Измена в подарок - Ася Исай

его бугристую кожицу кончиками пальцев. Провести ногтем линию, разбрызгивая ароматное масло, которое собирается жёлтыми капельками на пальцах, а высыхая превращается в белёсые разводы. Ни в коем случае не резать, а чистить руками, чтобы по ладоням до локтей стекал оранжевый сок. Первый укус прозрачно-золотистой дольки и кисло-сладкая мякоть взрывает вкусовые рецепторы. Ты вроде жмуришься от кислоты, но это так приятно, что хочется ещё и ещё.

Накрутила себя до дрожи в пальцах. Мне казалось, что я чувствую звонкий аромат апельсина и освежающий вкус. Пришлось бежать в магазин за десять минут до закрытия и надеяться, что они вообще будут. Хотя бы сок. Ну конфетки…

Тётя Катя со скорбным лицом вынесла мне два еле живых апельсина. Один я припрятала в карман на потом, а второй растерзала прямо там. Трясущимися руками. От усиливающегося запаха потекла слюна, а от первого укуса — слёзы. Никогда в своей жизни я не была так счастлива. Из рая меня выдернул голос тёти Кати.

— Мирка, ты там ничего не жрёшь поди. Ты куда кислоту на голодный желудок?! Стой, никуда не уходи. Сейчас закрою, ужинать пойдём. Я щи вчера наварила и пирогов напекла. Борька, пакостник, опять не приехал, тебя хоть побалую.

Это был совсем не круассан от любимого мужа. Меня грел заботой посторонний человек. А вот Линде, усаживающейся в Костино кресло, досталось чуть больше, чем мне.

— Ну что я могу сказать? Совет да любовь! Или как там правильно? — говорю чуть тише и мягче, чтобы не выдать своё волнение. Я успею понервничать, но только не здесь, не перед ней. — Линда, я вижу, как ты меня пытаешься задеть. Но не выйдет. Бессмысленно. Мне не нужен Костя, успокойся уже по этому поводу. Я тебе не соперница.

— Тогда говори, что хотела, и катись обратно к себе в деревню, — она элегантно забрасывает свои бесконечно длинные ноги на стол, явно демонстрируя, кто здесь хозяйка.

— Ты всем так хамишь или это для меня эксклюзивная опция? — интересуюсь, между прочим, а она только лучезарнее улыбается. — Нет уж. Поговорить нам с Костей всё же придётся. Без твоего участия.

Меня не цепляет её поведение или слова. Она этого не понимает, но, скорее всего, чувствует и бесится ещё больше.

Где-то в недрах бездонной сумки с противным писком начинают вибрировать ключи от машины. Как сюда вообще сигнал дошёл и что могло случиться на парковке? Выудив их на удивление быстро, всего два раза перепутав с миниатюрой парфюма и таблетницей.

— Да твою же… — я пытаюсь сбросить уведомление, но всё повторяется снова и снова.

Придётся спускаться, выбора нет. Разворачиваюсь, чтобы уйти, а мне в спину летит злое:

— Ты беги, беги. Можешь не возвращаться. Страдать никто не будет.

Не оборачиваясь, выхожу из кабинета. Не обращая внимания на взгляды и шёпот за спиной, иду к лифтам. Чтобы заглушить раздражающий звук, пытаюсь вынуть батарейки из брелока, но ничего не выходит. Не отрываясь от своего занятия, на полном ходу врезаюсь в чью-то белую рубашку. Родной тёплый пряный аромат окутывает меня. Костя успевает придержать меня за талию, чтобы я не упала. Когда он понимает, что за птица залетела ему прямо в руки, его лицо светлеет. Снова горят глаза, и расцветает улыбка. Меня обнимает тот Костя, в которого я влюбилась много лет назад.

На долю секунды снова чувствую себя дома, но слишком быстро вспоминаю, где нахожусь, и сердце моментально срывается на галоп. Выпутываюсь из его объятий, делаю шаг назад, а он, как в танце, вперёд. Это случится здесь? Возле лифтов в окружении десятка его подчинённых? Они снова и снова будут обсуждать нас. Стоп. А как же…

— А где круассаны?

— Какие?

— С фисташковым кремом. Ты решил любимую женщину в таком положении без вкусненького оставить?

— Ты хочешь вкусненького? Поехали в твою любимую кондитерскую, Мирочек?

Я не могу пошевелиться. Не могу. Не могу.

У нас вышел диалог из параллельной реальности, где Костя мне не изменяет, мы оба счастливо ждём малыша.

Он подходит ближе и проводит ладонью от плеча к запястью, оставляя огненный след прикосновения, переплетает наши пальцы, сплавляя их намертво. Кажется, что в пряном аромате его парфюма раскрываются нотки горелой человеческой плоти. Отвратительно сладкие, тошнотворно дымные.

— Погоди, в каком положении?

Моё сердце не бьётся или бьётся так часто, что я его больше не чувствую. Я не могу сделать вдох, и голова кружится ещё сильнее. Костя нависает надо мной и хмурит свои ровные брови.

Его близость, запах, оглушающий писк сигналки…

Реальность вокруг его лица рассыпается на пиксели. Всё рябит, как в детстве картинка профилактики по телевизору.

Остаются только глаза. Его чёрные как бесконечная ночь глаза. Я иду туда и тону в полной темноте. Где наконец-то становится тихо и легко.

53. Костя

Паршиво, когда друга приходится искать в пять утра по барам.

Ещё хуже, найдя друга и вытащив его из брызг крепких напитков и облаков горько-терпкого дыма, терять машину. Ну как терять. Грустно смотреть вслед удаляющемуся эвакуатору, удерживая в вертикальном положении стодвадцатикилограммового амбала.

Совсем хреново — понять, что ключи от дома и смартфон уехали вместе с машиной.

Для поиска штрафстоянки и вызова такси приходится изъять средство связи у тела, которое невнятно мычит что-то вроде “Да и хрен с ней, пошли нажрёмся нормально, Костян”. И я бы с радостью нажрался, тем более повод есть. Жаль, не выйдет. В десять собрание, в двенадцать заседание. Ещё бы поспать хоть час, но это больше похоже на сказку про единорога, чем на план.

Стаса разморило в такси окончательно, и пришлось не только затаскивать это тело домой, но ещё и укладывать в постель. Его хрупкая жена не сдвинула бы его и с места. Олька уговорила меня остаться на чай и сразу же развела бурную деятельность. В только что пустую кухню пришла жизнь. Зашумел чайник, зазвенели кружки, запахло чем-то вкусным.

— Чёрт, стоянка откроется только в восемь, — выдыхаю я, откладывая на стол телефон Стаса.

— Оставайся, Кость. Я всё равно не усну, так хоть развлечёшь меня. Как там Мирочек, расскажи, — расставляет кружки и усаживается напротив.

— Мирочек… Я всё испортил, Оль. Она сбежала и правильно сделала. Как придурок полный приезжаю извиняться, вижу её и ерунду какую-то нести начинаю. А я так