Редкий цветок для Дикого - Лина Мак

года он не появляется здесь, — я решила пойти другим путём, но когда это с Любой работало?

— Ну он же Дикий, кто его знает, — пожимает она плечами. — Но ты не увиливай. Почему я не вижу слёз? Обморочного состояния? Или работа с психологом действительно помогла?

— Какие вы зануды с Ларкой, — огрызаюсь на слова подруги и беру чашку в руки, чтобы скрыть дрожь.

— Мы сейчас не о нас, а о тебе, — Люба наклоняет голову ещё ниже, чтобы заглянуть мне в глаза.

Но тут за спиной слышатся тяжёлые шаги, и на кухню входит улыбающийся Ветров. Рубашка вытащена из брюк и наполовину расстёгнута, глаза блестят, а на губах улыбка. Он подходит к Любе и, поцеловав её, спокойно говорит:

— Разговор проведён, нос сломал, любимая. Ещё пожелания будут? — Он берёт Любину чашку и двумя глотками выпивает содержимое, а я начинаю паниковать.

— Ну зачем же было ломать? — вроде и спрашивает Люба у Семёна, но её довольная улыбка говорит о многом.

— Ты сказала, беседа должна быть действенной и запоминающейся. Я — провёл, Дикий — усвоил.

— О боже, — вздыхаю я, пряча лицо в ладонях. Хорошо, что чашку поставила, когда Семён вошёл, а то нос бы мой в молочной пене оказался. — Ну что вы за люди? Кто вас просил? — бормочу я.

— Кстати, а зачем ты ему сказала, что Димон — твой муж? — Семён переводит на меня вопросительный взгляд, а у меня холодный пот выступает на спине.

Всё. Это конец. Можно собирать вещи и уезжать назад к тётке. Я согласна на её ухажёров. Быстро не найдём, так что лет пять у меня в запасе есть. А моя цветочная лавка переживёт. В ней хорошая девочка работает.

Глава 6

Вхожу в свою квартиру и удивляюсь, как всё быстро преображается. Ещё три дня назад здесь везде лежали слои пыли и воняло затхлостью. Сейчас же всё почти так, как я оставляла.

— Нормально так, — Димка выглядывает из гостиной и возмущённо смотрит на меня. — Чего не сказала, что будешь тащить кучу пакетов, я бы помог.

— А с Сашей кто остался бы? — спрашиваю я, пытаясь включить голову брату и напомнить, что мы с ним здесь только вдвоём. — Нет сейчас рядом никого, кто сможет приглядеть за нашей непоседой.

— Ну да, — Димка чешет затылок, — забыл.

— Спала уже? — спрашиваю я и иду на кухню.

Знаю, что Димка всё донесёт сам, а я пока проверю все шкафчики ещё раз, чтобы точно нигде не осталось старых продуктов.

— Да, — улыбается брат и достаёт пакет с соком из одного из пакетов. — Теперь наше королевское величество требует улицу.

— Сами виноваты, — улыбаюсь на слова Димки. — Вы её всё время балуете с братьями, — память сразу подкидывает картинки, как с ней носились здоровые бородатые мужики.

— Ну а кто же виноват, что у нас в роду только пацаны рождаются! Ты — исключение, — сразу добавляет Димка. — А теперь и наша принцесса.

— Потом не удивляйтесь, что она вам на шеи сядет, — уже смеюсь я в открытую.

— Как же, — возмущается брат, — ты же увезла девочку сюда. Как мы теперь будем баловать её?

— Здесь её дом, Дим, — смотрю на брата тепло.

Вероятно, он забывается и делает шаг ко мне, чтобы обнять, но я напрягаюсь, что не остаётся без внимания. Тяжёлый вздох и напряжённый взгляд. Димка, может, и балагур, но он не так прост, как хочет казаться. Он касается моей руки и заглядывает в глаза.

— Оторвал бы ему всё, что его носит на этом свете. Но, думаю, тебя это не обрадует.

— Дим, — отворачиваюсь от брата, не хочу, чтобы он видел все эмоции, что я сейчас пытаюсь переварить, — может, вы погуляете, пока я всё разложу и приготовлю ужин?

— Да-а-а, Алусь, тяжело придётся, — задумчиво тянет Димка.

— Кому?

— Да так, мысли вслух, — Димка быстро выходит из кухни и кричит: — А где моя принцесса? Кто пойдёт со мной гулять?

Довольный визг Сашеньки наполняет квартиру и заставляет меня улыбнуться. Да, моя девочка стала для меня спасением. Хотя я до сих пор чувствую тот панический ужас (страхом это не назовёшь), который я испытала, когда увидела две полоски на тесте. А ведь до последнего надеялась, что у меня с Герой ничего не было.

Причём когда я напивалась с Любой, то всегда была уверена, что останусь под её крылом, и все наши тайны умрут в моей потерянной памяти. Но в тот злополучный день, когда нас троих накрыла безнадёжность, всё вышло из-под контроля. Хотя тот год вообще не поддаётся никакой логике. Всё у нас вышло из-под контроля. Ну или кризис среднего возраста налицо.

— Мы ушли, — крикнул Димка из прихожей, и я услышала, как закрылась входная дверь.

Что я буду делать, когда он уедет, не представляю. Хорошо, что в моём магазинчике есть хорошая девочка-флорист. Она даже умудрилась настроить онлайн-заказы. Я столько пропустила со своими прятками. Радует то, что моё дело не загнулось.

Пока чищу овощи, пытаюсь выстроить план действий на случай, если снова встречусь с Дикоевым. Нужно вспомнить, что мне говорила Ульяна. Я должна показать, что не боюсь его, должна высказать ему всё.

Из размышлений меня вырывает звонок в дверь. Неужели Димка с Сашей уже вернулись?

Но стоит мне открыть её, как все мои мысли о том, что я что-то «должна», разбегаются в панике.

— Ну что, Цветаева, поговорим? — Дикоев опирается одной рукой о косяк двери, а нога уже стоит в квартире.

Высокий, подтянутый, с ухоженной бородой, которая добавляет ему возраста, но идёт. Боже, Алла, что ты делаешь? Ты оцениваешь того, кто жизнь тебе сломал? Хотя он же и подарил то, ради чего я живу теперь.

— Я не хочу разговаривать, Герман, — стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал.

— Вот ведь незадача, — он опирается второй рукой о входную дверь и надавливает на неё, открывая шире. — А я как раз таки хочу. Пока твой брат ушёл гулять с малышкой.

От того, как он выделяет слово «брат», по телу пробегает озноб, а сердце пропускает удар. Не только мысли в панике разбегаются.

— Уходи. Тебе здесь не рады, — говорю я дрожащим голосом, но отступаю вглубь квартиры.

— А я помню, как чуть больше двух лет назад мне здесь были очень даже рады, — нахальная улыбка касается губ Германа, а меня начинает потряхивать.

Нет, он не производит сейчас впечатление дышащего злостью и ненавистью, но вот такое его поведение ещё страшнее. Когда он так наступал на меня когда-то давно, всё