Лесси Скарелл - Замки на песке

Сигурни любила заниматься садом, а потому с удовольствием взялась за выполнение этих маленьких обязанностей. Она быстро управилась с газоном (Альф совсем недавно купил новую газонокосилку, очень простую в обращении), а потом занялась цветами. Сигурни так увлеклась, что не услышала, как сзади скрипнула калитка.

Кто-то положил руку ей на плечо.

Она вздрогнула. В ее голове как молния пронеслась волнующая и одновременно сладкая мысль: «Улав!»

Сигурни подняла глаза и увидела Альфа.

— Привет, дорогуша, — сказал муж и ленивым движением погладил ее по волосам.

Она сразу заметила некоторую усталость в его теле и самодовольную улыбку на губах.

«Можно подумать, что он написал шедевр… или просто все утро занимался любовью», — подумала Сигурни.

— Что делала? — поинтересовался Альф, присаживаясь рядом.

— Проводила Олафа в школу, а потом… — Сигурни попыталась сосредоточиться на цветах, чтобы как-нибудь не выдать себя, — просто гуляла.

— В гордом одиночестве? — не без ехидства спросил Альф.

«Соврать? — быстро подумала она. — Или не стоит?» Муж сосредоточенно всматривался ей в лицо.

— Нет, не в одиночестве. — Сигурни напустила на себя равнодушный вид. — Я встретила своего бывшего однокурсника.

— Что еще за однокурсник? — Альф был явно раздосадован.

— Магнус… как же его? Магнус Ланссон. Да, точно — Ланссон. Ты его не знаешь.

— Да уж конечно. Откуда мне знать всех твоих хахалей! — Альф как будто шутил, но в то же время в его словах сквозило неприкрытое раздражение.

— Господи, Альф! — Сигурни помимо воли залилась краской. — Скоро ты станешь ревновать меня… к клумбе.

— Прекрати строить из себя благонравную деву! — Альф уже открыто кипятился. — Наверняка ты была бы не прочь «вспомнить молодость» с этим Маркусом!

— Магнусом… — тихо поправила Сигурни.

— Да какая разница!.. Как будто я ничего не вижу и ничего не понимаю. Ты же больше не хочешь меня, не так ли? А если ты не хочешь меня, значит, ты хочешь кого-то другого!

— Ну что за ерунда? — миролюбиво произнесла Сигурни. Ей вовсе не хотелось ссориться с Альфом: хватит с нее потрясений на сегодня! — О боже! — Она мельком глянула на часы. — Уже столько времени… пора забирать Олафа из школы.

— Пытаешься сбить меня с толку? Перевести разговор на другую тему? — Альф никак не мог успокоиться.

— Да что за глупости ты говоришь? — Сигурни начала закипать. — Лучше бы ты сходил за сыном! Ты так мало уделяешь ему времени, а про Кари, кажется, совсем забыл…

Альф закатил глаза.

— Только не начинай все сначала! — сквозь зубы проговорил он. — Я уделяю Олафу столько времени, сколько могу. Не забывай, что я работаю. Очень много работаю, — с расстановкой произнес Альф. — А насчет Кари… Она даже не похожа на меня! Ни капельки! И на тебя, кстати, тоже. Мало ли…

— Да как ты смеешь! — Сигурни задохнулась от негодования.

— Смею! — заявил Альф, стремительно поднявшись на ноги. — Вы с Фройдис — одного поля ягоды. Знаю я вас! — прорычал он и, не оглядываясь, ушел в дом.

Сигурни в гневе отбросила от себя садовый инструмент. Ей потребовалось целых десять минут, чтобы прийти в себя.

Однако Олафа действительно нужно было забрать из школы. Просить Альфа было бессмысленно, а перспектива снова столкнуться с Магнусом совсем не радовала Сигурни. Поразмыслив немного, она решила позвонить Фройдис. Может быть, она заберет мальчика?

6

— Тетя Фройдис, тетя Фройдис!

Маленький Олаф, стоявший рядом с рыжим, длинным мужчиной, увидев ее, побежал навстречу. Она невольно рассмеялась, глядя, как большущий синий рюкзак перелетает то на одну сторону, то на другую за спиной мальчика. Фройдис присела на корточки и приняла Олафа в объятия, еще раз поразившись, как он похож на Альфа. Та же смуглая кожа, те же волнистые черные волосы, только глаза — тут она улыбнулась — лавранссовские, ярко-ярко-голубые. Фройдис поправила на нем курточку и встала.

— Тетя Фройдис! Пойдем на море. Я домой не хочу!

— А почему не хочешь? — удивилась она.

— Там мама с папой опять кричат друг на друга.

— С чего ты взял? — Девушка протянула ему руку, чувствуя, как Олаф обхватывает ее своей теплой маленькой, но уже крепкой ладошкой. — Ты же еще не был дома и не можешь знать, что делают папа с мамой.

— Знаю, знаю, — огорчился мальчик. — Они теперь каждый день кричат. Тетя Фройдис, тетя Фройдис, ну пойдем на море! — заканючил Олаф. — Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Фройдис улыбнулась, взглянув в его печально-просительные глазки, и только тут заметила, что рыжий мужчина уже стоит рядом.

— Ну, хорошо, хорошо…

— Ура! — закричал Олаф, прыгая на месте и все еще держа ее за руку.

— …ты предупреди маму, а я пока с дядей поговорю.

Мальчик кивнул и деловито полез в рюкзак за мобильником. Это мама подарила ему, когда он пошел в школу.

Фройдис улыбнулась Рыжему. Он протянул руку:

— Магнус Ланссон. Я работаю здесь. Учителем физики.

— Фройдис Лавранссон. Очень приятно.

— О, так вы сестра Сигурни… — Магнус почему-то покраснел и опустил глаза.

— Да, старшая. — Фройдис стало смешно, настолько забавно вел себя Рыжий.

— Мы с Сигурни учились в институте вместе, потом некоторое время работали здесь… совсем немного.

— Ага… — Фройдис попыталась замаскировать просившийся наружу смех кашлем.

Видимо, неудачно, потому что Магнус быстро взглянул на нее и отвел глаза, невнятно что-то пробормотав.

— Тетя Фройдис, мама разрешила. — Олаф потянул ее за руку. — Ну, пошли, пошли!

Магнус смущенно взглянул на Фройдис и протянул ей белый, длинный конверт.

— Простите, фру Лавранссон…

— Называйте меня просто Фройдис.

Магнус слегка улыбнулся.

— Фройдис… вы не могли бы передать это Сигурни?.. Это касается Олафа, — добавил он и снова покраснел.

— Конечно!. — Она сунула конверт в сумочку и, уже увлекаемая мальчиком, добавила: — Вы милый, Магнус. Но врать совсем не умеете. Я передам письмо. Обещаю, что ее муж не узнает об этом.

Магнус, покраснев еще больше, улыбнулся, и зашагал к школе.

Фройдис сидела на прохладном песке и наблюдала за Олафом. Он бегал по берегу, оставляя кроссовками смешные следы, которые быстро исчезали, опять превращаясь в гладкую поверхность. Он выискивал редкие камушки причудливой формы и каждый раз со смехом тащил находку на суд к Фройдис.

И она чувствовала себя почти счастливой. Почти как тогда, когда пела для сестер. Она любила Олафа — этого живого, веселого мальчишку. Когда Фройдис оставалась с ним наедине, то запросто могла представить, что он не просто племянник. Сын.