Людмила Леонидова - Ночь с тобой

Когда кончилась передача, Ксюша торжественно взяла меня за руку и увела. Автографов никто не попросил.

Я обещала, что сразу после ужина свожу Ксюшу с ее приятелем-немцем на аттракцион в специальное детское кафе. Потому что его родители уже неоднократно брали мою внучку с собой на экскурсии, возили в аквапарк и т. д. У Ксюши были свои амбиции. Она бы выбрала «русские горки», как здесь называют ужасный аттракцион с трамплинами и полетом над морем, который мы, россияне, тоже называем горками, но американскими. Но я категорически возражала.

— Риса, — умолял она, — ну пусть этот немец поймет, что значит «русские горки», мне так хочется.

— А ему?

— Он, по-моему, боится.

— Так ты хочешь, чтобы ему было страшно?

— Не знаю, ну если русские, пусть попробует.

— Знай наших, что ли? — застыдила ее я. — А то, что страшно будет и тебе тоже, — это ничего?

— Ничего, я потерплю.

— Он же так хорошо к тебе относится, ты с ним дружишь, его мама тебя даже в гости на каникулы пригласила.

— Его мама говорит, что Россия нищая.

— Ну, небогатая, — вынуждена была согласиться я. — Но ты же не бедная. У тебя мама и папа с высшим образованием, хорошо зарабатывают. А его мама чем занимается?

— Дома сидит.

— А папа?

— Знаешь, Риса, по-моему, они все вообще без образования. Отец на складе работает, на такой машине по рельсам ездит, товар возит. Я фотографию видела. По-нашему, это грузчик называется. — Ксюша фыркнула. — А живут они в собственном доме, и машина у них не такая хилая, как наша, мама с ней из ремонта не вылезает. Я вот за границу первый раз поехала, а он уже все страны объездил. На лыжах в Швейцарии катался, в Лондоне по музеям ходил. Поэтому и английский получше меня знает, часто с иностранцами разговаривать приходится. Вы с мамой мне все: учись-учись. А он, знаешь, кем собирается стать? Плотником! Говорит, у них плотник хорошо зарабатывает. А с высшим образованием в городке, где он живет, работы не получить все равно. Ты по-ни-ма-ешь, у них грузчик может за границей отдыхать!

Я и не подозревала, что моя внучка может беседовать на такие философские темы. Но то, что ее задел разговор о нищей России и она, затаившись, исподтишка мечтает отомстить немцу, покатав его на «русских горках», — это нехорошо.

В общем, я их повела в совершенно безобидное детское кафе. Оно было, как и все тут, на открытом воздухе. Аттракционы не опасные: прыжки на батуте, карусели, качели и прочие детские забавы. Я уселась за столиком в почти что игрушечном кафе, заказала кофе, пока моя «смелая» внучка, испугавшись даже карусели, правда, та крутилась с большой скоростью и не совсем так, как у нас (обороты были по кругу и эллипсу), визжала от страха. На всякий случай она усадила немца впереди себя и впилась ему, как кошка, в бока. Тот терпеливо молчал. Он хотел ей предложить какой-то свой вариант, но она не стала его даже слушать.

— Не грузи, — по-русски отшила она его.

— Ихь не гружу, — защищался он.

— Риса! — орала она мне сверху. — Посмотри, как мы высоко! — Карусель, как специально, замерла на мгновенье.

— Так-так, — сквозь визг и крик услышала я знакомый голос, — дочку в мертвую петлю, а сами, значит, победу празднуете. — Передо мной стоял он, красавец мужчина, покоритель дамских сердец, первый кавалер нашего отеля.

Про дочку и карусель, которую он назвал мертвой петлей, я пропустила мимо ушей, а вот насчет победы…

— Победу над кем?

— Над чем, — уточнил он, и сам же за меня ответил: — Над правосудием.

— Позвольте, при чем тут правосудие?

— Вот уж не позволю, — шутливым тоном перебил он меня. — Хочу представиться, я юрист, поэтому…

— Я о вас все знаю, — соврала я, не моргнув глазом.

— Да ну? — как-то вяло удивился он. Наверное, думает: он так известен, что его знают все. Хорошо бы разведать хотя бы, как его зовут. Надо же ляпнула! Теперь как-то неловко спрашивать. Но у журналистов, как у сыщиков, свои уловки:

— К вам по имени-отчеству обращаться? — Этот прием всегда срабатывал.

— Что вы! Зовите меня просто — Святослав.

— Спасибо, — согласилась я. — А меня…

— Знаю-знаю, у вас очень редкое имя — Риса, — приятно удивил он меня. — Наверняка в честь кого-то.

— Да, знаете, в честь одной моей очень именитой прародительницы, — умно поддержала я, с опаской поглядывая на Ксюшу, которая могла бы в мгновенье, поведав историю про рисовую кашу, разрушить его идиллическое предположение.

— Она была испанка? — подсказал он мне вполне экзотический вариант.

Я молча разгладила рукой любимые итальянские брюки из тонкого бежевого кашемира, к которым уже здесь, в Испании, когда нас возили на шопинг, подобрала дорогущую и очень элегантную светлую блузку. Хотела не надевать до Москвы, но сегодня, в такой день, я как чувствовала! Она оттеняла мой легкий средиземноморский загар и гармонировала с приподнятым настроением. Судя по тому, как он разбирается в своих шмотках, такую блузку оценит наверняка.

— Можно я оторву у вас бирочку? — спросил он и ловко дернул за веревочку у меня сзади на шее.

«Идиотка! — мысленно ругала я себя. — Сбоку в шве отрезала, а сверху… Ксюша торопила. Ну и черт с ним, пусть почитает лейбл…»

Даже не взглянув на название знаменитой фирмы, он тут же положил бирку в пепельницу, стоявшую на столе, и, поманив официанта, заказал что-то по-английски.

— Ваша прародительница родом не из этих краев? — Он обвел взглядом растущие вокруг пальмы, море. Ему приходилось кричать мне на ухо, поскольку от музыки и детского гомона стоял страшный шум.

— Испанка? — удивилась, но решила быстро согласиться я. — Возможно, возможно, но только, знаете, не конкретно отсюда. Она, кажется, родилась ближе к Франции. — Я лихорадочно представила себе карту Испании, все точно — ближе к востоку. Рис ведь на востоке выращивают, хоть и не в Испании! И тут же подумала, почему все россияне с такой гордостью сообщают, что их предки родились в Париже, или в Испании, или даже на задворках Европы — в Польше. Никому не придет в голову хвастаться, что прапрабабушка родилась, скажем, на том же Урале или в Якутии. Пиетет перед Западом, их культурой. А это своего рода достояние, богатство. Значит, нечего Ксюше обижаться на немца за нищую Россию.

— А у меня, знаете, прапрадедушка был русским князем. В его честь меня и нарекли.

А-а, вот про это я позабыла, можно похвастаться княжеским или дворянским родом. Надо учесть на будущее.

— Это чувствуется, — буквально вырвалось у меня.

— Да, — явно кокетничая, он тряхнул седой гривой. — Так, вернемся к праву.