Дениз Робинс - Лоренс, любовь моя

Рейчел рассмеялась, но как-то уж больно ненатурально и визгливо. Длинные тонкие пальцы прошлись по рыжей гриве. Невозможно было поверить, что это нервное создание могло быть одновременно и рассудительной, высокопрофессиональной сестрой Форрестер из рассказов Питера Вайбурна, и что именно ее доктор называл превосходной сиделкой.

— Не собираюсь обсуждать свое рождение ни с тобой, ни с кем бы то ни было еще, — продолжала я, изо всех сил пытаясь скрыть от этой женщины, насколько я напугана. Мне хотелось поскорее пройти к дедушке или, на худой конец, постучаться в комнату для гостей, где проводила ночь Элис Тисдейл.

Но Рейчел преградила мне путь со словами:

— Ты положила глаз на Лоренса с того самого дня, как явилась сюда, что, не так? Все в Восдейл-Хэд в курсе этого!

Я вспыхнула:

— Ложь!

— Все, что касается тебя, — ложь!

— Прошу, — выдохнула я, — дай мне пройти, а если собираешься продолжать в том же духе, давай дождемся Лоренса. Я расскажу ему о твоих грязных инсинуациях насчет моей матери. Поглядим, что он на это скажет.

Рейчел снова захохотала:

— О нет! У тебя не будет ни одного шанса настроить его против меня! Ты и так уже достаточно навредила!

Я была молодой и сильной, в трусости меня тоже никто никогда не упрекал, так что я просто попыталась отпихнуть медичку, но она была выше и сильнее. И она в самом деле была не в себе — в этом теперь не осталось никаких сомнений.

— Психопатка! — закричала я.

И мне пришлось горько пожалеть о своей несдержанности. Это было последнее бестактное замечание в моей жизни, в ту ночь мне преподали хороший урок: прежде, чем открыть рот, надо досчитать до десяти, если не хочешь попасть в беду.

Рейчел взвизгнула и обрушила на меня поток ругательств. Все произошло настолько неожиданно и молниеносно, что я не расслышала ни слова из этой тирады, зато почувствовала, как ее руки вцепились в мои плечи и она начала яростно трясти меня. Тут я не на шутку перепугалась и закричала что есть мочи:

— Элис! Элис! Сюда! Быстрей…

Теперь я уже не опиралась спиной на балюстраду, Рейчел толкнула меня вниз. И тогда я отчетливо услышала ее слова:

— Ты не останешься здесь и не будешь настраивать Лоренса против меня. Никому во всем мире не позволено это, а тебе и подавно, ненавистная дура!

В следующий момент я уже катилась вниз по лестнице. Все мои усилия уцепиться за что-нибудь и тем самым спасти себе жизнь оказались тщетными. Я катилась и катилась, пока не упала и не ударилась головой. Сознание покинуло меня лишь через несколько секунд, и я успела услышать дикий хохот Рейчел, каркающий голос Элис Тисдейл, стук открывающейся входной двери и топот бегущих ног. Сквозь наплывающий туман и боль, пронизывавшую все мое тело, я чувствовала, как заботливые руки Лоренса пытаются помочь мне. И его голос:

— О боже… Вера! Вера!.. Скажи хоть слово.

Но я ничего не ответила и потеряла сознание.

Глава 16

Намного позже, а точнее, много дней спустя доктор сказал, что мне невероятно повезло, что я не свернула себе шею. Из-за раны на голове я лишилась части своей шикарной густой шевелюры, которая составляла мою гордость, но волосы снова отрастут, так что это не проблема. Я была молода, тело мое было крепким и упругим, так что я скатилась по ступенькам великолепной лестницы, словно мячик. Мне удалось бы отделаться несколькими синяками и подвернутой лодыжкой, если бы в конце пути я не ударилась головой о мраморный пол. От этого и случились все неприятности.

Но в себя я пришла уже не в Большой Сторожке.

Открыв глаза, я увидела, что лежу в одной из гостевых спален в Камберлендском поместье, а мама тихонько сидит у постели с вязаньем в руках. Как часто я видела ее за этим занятием! Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак, но даже в этом неясном свете я рассмотрела, как мама бледна и грустна.

— Привет, — прошептала я.

Она тут же отбросила вязанье и склонилась надо мной:

— О, Верунчик, дорогая, наконец-то ты пришла в себя… слава богу!

— Что происходит? — слабо поинтересовалась я.

— Лежи тихо, милая, — успокоила меня мать, — я принесу тебе чаю. И надо позвонить доктору Вайбурну. Он сказал, что хочет видеть тебя, как только ты выйдешь из комы.

В слове «кома» прозвучали зловещие нотки.

— Дедушка! — припомнила я.

— Дедушка умер в ту самую ночь, — печально ответила мама. — Его похоронили две недели назад.

— Две недели! — повторила я, словно эхо. — Не хочешь ведь ты сказать, что я проспала две недели!

— Так и было, только дважды открыла глаза, но не узнала меня и снова впала в забытье. Нам пришлось кормить тебя через трубочку.

Я вздохнула и прикрыла глаза, пытаясь вспомнить то, что, возможно, было бы лучше забыть, но мне было просто необходимо снова пережить события той ужасной ночи, и сверкающие нездоровым блеском голубые глаза Рейчел тут же всплыли передо мной. Я закричала:

— Мама! Не подпускай ко мне Рейчел! Не подпускай…

Она положила мне на лоб руку, наклонилась и поцеловала меня в щеку.

— Т-ш-ш. Ты в безопасности, мой бедный Верунчик. Теперь уже нечего бояться.

Я еще раз повторила имя Рейчел и, наверное, так жалко при этом выглядела, что мама снова поцеловала меня, потрепала по голове и попросила навсегда забыть о мисс Форрестер.

— Давай принесу тебе горячего чаю, а потом позвоним доктору Вайбурну, — сказала она.

Следующий час я провела словно кукла. У меня не было ни собственной воли, ни сил. Я только знала, что, должно быть, немало потеряла в весе, потому что чувствовала, как торчат кости таза, да и грудь уменьшилась. Хоть я и проспала две недели, но не могу сказать, что чувствовала себя хорошо, наверное, из-за того, что в моем воспаленном истерзанном мозгу воспоминания о той незабываемой ночи переросли в настоящий ночной кошмар и бред.

Но после чашки чая с тонюсеньким кусочком хлеба с маслом я вполне была способна сидеть и даже отвечать на вопросы.

Вскоре прибыл доктор Вайбурн, и я спокойно побеседовала с ним. Он не сделал ни одной попытки выведать драматические подробности о так называемом несчастном случае, а проявил ко мне исключительно профессиональный интерес. Он был удовлетворен моим состоянием и сказал, что, пока я была без сознания, мне сделали рентген и на снимках видно, что кости остались целы. Опухоль на лодыжке тоже уменьшилась.

— Если бы все мои пациенты были такими, как ты, то я вскоре остался бы без работы, — весело хохотнул он. — Полежи еще денек-другой, а потом можешь понемногу начинать вставать.

Потом пришла Нола. Она тоже не выдала ни одного комментария по поводу всего случившегося, но я спросила ее, как я очутилась в Камберлендском поместье. Она открыла было рот, но мама предостерегающе поднесла палец к губам. Нола явно почувствовала себя неловко, потрепала меня по руке и сказала: