Ли Уилкинсон - У очага любви

А сейчас она должна уехать отсюда. В любом случае, это неизбежно. Она бы все равно уехала, только через несколько недель, после выполнения заказа. Она была бы рада уехать из Грейледиз только при одном условии — если бы Роберт был простым работником в этом доме, а не хозяином, и должен был бы ехать вместе с ней. Она поселилась бы с ним даже в жалкой хижине и спала бы на холодном полу, только бы быть рядом с ним.

— Так вот где ты прячешься? — услышала она над собой голос Роберта. Он стоял, глядя на нее с улыбкой. — Как ты? — спросил он, садясь рядом с ней.

— Спасибо, хорошо. Вот сижу, размышляю, что мне делать дальше.

— В каком смысле?

— Ну, как директор фирмы, которая больше не существует, я должна поставщикам кучу денег, предположительно пятнадцать тысяч, если не больше, кроме этого…

— Можешь на этот счет не беспокоиться, я разобрался с ними.

— Спасибо. Я очень тебе признательна. Но только теперь это означает, что я должна эти деньги тебе. А кроме этого, еще десять тысяч дополнительно.

— Ничего подобного. А про десять тысяч можешь больше не думать.

— Значит, тебе удалось их вернуть? — с надеждой спросила Элеонора.

— Нет, я даже не пытался. Ты же помнишь, я обещал миссис Бенсон, что не буду привлекать ее мужа к ответственности в обмен на некоторую информацию. Поэтому им и бежать-то необязательно. Я также пообещал, что если Бенсон исправится и начнет честную жизнь, то они могут оставить эти деньги себе. Думаю, его жена позаботится о том, чтобы Бенсон пошел ровной дорогой. Ей ведь не хочется увидеть его за решеткой. Кроме того, я обещал до рождения ребенка оплачивать лечение миссис Бенсон.

— Очень щедро с твоей стороны, — медленно произнесла Элеонора. — Хотя я не понимаю, зачем это тебе было нужно.

— Ну, если я могу себе это позволить, так почему бы нет? Я отлично понимаю, что мне повезло в жизни. Намного больше, чем другим. Судьба была ко мне очень добра.

Но даже если бы он и не был богат, Элеонора знала, что он никогда не пошел бы на преступление, чтобы добыть денег, и не стал бы обманывать и обирать женщин, как делал это Дэвид. У Роберта были четкие принципы и врожденная честность, а у Дэвида не было ни того, ни другого.

Элеонору поразила внезапная мысль.

— Послушай, я хочу кое о чем тебя спросить… Вчера, когда ты рассказывал мне про Дэвида, ты упомянул, что начал копать под него давно. Как давно?

— Две или три недели назад.

— То есть еще до того, как ты пришел к нам. Так если ты знал о прошлом Дэвида, зачем обратился в нашу фирму? Зачем ты поручил нам выполнение этого заказа?

— Заказ был только предлогом. Я хотел познакомиться с тобой, узнать, что ты за человек и как обстоят дела между тобой и Бенсоном. И то, что вы непременно должны жить в особняке, я тоже придумал, потому что хотел заманить тебя сюда. — (Элеонора смотрела на него, открыв рот и ничего не понимая.) — Тогда я не хотел рассказывать тебе всю правду. Я хотел посмотреть, что ты сама вспомнишь, приехав в особняк и еще ничего не зная.

— Я ничего не понимаю, — ошарашено пробормотала Элеонора.

— Это очень длинная и запутанная история. — Роберт посмотрел на часы. — Предлагаю пообедать, а потом я расскажу тебе все до конца. — Он помог ей подняться и привычным жестом взял ее за руку. — Миссис Томпкинс сказала, что ты не завтракала, так что ты, наверное, очень голодна.

Элеонора была до крайности озадачена. Пообедали они молча, затем поднялись в библиотеку, где, усадив Элеонору в кресло, Роберт начал рассказ:

— С самого начала ты почувствовала себя в Грейледиз как дома, правда?

— Да. И я решила, что это, на самом деле, связано с журнальной статьей о твоем доме, которая, возможно, произвела на меня большое впечатление.

— И в то же время ты не могла вспомнить старую кухню и трапезную, хотя статья была посвящена именно им.

— Да, и это очень странно.

— Ничего странного в этом нет. Наоборот, это только подтверждает, что ты помнила Грейледиз не по фотографиям и не по журнальной статье. Ты знала, что в моей комнате дверь в ванную должна быть слева от кровати. Она, на самом деле, была там раньше. И ты знала об этом, потому что спала в той комнате, еще когда она была в старом виде.

— Не понимаю, откуда у тебя могут быть такие сведения.

— Из дневников Джоша. Помимо того, что он занимался живописью, у него был еще и потрясающий дар слова. Джош всю свою жизнь вел дневник, пока мог держать ручку в руках. И пару месяцев назад, разбираясь в кое-каких его бумагах, я наткнулся на дневники дедушки. В них рассказывалось о захватывающей истории любви одной пары. Истории, которая так неожиданно оборвалась. Этот рассказ очень увлек меня. Я решил узнать, что стало с героями этой истории, и стал собирать информацию. Так вот, когда Джошу было двадцать, он познакомился с семнадцатилетней девушкой Дженни Линтон и влюбился в нее без памяти. Им так и не суждено было пожениться, они почти всю жизнь прожили в разлуке, но она все время оставалась его единственной возлюбленной.

Элеонора посмотрела на портрет над камином.

— А она любила его?

— Да, любила. Но они были очень молоды, и обстоятельства сложились так, что им пришлось расстаться. Оба вступили в брак и жили с нелюбимыми людьми. В течение долгого времени они даже не общались. Но через несколько лет судьба снова свела их вместе. Дедушка был уже вдовцом, а Дженни все еще была замужем за американским предпринимателем Элмером Шерингом. Шеринг оказался жестким, мелочным человеком, с очень строгими принципами, и Дженни пришлось с ним много натерпеться. Но дед писал, что, несмотря на все трудности, она по-прежнему оставалась все той же Дженни, всегда доброжелательной, смелой, полной жизнелюбия.

У Дженни с мужем был всего один ребенок — дочь по имени Сара. Эта дочь забеременела в пятнадцать лет. Отцу будущего ребенка было шестнадцать, и он не принял на себя ответственности за ребенка и не захотел жениться на ней. Шеринг превратил жизнь дочери в кошмар, она не могла выносить его нападок и сбежала из дома, когда ребенку было всего несколько месяцев. Шеринг был просто в бешенстве оттого, что у него на руках остался незаконнорожденный ребенок. Он отрекся от своей дочери, запретил Дженни не только поддерживать ее материально, но даже разговаривать с ней. А ребенка он собирался отдать в приют. Но Дженни отказалась ему повиноваться. Она помогала Саре чем только могла и настояла на том, чтобы маленькая внучка осталась с нею. Да, Элеонора, Дженни Шеринг была твоей бабушкой. Этим-то и объясняется ваше невероятное сходство, — подтвердил Роберт догадку Элеоноры, отразившуюся на ее пораженном лице. — Хочешь, сделаем перерыв, чтобы ты могла переварить все это?