Кетлин О'Брайен - Своенравная Мелани

– Семнадцатый век, – уточнил Клей, проводя указательным пальцем по голове молодого Зефира, легкого западного ветерка. – Ручная работа. Красиво, но до ужаса неправдоподобно. Вряд ли бы я решился ею воспользоваться.

Мелани снова взглянула на карту.

– По крайней мере она предупреждает об опасности и наглядно показывает, где засели монстры.

– Ты права, – задумчиво сказал Клей, откидываясь на спинку стула. – За исключением того, что картографы ошиблись и засадили ужаснейшего монстра в самые рыбные воды на Багамах. – Он улыбнулся. – Подобно многим людям, картографы создавали монстров от собственного невежества и страхов.

Как-то странно он улыбается. Что он хочет этим сказать? Не думает ли он, что и она придумала демонический образ дяди?

– Чем могу служить? – вежливо спросил Клей.

– Я хотела бы извиниться за свое поведение в Вейкфилде.

– Не надо никаких извинений. Я был готов к тому, что тебе не понравятся условия завещания. Поэтому меня и не удивило то, как ты его восприняла. – Клей немного помолчал. – Ну что, у твоего адвоката было время, чтобы взглянуть на завещание?

– Да, – смущенно сказала она. – Если бы у меня оставалась хоть какая-то надежда на пересмотр завещания, разве бы я приехала сюда? Адвокат считает, что документ составлен весьма грамотно и повода для пересмотра нет.

– Тогда не пересматривай его совсем, – мягко посоветовал Клей. – Послушай, Мелани, у меня есть идея. – Его мягкая улыбка была подозрительно теплой и чарующей.

Что-то здесь не так, подумала Мелани. Обычно приятные люди не срабатывались с дядей или сразу же уходили.

– Давай присядем и спокойно все обсудим. – Он указал на огромную коричневатую софу. – Кстати, можешь называть меня просто Клей.

Мелани согласно кивнула.

Она села было, но тут же в ужасе вскочила, почувствовав, что софа словно шипит. Каково же было ее изумление, когда она увидела огромную, пушистую, рыжевато-коричневую кошку. Сердито урча, та начала облизывать лапку, даже не думая уступать место.

– Пожалуйста, Фаджи, уйди отсюда, ты же мешаешь. – Клей рассмеялся.

Бросая взгляды с попугая на кошку, сбитая с толку Мелани наконец обрела дар речи.

– Это твоя?

Клей покачал головой.

– Нет. Этот пушистый зверь принадлежал твоему дяде.

У Джошуа была кошка? Мелани не верила своим ушам. Ведь на протяжении многих лет они с Ником умоляли дядю позволить им завести котенка, но он всегда отказывал.

– Насколько мне известно, дядя ненавидел кошек! Никогда в жизни у него не было ни кошки, ни собаки.

– Год назад я подарил ему Фаджи, – сказал Клей. – Знаешь, они отлично ладили. Фаджи поедала тунцовые сандвичи прямо с его тарелки. – Клей задумчиво посмотрел на девушку. – Прошло восемь лет с тех пор, как ты уехала, а за это время многое изменилось.

– Это очевидно. Но, думаю, надо перейти прямо к делу... – неуверенно начала она. – Ник скоро вернется, а я не хочу, чтобы он знал...

– Ладно, – прервал ее Клей, садясь рядом. – Я тебя внимательно слушаю.

– Как ты уже догадался, я пришла говорить о завещании Джошуа. И... я хочу, чтобы ты знал, я... я уже взрослый человек, а не сумасбродный тинейджер. Мне двадцать четыре года. Я работаю и веду достаточно разумный, даже экономный образ жизни...

Мелани замялась. Мужчина слушал ее с любопытством, но все же было в его взгляде какое-то недоверие. Все оказалось куда сложнее, чем она себе представляла. Тщательно отрепетированные перед зеркалом слова звучали совсем по-другому. Как она ни старалась, в ее голосе явственно слышался гнев.

Она начала снова:

– Я хочу получить это наследство, Клей. Я его заслужила и сделаю все от меня зависящее, чтобы убедить тебя в этом. Я предоставлю тебе отчеты по кредиту, банковские счета и все, что будет нужно.

Клей удивленно поднял брови.

– Интересно, что заставило тебя так быстро изменить решение?

Мелани покраснела.

– Я много думала и пришла к выводу, что скрывать мне нечего. Я не боюсь финансовой инспекции или проверки. – Она попыталась улыбнуться. – Ты же сам говорил, что за восемь лет многое может измениться. Не знаю, как мой дядя, но я изменилась. Да ты и сам сможешь в этом убедиться, если дашь мне шанс.

Мелани ощутила во рту привкус горечи – словно от сказанных слов. Вытянуть такую примирительную речь из нее прежней было бы невозможно даже за сто миллионов долларов. Впрочем, она старалась ради Ника.

– Я рад это слышать, – сказал Клей. – Думаю, Джошуа был бы счастлив узнать, что ты готова вступить в наследство. – Клей слегка наклонился. – Я попрошу секретаршу выслать тебе список необходимых документов, и первые понадобятся мне уже в понедельник утром. Мы можем начать дело прямо сейчас.

– А сколько на это потребуется времени? – спросила она, стараясь не выдать своего нетерпения.

Он нахмурился.

– Не знаю. Как тебе известно, в завещании указано, что в твоем распоряжении двенадцать месяцев, чтобы доказать, что ты готова вступить в наследство. Поэтому вряд ли это займет больше года. – Клей наклонил голову и внимательно посмотрел ей в лицо. – А что, ты спешишь?

– Да, – волнуясь, сказала Мелани. – Видишь ли, нам нужно как можно быстрее переехать.

– Проблемы с платежами?

Мелани слегка покраснела.

– Конечно, нет. Просто нам нужны более спокойные соседи. Дом все равно придется продать.

– Прямо сейчас? Но зачем так спешить?

– Из-за Ника, – удрученно призналась она. – Я боюсь, что он попал в дурную компанию.

– Ну, если ты мечтаешь найти место, где нет дурных компаний, боюсь, что...

– Я знаю! Но, понимаешь, Нику пришлось оставить старых друзей по школе. Сейчас мы вынуждены жить очень скромно, и он больше не чувствует себя как прежде, а это его очень удручает.

– Что именно? Неужели то, что он не богат? Мальчик перестал уважать себя за то, что больше не живет в «Картушном дворе»? О чем же он думал, когда убежал от дяди и лишился всех благ?

– Ты считаешь, что Ник скверный сноб?

– А разве это не так?

– Нет, не так, – Мелани начала заводиться. – Ты ничего не понимаешь. Откуда тебе знать, какие жестокие мальчишки в частных школах? Они становятся безжалостными, если ты не такой, как они!

– Ошибаешься, – возразил Клей. – Кому-кому, а мне это известно не понаслышке. – Он криво усмехнулся. – Я тоже учился в частной школе – четыре долгих года – и еще получал стипендию. Веселого, конечно, мало, но жить можно.

Подобное признание неприятно удивило девушку. Она отчаянно старалась представить Клея в четырнадцать или пятнадцать лет, к тому же испытывающего какие-то лишения. Неужели и он страдал из-за незащищенности, богатые мальчишки не брали его в свои компании и ему приходилось искать приятелей среди хулиганья?