Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 1)

Нет, нет!… Не бывать этому! Разбив оковы оцепенения, Ждана запустила пальцы в каменную крошку возле колодца, набрала горсть камушков и принялась с остервенением швырять в воду.

«Выходи! – кричала она водянице. – Вернись, отдай кольцо! Оно не твоё!»

Вода с бульканьем глотала камушки, но ничто в глубине не шелохнулось. На все крики и требования Жданы она отвечала ледяным непреклонным молчанием. Мир вокруг не изменился: солнце светило, горные вершины сияли бесстрастной белизной, в лесу перекликались птицы… Никому не было дела до горя Жданы. На траве стояло лукошко с голубикой. К чему оно теперь? Утратив кольцо, девушка даже не знала, как попасть домой. Привыкнув перемещаться с его помощью, она не утруждала себя запоминанием настоящей, пешей дороги. В какой стороне дом? Беспомощно озираясь, Ждана не могла понять… Отчаяние отняло у неё все силы и принудило сесть. Обхватив руками колени, она уткнулась в них лбом и заплакала.

Тёплый ветер, налетев, принёс вдруг с собой светлый, окрыляюще-ласковый голос:

«Отчего плачешь, девица? Что у тебя стряслось? Обидел кто-то?»

Встрепенувшись, Ждана подняла голову и увидела в десяти шагах от себя рослую незнакомку. Широкие вышитые рукава её белой рубашки трепал ветерок, талию туго охватывал чёрный с красным узором кушак, а на ногах были рыбацкие сапоги до середины бедра, для надёжности сверху донизу обвязанные вперехлёст кожаными ремешками. А глаза… Васильковая песня понеслась с бубенцами вокруг Жданы, когда она в них взглянула. Подбитой птицей упало в душу и затрепетало узнавание… Давнишний сон вышел из-за сосновых стволов, ласково бросив наземь горсть ржаных зёрен, из которых спелым золотом проросли эти русые кудри. Крупными, могучими волнами они лежали на сильных плечах, схваченные вокруг головы простым плетёным шнурком, и только спереди, от лба, тянулась серебристая прядь.

Вот этими глазами Ждана и бредила во сне и наяву, когда тряслась в колымаге на смотрины в Лебедынев. Этот оттенок голубого – не яркий и холодно-лазурный, как у Млады, а щемяще-барвинковый, будто приглушённый лёгкой сизой дымкой летних сумерек – она и видела в своих грёзах. И кудри были именно такими – скорее, русыми, чем чёрными, но тот обморок сбил Ждану с толку… Да и обморок ли это был? Просто сильное головокружение, а полностью сознание, насколько ей помнилось, она не теряла. А сейчас её накрыла светлая звенящая завеса, сотканная из слепящих лучей солнца, птичьего посвиста и ржаного золота волос с серебряным звоном седины…

…Из которой её вынули, как ребёнка из пелёнок, сильные руки, умывшие её холодной водой.

«Головку тебе, что ль, напекло? – заботливо обнял её голос, от звука которого на Ждану будто веяло тёплым ветром. – Заблудилась? Или испугалась чего?»

Холодящая влага освежила лоб и щёки Жданы. Остатки звенящей пелены сползали в траву, к упирающемуся в землю колену незнакомки. Какое прекрасное лицо склонилось над ней… Осиянное мудрым и животворным светом Лалады, ясное, полное мягкой силы, золотисто-тёплой и успокаивающей.

«Ну, что ты? – ласково усмехнулась прекрасная незнакомка. – Язык проглотила? Ты говорить умеешь вообще? Не бойся, я не разбойница и тебя не обижу. Зовут меня Ясна, а служу я в дружине княгини Лесияры, которая тут, на озере, рыбачит. Гридинка [28]я её».

У Жданы не сразу получилось найти слова. Вернее, они лежали у неё в голове бестолковой грудой, а она отчего-то забыла, как их связывать между собой.

«Я… У меня… кольцо украли», – спотыкаясь, пробормотала она.

«Вот оно что! – посерьёзнела Ясна. – И когда это случилось?»

«Только что… – Ждана кивнула в сторону колодца. – Вон оттуда… водяница выплыла и меня за руку схватила. А на руке кольцо было… чудесное. Теперь я не знаю, в какую сторону идти, чтобы попасть домой. А водяница из меня через то кольцо душу высосет».

«Хм… Так ты – невеста, – улыбнулась Ясна. – Как тебя зовут и кто твоя наречённая избранница?»

«Млада, дочь Твердяны Черносмолы, – ответила девушка. – А зовут меня Ждана… Я дочь Ярмолы Кречета, посадника в Свирославце».

Произнеся имя черноволосой женщины-кошки, она растерялась. Ещё вчера оно сладко отягощало её сердце, как наливное яблоко, а теперь вдруг сорвалось с ветки, и сердце, став легче пуха, полетело в тревожно звенящую заоблачную высь. Ещё совсем недавно имя Млады сияло в её душе, но теперь его заслонили собой глаза, которые Ждана видела во сне – те самые, единственно нужные ей на всём свете. Вот же они, вот!… Земля ухнула из-под неё, и Ждана словно повисла в холодной пустоте, а в горле застрял горький ком: неужели она так ошиблась?

«Попробуем помочь твоей беде, – проговорила между тем Ясна. – Надо только выманить эту водяницу и попросить вернуть кольцо взамен на что-нибудь другое. Есть у меня одно ожерелье, которое уже много лет никто не носит. Его без вреда можно подарить этой проказнице. Ты посиди тут, я быстро обернусь».

С этими словами она исчезла – только пространство колыхнулось.

Оставшись одна, Ждана схватилась за голову. Ослепительной вспышкой её накрыло осознание: вот что означали слова Твердяны, которым она так упрямо не хотела верить. Неужели родительница Млады оказалась права? Если так, то всё становилось на свои места, но… какая ошибка! Горькая и леденящая. Ведь Крылинка уже пересчитала все подушки и перины в будущем приданом, а мать с отцом готовились в листопаде приехать на свадьбу…

Ясна вернулась. Снова перед Жданой предстали глаза цвета летних сумерек, а её сердце провалилось в ржаное тепло волос. Склонившись над зловещим колодезным отверстием, княжеская дружинница усмехнулась:

«Ну, будем водяницу задабривать».

Присев у колодца, она заглянула туда и, сложив губы дудочкой, издала чудной курлычущий звук, похожий то ли на птичий свист, то ли на голос неведомого зверя… В её руке, покачиваясь, сверкало прекрасное ожерелье с синими камнями-капельками. Словно твёрдые слёзы земли, они грустно блестели над водой, а стоили, наверное, дороже целого дворца.

«Девица-водяница, покажись», – позвала Ясна и снова издала смешное курлыканье.

Ждана осторожно, со страхом подобралась ближе и заглянула. И вздрогнула, снова увидев знакомое пучеглазое лицо с мелкими зубами. «Бу-у-уль?» – раздалось вопросительно.

«Прости, что тебя среди дня разбудили, – сказала Ясна. – Ты не видела ли колечка, которое сейчас обронили в воду?»