Фрида Митчелл - Возвращение весны

— Отчасти. — Бернардо опять покачал головой, его лицо исказила болезненная гримаса. — Анализы показали, что, для того чтобы зачать ребенка, ей нужно сделать операцию, но сама мысль об этом приводила ее в ужас, и она постепенно убедила себя в том, что у нее нет надежды. Она стала ненавидеть всех молодых женщин — это превратилось в манию. С ней уже и раньше были проблемы…

Он на мгновение прикрыл глаза, и Эми не стала больше ни о чем спрашивать, несмотря на то что ей не давали покоя слова Анджелы о мужчинах, которые могли бы засвидетельствовать то, что она «женщина, и какая женщина!..».

— Бернардо, если тебе трудно говорить…

— Нет. — Подняв руку, он остановил Луку. — Мне надо кое-что объяснить вам. Поведение Анджелы вынуждает меня к этому… Когда она решила, что не может иметь детей, то ей стало гораздо хуже, чем было до того.

— Хуже? — тихо переспросила Эми.

— Последнее время она ходила на прием к психиатру, — бесстрастно продолжал Бернардо. — На этом настоял я, потому что беспокоился за нее, но ничего хорошего не получилось. Анджела обиделась и назвала это вмешательством в ее жизнь. Доктора беспокоило состояние ее психики, он считал, что бесплодие лишь усугубило состояние Анджелы, а причина совсем в другом.

— В чем же? — медленно спросил Лука.

— Он полагал, что это наследственная болезнь, но, поскольку настоящие родители Анджелы неизвестны, проверить подозрение невозможно.

— И ты ничего мне не сказал! — Глядя на друга, Лука покачал головой. — Твоя жизнь была сущим адом, а ты молчал. Почему? Может быть, я смог бы тебе помочь.

— Ты ничего не смог бы сделать, — тихо сказал Бернардо. — К тому же у тебя было достаточно своих проблем. Если бы я знал, что Анджела пополнила их число, я, конечно, поступил бы иначе. Но я этого не знал. А она моя жена, Лука, до тех пор пока смерть не разлучит нас.

Несколькими минутами позже к дому подъехала полицейская машина, и двое грубоватых стражей порядка с профессиональным сочувствием сообщили окаменевшему Бернардо о том, что синьора Ренци погибла: ее машина на крутом повороте врезалась в ограждение.

Больше в инциденте никто не пострадал, добавил один из них, что было просто чудом, поскольку движение на дороге довольно оживленное.

11

— Мы правильно сделали, что взяли с собой Пьетро, но меня очень беспокоит Бернардо.

Растянувшись на огромной кровати, Эми наблюдала за вытирающимся после душа Лукой, и вид его мускулистого тела, несмотря на тревогу, заставил ее сердце забиться быстрее.

— Он мужчина, любовь моя. Сильный, гордый и очень хороший. Бернардо найдет в себе силы пережить трагедию и хочет сделать это сам, в одиночку. Бывают моменты, когда не помогает присутствие даже самых близких друзей, — ответил Лука, ложась рядом с ней.

— И ты считаешь, что это как раз такой случай? — спросила так и не убежденная Эми. — Как он там один в огромном доме?

— Как раз такой. — В голосе Луки не было ни тени сомнения. — Я знаю Бернардо всю жизнь. Поверь мне, он с этим справится…

Сразу после похорон Анджелы они улетели в Марокко и поселились в чудесном маленьком побеленном домике, снятом Лукой на несколько недель. В примыкающем саду, окруженном эвкалиптами, рос сладкий, как мед, виноград, лимонные и апельсиновые деревья.

Они делали покупки на шумных базарах и в крошечных лавочках, теснящихся вдоль узких извилистых улочек, бродили по великолепным белым песчаным пляжам, купались в кристально чистой голубой воде, ели свежезажаренную рыбу, запивая ее мятным чаем, любили друг друга, смеялись, а иногда и плакали.

Пьетро мгновенно влюбился в это место. Последствия потрясения от двух смертей, последовавших друг за другом, начали постепенно сглаживаться, тем более что он нашел друга своих лет по соседству, с которым целыми днями бегал по округе и возвращался, только чтобы поесть и поспать…

— Я приехал сюда не только из-за Пьетро, — тихо сказал Лука. — Ты это знаешь, малыш? Тебе тоже нужно развеяться, забыть о прошлом и набраться сил на будущее.

— Лучшее место для этого трудно было бы найти, — мечтательно прошептала Эми.

— Ты больше не сомневаешься в моей любви? — Лука навис над ней, учащенно дыша. — Кроме тебя, мне никто не нужен, любовь моя. Я все еще не могу поверить в то, что доставил тебе столько страданий.

— Нет, Лука. — Она прикрыла ладонью его рот. — Ты тут ни при чем… Да и Анджела, по сути дела, не так уж виновата. Ты был прав, я наказывала саму себя за смерть До-менико, и с этим ничего нельзя было поделать. Я вбила себе в голову, что не заслуживаю ни тебя, ни счастья. И в этот-то момент появилась Анджела.

— Малыш… А теперь? — Лука заглянул ей в глаза. — Как ты чувствуешь себя теперь?

— Заново родившейся, — просто ответила она, глядя на него широко открытыми, ясными глазами, в которых читались любовь и желание. — И я знаю, что у нас будут еще дети — не для того, чтобы заменить Доменико, он всегда будет занимать в наших сердцах особое место. Мы будем любить их не менее сильно, но по-другому.

— Значит, больше никаких призраков прошлого? — пробормотал он хриплым от желания и радости голосом. — Никаких сомнений и страхов?

— Никаких…

Больше она не смогла сказать ничего: его губы нашли отвердевший сосок… и слова стали им не нужны, эмоции были слишком сильны, чтобы их можно было выразить словами…

Когда все было кончено, они, не разжимая объятий, долго лежали молча.

— А что… что было бы, если бы не смерть Стефании? — тихо спросила Эми, не желая нарушать очарования момента, но в то же время не в силах удержаться от вопроса, который мучил ее с момента, когда они вновь воссоединились. — Я хочу сказать… Это, конечно, не имеет значения, но как долго…

— …Как долго я смог бы жить в кошмаре, которым была жизнь без тебя? — продолжил за нее Лука. — Мое терпение иссякло еще за неделю до смерти матери. А имя некоего доктора Нолана слишком часто стало появляться в отчетах, которые я получал…

— Питера? — Эми хотела встать, но он не отпустил ее. — Питер был для меня просто другом — и никем больше! Ты веришь мне? — с беспокойством спросила она. — Питер был очень добр ко мне — вот и все.

— Да, я тебе верю. — Его голос звучал мягко, что еще больше подчеркивало значимость слов. — В глубине души я всегда знал, что наша любовь вечна, но… Я готов был разорвать его, сражаясь с ним за тебя, и испытывал адские муки при каждом упоминании его имени. Я ненавидел этого Питера Нолана, хоть никогда и не встречался с ним.

— Лука! — Она удивленно смотрела на криво ухмылявшегося мужа.