Алисон Джерис - Я сведу тебя с ума

— Извините, — только и сумела выговорить она, — я поступила очень дурно.

— Чепуха, — сказала Сара тоном, не допускающим возражений. — Вы прекрасно справлялись с детьми — это все, что меня интересует.

— Как… как они?

— Чудесно. Все еще скучают о вас. Фактически из-за них я и звоню, — объяснила она. — Мы с Чаком собираемся пожениться, вот только пока еще не решили, где будем жить.

— Замечательная новость! — искренне воскликнула Беатрис. — Я всегда думала, что вы прекрасная пара.

Сара счастливо рассмеялась.

— Мы оба очень благодарны вам за то, что вы нас познакомили! Дело в том, — продолжала она, — что Чак получил отпуск на неделю, и мы хотим провести его вместе, съездить во Францию. Но дети теперь учатся в местной школе, и за ними совершенно некому присмотреть. Они очень рады остаться, но… только с вами. — Сара помедлила. — Вы не согласитесь выручить нас еще раз?

— А как… ваш брат? — сквозь зубы спросила Беатрис, не в состоянии произнести его имени. — Может быть, им лучше остаться с ним?

— Ральфа нет, — беззаботно ответила Сара. — Он отправился в Индонезию, так что, как видите, больше некому. Соглашайтесь, прошу вас!

Картинки уютной кроуфордской жизни замелькали перед ее внутренним взором. По крайней мере, это даст возможность отвести душу с детьми. Соблазн был слишком велик, чтобы отказаться.

— Хорошо, — сказала она, — я приеду.

— Чудесно! — Сара не скрывала своего ликования. — Позвоните, когда соберетесь, мы будем встречать на станции.

Пять дней спустя Беатрис вышла из поезда, как это уже было однажды, но на этот раз — из вагона второго класса. И зачем она согласилась? Ведь все здесь будет неотступно напоминать о Ральфе. Эта пытка отравит ей радость пребывания в Кроуфорде. Бедные дети, им придется общаться не с прежней Беатрис, а с бесноватой, маниакальной истеричкой!

Даже теперь, подхватив свой чемодан, она не могла удержаться и не взглянуть туда, где в прошлый раз стоял Ральф. Рождественский транспарант исчез, как и ее надежды, но вдруг ее глаза остановились и… Беатрис похолодела.

На том самом месте стоял мужчина. Невозможно поверить… Он так похож на Ральфа! Его пристальный взгляд стремительно обнаружил Беатрис в толпе пассажиров.

Вся дрожа, Беатрис медленно выпрямилась. Ральф — в Индонезии! Он же не хотел ее больше видеть. Это не может быть он. Или?..

Беатрис зажмурилась, отгоняя горькое разочарование. Это всего лишь мираж, несбыточная мечта, вызванная к жизни игрой ее воображения! Однако двойник Ральфа сделал к ней один неуверенный шаг, затем другой и стал торопливо проталкиваться сквозь толпу, не спуская с нее глаз.

Беатрис остолбенела, не обращая внимания на снующих взад и вперед людей, сердце рвалось в груди, кровь стучала в висках. Когда он был почти рядом, Беатрис непроизвольно тронулась навстречу и остановилась, окончательно потеряв присутствие духа.

Двойник подошел вплотную, поеживаясь, будто нашкодивший школьник.

— Здравствуй, Трикси. — Он робко склонился, чтобы поцеловать ее руку.

Вокруг озабоченно шумела повседневность. Но они были уже далеко, очень далеко… Ральф и Беатрис словно парили в ином измерении. И все же пришлось оглянуться назад.

— Сара говорила… вы в Индонезии, — растерянно произнесла Беатрис.

— Я был там, — ответил Ральф. — Вернулся домой неделю назад, больше не выдержал.

Для Беатрис было достаточно интонации его голоса. Неважно, что он говорит, главное — Ральф здесь и уже ничто не сможет их разлучить.

— Не выдержали? — переспросила она, чтобы как-то заполнить паузу.

— Я не могу без вас… без тебя, Трикси, — тихо признался Ральф. — Я уехал на следующий день, после того… Знаешь, как помешанный, хотел все забыть и думал, будет легче там, где ничто не напоминает о тебе. Но оказалось, что это — сплошной самообман.

Ральф осторожно, боясь отпора, обнял ее за плечи.

— Во сне и наяву — везде мне мерещилась ты. Хотя это уж просто глухой бред. Я ничего не мог сделать с собой, да и не пытался освободиться. Ты стала частью меня. Нужно было лишь признать правду: я люблю тебя, хочу тебя, ты мне необходима.

Это, должно быть, галлюцинация. Беатрис слушала и боялась вникать в смысл его слов.

— Но я обманула вас, — сказала она, и глаза ее наполнились слезами.

— В том, что любишь меня?

Беатрис покачала головой.

— В этом — нет…

— Тогда в чем дело? — Ральф движением рук слегка приблизил ее к себе.

Все еще с трудом веря, что это реальность, Беатрис неуверенно прильнула к нему.

— Ты, правда, любишь меня? — прошептала она недоверчиво, и он наконец улыбнулся.

— Правда, — сказал Ральф. — И если ты скажешь, что согласна выйти за меня замуж, то всю оставшуюся жизнь я буду доказывать, как сильно я тебя люблю.

— В таком случае я непременно выйду за тебя.

Беатрис улыбнулась сквозь слезы, и в тот же миг Ральф схватил ее на руки и закружил, вызывая сиюминутное любопытство и нарастающее недовольство окружающих.

— Да?

— Да, да!

Полусмеясь, полувсхлипывая, Беатрис обвила его шею руками. Как будто и не было жуткой сцены в кабинете, тягучего кошмара последних недель. Их уста исступленно слились, и это продолжалось, пока не перехватило дыхание. Они целовались снова и снова, не в состоянии насытиться.

— Ральф, милый, прости меня… с самого начала… я вела себя неправильно.

— Нет, это я отравлял тебе жизнь.

Ральф нежно отвел волосы с ее щеки. Они не отрываясь смотрели друг на друга.

— Мне нужно было спокойно выслушать тебя, — продолжил он свое покаяние. — Нужно было доверять тебе. Но этот звонок… Абигайль дала мне страшный урок. Я перестал верить женщинам и, когда твой обман открылся, решил, что с меня хватит. Потребовалось доказательство от обратного. Не дай бог перенести кому-нибудь такую пытку.

— Все позади, — заверила Беатрис, — мы сами себя наказали. И хватит об этом.

Чуть не врезавшись в них, носильщик сердито прикрикнул, они со смехом извинились.

— Думаю, нам лучше уйти отсюда. — Ральф только сейчас заметил, что они привлекают внимание вокзальной публики. Он неохотно отпустил Беатрис, подхватил ее чемодан, и, взявшись за руки, они пошли к машине.

Беатрис по-детски обрадовалась, увидев на стоянке знаменитый джип.

— В случае новой поломки у меня будет возможность показать тебе, как я изменилась и преуспела в том, чтобы крепко держать фонарь и довольствоваться имбирным печеньем.

— Я не хочу, чтобы ты менялась, — сказал Ральф, прижимая ее к себе. — Я хочу, чтобы ты оставалась прежней — забавной, милой, невероятно упрямой, — поддразнил он, — и… такой желанной.