Барбара Картленд - Игра чувств

— Ты одет для прогулки верхом, дорогой. Я рада. Проветришься немного, и в голове просветлеет.

— На это и надеюсь.

— И, насколько я понимаю, ты едешь один? — спросила она с оттенком неодобрения.

— Безусловно.

Чарльз знал, что и отец, и дед всегда ездили в сопровождении одного-двух грумов, следовавших за ними в некотором отдалении. Они считали, что достоинство семьи требует поддержания солидного статуса. Но Чарльз с самых юных лет предпочитал ездить верхом в одиночку.

— Но почему? — не в первый раз спросила его мать. — Гораздо приятнее, когда есть с кем поговорить.

— Мне не нравится говорить, я предпочитаю думать. С возрастом у меня становится все больше и больше поводов для размышления.

— Это верно, — согласилась леди Хестер. — Но мне хочется, чтобы был кто-то, с кем ты мог бы поделиться своими заботами. Мой мальчик, я по-прежнему с нетерпением жду, что ты женишься.

— Нет причин для спешки, мама. Конечно, я понимаю, что однажды должен буду произвести на свет сына, который продолжит род.

— Да, конечно, есть семейный долг, и у тебя, безусловно, должен родиться сын. Но не делай глупостей — не заводи сразу двоих. Поистине, совершенно никчемная затея. Удивляюсь, как твоя бабушка до такого дошла.

При этих словах Чарльз рассмеялся.

— Не ее вина, мама. Не думаю, что она намеренно сделала это.

— Что ж, в любом случае, это было очень неблагоразумно, — едва слышно произнесла леди Хестер. — Но все это шутки. А если говорить серьезно, мне бы хотелось видеть, что ты катаешься верхом вместе с прекрасной молодой женщиной, которой мог бы отдать свое сердце.

Чарльз поморщился.

— Ты просишь слишком многого, мама. Люди весь день беспокоят меня то одним, то другим, а теперь и ты хочешь прибавить хлопот.

— Тогда подумай вот о чем. Если с тобой что-то случится, Джону перейдет титул и земли.

Чарльз застонал.

— Я слишком хорошо это знаю.

— Так сделай что-нибудь по этому поводу, — сурово потребовала мать. — Женись, роди сына, отсеки притязания Джона.

— И выдерживать еще более яростные приступы гнева, когда он увидит, что последняя надежда растаяла? Нет уж, спасибо.

Леди Хестер вздохнула.

— Как пожелаешь, мой мальчик. Я просто надеялась, что ты подаришь своей старой матери внука, пока возраст еще позволяет ей порадоваться этому. Но я не хочу показаться неразумной.

— Мама! — со смехом запротестовал Чарльз. — Перестань. Все это чушь, и ты прекрасно об этом знаешь. Недавно прошел всего лишь твой пятидесятый день рождения.

— Как ты смеешь! — гневно воскликнула мать. — Мне еще не исполнилось пятидесяти.

— Странно, я думал, что уже. Мне тридцать два и…

— Я была совсем еще ребенком, когда выходила замуж за твоего отца. Все говорили, что я выглядела трогательно юной в день свадьбы.

Чарльз просиял. Ему доставляло удовольствие поддразнивать людей. Да и, по правде говоря, леди Хестер тоже.

— Хорошо, сорок девять, — признал Чарльз. — Так что хватит вести речи на манер слабоумной старушки. У меня еще есть немного времени, чтобы подарить тебе внука. Но сначала я хочу влюбиться.

Леди Хестер сочувственно посмотрела на сына.

— Мой бедный мальчик! Неужели ты никогда не был влюблен?

Он улыбнулся.

— Был. Но слишком часто.

— Ах, понятно. Ты говоришь о чем-то отвратительном.

— Нет, конечно же, нет. Я говорю о чем-то очень приятном, — сказал он лукаво. — Но не о том, что может привести к рождению наследника Хартли.

— Боже правый, твой отец лишился бы чувств, если бы слышал, что ты говоришь. Он был в высшей степени добродетелен. Иногда это было очень тяжело выносить, и я, право же, не думаю, что меня следует винить, если… — Она заметила недоуменный взгляд сына и поспешила добавить: — В общем, не обращай внимания.

— Поздно, мама! Я всегда знал, какой ужасной кокеткой ты была.

— Что ж, приходилось чем-то занимать время, — сердито сказала она.

— Ах, как верно. Я и сам к этому пришел. Но брак — другое дело. Я хочу жениться на девушке, которая была бы неповторимой, совсем не похожей на обычных барышень, которых я, по правде говоря, нахожу довольно скучными.

Мать вздохнула.

— Как же это на тебя похоже! Ты всегда был исключительным, дорогой. Или я хотела сказать испорченным? Да, пожалуй. Всегда хочешь что-то такое, чего у тебя нет. Это у тебя с младенчества.

— Да, так и есть, — согласился пораженный Чарльз. Легкомысленная на первый взгляд, леди Хестер умела разглядеть то, что никто другой не замечал. — Теперь я припоминаю, что был трудным ребенком. Требовал чего-то, пока не получал от нянечки этого, и тут же начинал просить противоположного.

Чарльз внезапно остановился, потревоженный мыслью, что нянечка теперь тоже относится к зависящим от него пенсионерам. Граф Хартли был по-прежнему привязан к старушке и часто навещал ее в маленьком коттедже, где она теперь жила на заслуженном отдыхе.

Чарльз усилием вернул голосу веселый тон.

— Думаю, мне казалось, что, если достаточно долго оставаться испорченным, можно найти совершенство.

Мать кивнула. Но в следующую секунду покачала головой.

— Если ты ищешь совершенство в жене, то это невозможно, придется удовлетвориться гораздо меньшим.

Чарльз упрямо выставил подбородок. Леди Хестер узнала это движение и вздохнула.

— Ты не найдешь идеальной женщины, продолжая упрямиться, — укорила она.

— Найду ли я ее вообще? Быть может, я обречен остаться старым холостяком.

Леди Хестер тихонько вскрикнула.

— Только не это. Подумай о долге. Кроме того, почему бы не найти милую девушку, которая тебя полюбит? Помню, когда ты был еще совсем юным, девочки бегали за тобой. И тебе нравилось их внимание. Не отрицай.

— Я и не отрицаю, — ответил Чарльз.

— Было несколько девочек, с которыми, как я помню, ты танцевал и проводил много времени. В общем-то, я ожидала, что ты женишься на одной из них.

— Ты уже тогда устраивала мой брак?

— Такие вещи нужно планировать заранее. А когда ты учился в Оксфорде, то ужасно флиртовал…

— Это у меня от матери, — лукаво сказал Чарльз.

Леди Хестер с достоинством проигнорировала эту реплику.

— На некоторых из них я всерьез надеялась, как оказалось, напрасно.

Чарльз печально улыбнулся.

— Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что тогда в некотором роде утратил иллюзии или разочаровался. Как ты сказала, был исключительным.

— Слишком жалко было расставаться с радостями холостяцкой жизни.

— И это тоже, — без стеснения признал он.