастия. Тело Фары обмякло в его руках. Ее готовность отдаться ему подействовала на него как удар хлыста. Желание вспыхнуло с неистовой силой. Глядя на нее сверху вниз, он с силой сжал ее в объятиях.

— Никогда не сожалей об этом. И ничего не бойся, когда я рядом. — Он сдержит свое обещание. «Чтобы сохранить трон Джудара», — напомнил себе Шехаб, а вслух произнес: — Мои люди позаботятся о том, чтобы снимки не проникли в прессу.

Ее глаза расширились, и Шехаб увидел, что от внезапно выступивших слез глаза ее заблестели как два драгоценных камня.

— Легче от этого мне не будет, — призналась она. — Скорее всего, папарацци видели намного меньше, чем твои люди.

Шехабу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл сказанного.

— Ты думаешь, я бы вел себя так, если бы за нами кто-то наблюдал? — Ему удалось изобразить негодование.

— Правда? — Ее лицо просветлело. — Их там не было?

— Конечно, нет, — солгал он, чтобы ее успокоить. — Я вызвал их, когда нас окружили папарацци.

Из ее груди вырвался облегченный вздох.

— Ты даже не знаешь, какая это замечательная новость. Я чуть не умерла от стыда, когда представила, что подумали твои люди, увидев нас в саду. Ну, ты помнишь...

Так значит, все это время ее мучили совсем не снимки папарацци?

Шехаб уже устал пытаться понять Фару Бьюмонт, поэтому просто молча обнял и прижал к своей груди. Так они сидели несколько минут. Почувствовав, что она напряглась и хочет отстраниться от него, Шехаб с неохотой разжал руки.

Судя по ее виду, она собиралась сообщить что-то неприятное, но на лице были неуверенность и нерешительность.

— Даже если тебе удастся изъять у них весь материал, это только разозлит их. Они наверняка возьмут в осаду мой дом. — С ее губ сорвался тихий стон. — Послушай, тебе не стоит отвозить меня домой. Высади меня у какого-нибудь отеля. Даже если они разузнают об этом, ты не пострадаешь. Пускай фотографируют меня, сколько влезет, а домой я вернусь завтра после работы.

— У меня есть идея получше. — Шехаб поднес ее руку к губам и не отрывал до тех пор, пока она снова не задрожала. — Спать еще рано, и к тому же я не хочу отдавать тебя на милость стервятников. Может, поужинаешь со мной?

Фара ответила не сразу. Все это время Шехаб продолжал осыпать поцелуями ее руку. Наконец она тихонько вздохнула и улыбнулась.

Шехаб нажал кнопку.

— В аэропорт, — приказал он своему шоферу.

— В аэропорт? — повторила Фара, с удивлением вскинув брови.

Шехаб улыбнулся ей медленной, чувственной улыбкой:

— Мы поужинаем на борту моего самолета.

«Да, конечно, — подумав, согласилась Фара. — Так меньше шансов, что нас увидят вместе».

Всю дорогу до аэропорта Шехаб не выпускал ее из кольца своих рук. Скоро после его ласк у Фары возникло ощущение, что ее тело целиком состоит из нервных, очень чувствительных окончаний.

Лимузин остановился.

Шехаб вышел из автомобиля, обогнул его и открыл дверь. Она чувствовала себя такой разбитой, что пришлось вытаскивать ее из машины едва ли не на руках.

Фара оглянулась, плохо соображая, что происходит, но мало-помалу к ней вернулась способность мыслить. Она осознала, что они стоят рядом с серебристым самолетом. Прохладный ночной воздух заставил ее поежиться. Приблизившись к трапу, она нерешительно оглянулась, но Шехаб ободряюще улыбнулся и взял ее за руку. И не выпускал ее до тех пор, пока они не поднялись на борт.

Раньше ей приходилось летать на частных самолетах, но на таком — никогда. Из-за роскошной, со вкусом подобранной внутренней отделки он был похож на летающий дворец. Ее мультимиллионер-отец был владельцем двух авиалайнеров. Но те выглядели куда скромнее. Билл тоже, хоть и являлся миллиардером, не швырялся деньгами налево и направо, предпочитая роскоши удобство и практичность.

— У вас хороший вкус, к тому же здесь так комфортно, — сделала она ему комплимент.

Шехаб улыбнулся:

— Мне слишком часто приходится совершать перелеты, и нет такой возможности подолгу останавливаться в городах, куда приходится летать по делам. Поэтому добро пожаловать в мой летающий дом.

— Летающий дворец, — поправила его Фара.

Шехаб недоверчиво поднял бровь:

— Не верится, что ты впервые видишь такой. Мне кажется, там, где есть большие деньги, это не редкость. И ты это прекрасно знаешь — ведь сама принадлежишь к таким кругам.