Джессика Стил - Правдивый лжец

– Пожалуйста, попробуй понять, милая Элин, – перебил ее сердитую тираду Макс. – Всю ту неделю твое лицо преследовало меня в Италии. – Эти слова заставили ее забыть о злости. – Когда мне сообщили, что Баррелл заснят на пленку, я решил – хотя Брайан Коул вполне мог уволить его без моего вмешательства – прилететь в Англию и сделать это сам.

– Ты с-считал, что это твоя обязанность? – медленно спросила Элин.

– Разумеется, себе я сказал именно так, – согласился Макс. – Но позже понял, что желание лично уволить этого мошенника было только поводом. На самом деле я хотел увидеть тебя.

– Силы небесные! – прошептала она.

– Поэтому, едва закончив с ним, я вызвал тебя. И когда – пожалуйста, верь мне, – когда я уже собирался рассказать тебе, как Хью Баррелл спрятал чертежи, больше для того, чтобы подставить тебя, чем с целью украсть их, я вдруг услышал, что на твой вопрос – «Обнаружен ли похититель?» – почему-то отвечаю: «К сожалению, нет».

Элин была потрясена, узнав, до какой степени ненавидел ее Хью Баррелл, но речь сейчас шла не об этом.

– То есть ты до последнего момента хотел сказать мне правду? – настаивала она, нуждаясь в полной ясности.

– Да, верь мне, пожалуйста, – подтвердил он.

– Но зачем?.. – недоумевала она.

– Я сам не раз задавал себе вопрос, зачем мне понадобилась эта ложь, но ответить на него сумел лишь недавно. Тогда я знал только то, что я, не привыкший лгать, солгал. И что для прикрытия этой лжи нужно придумать повод, по которому якобы вызвал тебя. – Мучительную секунду он прямо смотрел ей в глаза, потом признался: – Я нашел этот повод, гладя на тебя – такую милую, такую честную. Я должен был возвращаться в Италию и понял, что хочу взять тебя с собой.

– Ты… Я… – Элин остановилась, чувствуя, что голова у нее раскалывается от напряжения. – Ты потребовал, чтобы я ехала в Италию на учебу, – напомнила она. – По моей обмолвке ты понял, как я нуждаюсь в деньгах, и знал, что не смогу отказаться. Но была ли необходимость, чтобы я летела на учебу уже на следующий день, даже в тот же вечер, если бы вышло по-твоему?

– Что я могу сказать? – Макс темпераментно, как-то очень по-итальянски пожал плечами, что вдруг показалось Элин ужасно милым. – Я хотел видеть тебя. Моя работа проходит в основном в Вероне, в Италии, твоя – в Пинвиче, в Англии. – Он вдруг улыбнулся. – Так не годится, Элин.

Она сглотнула и постаралась сохранить остаток здравого смысла.

– Но… – Голос изменил ей, и Элин попробовала еще раз: – Но все это время ты делал вид, что считаешь меня воровкой.

– Да нет же! – запротестовал он. – Может быть, я не говорил, но все мои поступки…

– Поступки! – оборвала она – и обрадовалась собственной вспышке гнева. Страсти Господни. – Ты… э-э… не хотел… уезжать? – спросила она, мгновенно вспомнив – как мгновенно вспоминалось все, связанное с ним, – что он неохотно уходил.

Макс кивнул.

– И не понимал себя, – признался он. – Видимо, мой инстинкт самосохранения позаботился о том, чтобы наши пути не пересеклись на следующий день. Но, – продолжал Макс с неотразимой улыбкой, – это не помешало мне распорядиться, чтобы Фелиция – ради твоего удобства, разумеется, – держала меня в курсе всех твоих действий, даже самых, на ее взгляд, обыденных.

– Силы небесные! – вздохнула Элин.

– Именно так, cara, силы небесные! В первую пятницу Фелиция доложила, что в выходные ты собираешься осматривать достопримечательности. Мне просто в голову не пришло, что ты можешь уехать за пределы Вероны. Догадайся я об этом, помешал бы и поездке в Больцано тоже.

– Тоже? Я…

– Извини, – перебил Макс, изучая ее лицо. – Извини. Во мне вспыхнула ревность, когда я узнал, что ты была в Больцано.

– Ты… ревновал? – недоверчиво переспросила Элин.

– Я знал, что ты ездила в Больцано не одна, – ответил он. – И подозревал, что твоим спутником был Тино Агоста. Ведь твой ужин с ним в пятницу вечером я предотвратил – придумал, что у меня заболела двуязычная секретарша.

– Придумал! Но ведь она действительно заболела! Я несколько часов перепечатывала доклад, который нужен был тебе немедленно. Доклад, который…

– Доклад, который Фелиция напечатала для меня по-итальянски за день до этого, – признался Макс. – Он вообще был не нужен мне в английском варианте.

– Но… но… – Элин совсем растерялась.

– Но я все больше и больше запутывался во лжи, – подхватил Макс. – Я наслаждался твоим присутствием в кабинете. Наслаждался, наблюдая, как твой острый ум вникает в доклад и увлекается им… – Он вдруг замолчал, глядя ей прямо в глаза. – Элин, моя милая, милая Элин. Пора тебе, наверное, использовать хоть часть своего острого ума, чтобы понять, что творится со мной. – Она проглотила комок в горле, и Макс, присмотревшись к ней, улыбнулся. – Ты все еще настаиваешь на том, чтобы сидеть так далеко?

Что он сказал? Она услышала слова, но они были так неожиданны, что Элин не поверила своим ушам.

– Ты хочешь, чтобы я подошла ближе? – спросила она, не шелохнувшись.

Казалось, она прикована к месту. Он пошевелился, привставая, но она его остановила.

– Нет! Сиди! – воскликнула она, испугавшись за его ногу.

Макс снова сел, но глаза не отпускали ее, когда он тихо, но твердо спросил:

– Ты идешь ко мне?

– 3-зачем? – нервно отозвалась она и вцепилась в подлокотники кресла.

– Затем, – сказал он серьезно и искренне, – что, признаваясь во всей своей прежней лжи, я не лгу, говоря, что… очень люблю тебя, amore mia, люблю всем сердцем.

– О, Макс! – прошептала Элин, и, услышав чувство, прорвавшееся в этом коротком восклицании, он уже не мог усидеть на месте. – Нет, ты растревожишь ногу! – закричала она, увидев, как он привстал, вскочила и бросилась к нему.

Она оказалась с ним рядом, как раз когда он выпрямился, и оказалась прямо в его объятиях. Он что-то нашептывал ей в ухо по-итальянски, и это звучало чудесно. Ей никуда не хотелось из его объятий, ее руки обхватили шею Макса, и так они двое стояли целую вечность. Потом он потребовал:

– Дай мне посмотреть на тебя. – Он чуть отодвинулся и с восторгом выдохнул, вглядываясь в ее глаза: – О, Элин, Элин! Ты ведь чувствуешь то же, правда?

Она смущенно кивнула, но этого было достаточно, и с криком радости он прижал ее к себе, и они простояли так еще вечность. Она чувствовала его губы на своих волосах, потом Макс чуть отодвинулся, чтобы покрыть нежными поцелуями ее глаза, запечатлеть теплый и нежный поцелуй у нее на губах.

– О, Макс, – прошептала она с переполненным чувствами сердцем, когда он оторвался, чтобы посмотреть на нее.

– Милая Элин, – пробормотал он и чуть качнулся.