Единственный - Люси Дарлинг

пижаму с плюшевым мишкой. Ну, это глупо только сейчас, потому что я надела ее перед этим чертовски красивым, брутальным мужчиной. Вчера она мне нравилась, но никто, кроме меня, не видел меня в ней раньше. Кроме моей новой лучшей подруги, и она сказала, что пижама милая.

— Я не просто охраняю тебя.

Что, черт возьми, это должно означать? Гигантская дверь склада, к которой мы подъехали, открывается, отвлекая мое внимание, поэтому я даже не спрашиваю.

Это не кажется безопасным. На самом деле, это, скорее всего, дом с привидениями. Не то чтобы я когда-либо была в них, потому что я полная трусиха. Все детство брат любил подшучивать надо мной. Это доставляло ему огромную радость, а меня заставляло кричать от ужаса.

Мистер Халк заезжает на склад. Единственный свет исходит от фар, когда за нами закрывается дверь.

— Ах, я, наверное, снова начинаю бояться, — признаюсь я.

— Ангел, позволь... — что-то тяжело ударяется о капот машины, прерывая Человека-Халка, и я испускаю крик, который, вероятно, только что разбудил всех призраков в этом здании, предупредив их о появлении новой жертвы.

Глава 3

Черч

Впервые за чертовски долгое время крик пронзает меня насквозь. Обычно я не обращаю на него особого внимания. На самом деле, даже могу не обращать на них внимания. Не в этот раз. Только не на нее. У входа на склад начинает мигать свет.

— Энджел, — пытаюсь успокоить ее, но знаю, что у меня ничего не получается. Я не знаю, как успокоить человека. Всю свою жизнь занимался противоположным: пытался вселить в него страх, не говоря уже о том, чтобы успокоить. Отстегиваю ее ремень безопасности, надеясь, что, может быть, это поможет. Но нет. Сжимаю ее драгоценное личико в ладонях, чтобы она посмотрела мне в глаза. — Ты в безопасности.

Она держит меня за запястье, не пытаясь отнять мои руки, на ее лице все еще отражен ужас. Крики — это миллион маленьких ранений в ту душу, которая, возможно, осталась во мне. Не знаю, что на меня нашло, но я должен заставить ее перестать кричать. Чувствую, что начинаю терять контроль над собой из-за этого звука.

Я прижимаюсь губами к ее губам. В ту же секунду, как это делаю, все прекращается. У нее вырывается тихий вздох. Я крепко прижимаюсь губами к ее губам. Ее губы нежнее, чем я мог себе представить. Все в ней такое чертовски нежное. Я мог бы утонуть в ней и потеряться навсегда.

Взгляд Энджел смягчается. Ужас исчезает, когда она наклоняется ко мне еще ближе. Ища утешения? Не знаю, но я не хочу, чтобы она когда-нибудь останавливалась. Громкое мяуканье заставляет ее слегка подпрыгнуть, и ее губы отрываются от моих.

Этот чертов кот. Я должен был догадаться, что держать его при себе будет плохой идеей. Не уверен, почему это сделал, но я делаю много вещей, которые мне не следовало бы совершать. Не то чтобы я собирался останавливать некоторые из них.

— Думаю, со мной все в порядке, — шепчет она. Не уверен, кого она пытается успокоить в этот момент — себя или меня.

— Ты уверена?

Если нет, я мог бы поцеловать ее еще раз. Это было довольно приятно. Мне не нравится вторгаться в чье-то личное пространство, но это часто связано с работой. С Энджел мне нравится все. От нее даже пахнет приятно.

— Это был кошка? — Энджел пытается выглянуть краем глаза. Я все еще держу ее лицо в своих ладонях. Она не пытается убежать от меня, но знаю, что она хочет осмотреться. Неохотно отпускаю ее, понимая, что часть этой битвы, в которую я ввязываюсь, заключается в том, чтобы завоевать ее расположение. Для меня это в новинку. Я привык использовать грубую силу, чтобы получить то, что хочу.

— Кот. — Энджел оглядывается по сторонам, пытаясь найти животное. — Может, мне избавиться от него?

Это из-за нее я приобрел кота. Она часто рисовала эти каракули в уголках своих тетрадей. Один из них бродил по улице. Я подумал, что ей, возможно, понравится иметь такого питомца. В доме ее отца не было домашних животных.

За последние несколько дней я все больше привязываюсь к этому маленькому придурку. Обычно, когда я говорю избавиться от чего-то, я имею в виду отправить это тому, в кого они верят, но я мог бы отдать его в приют. Подумать о том, чтобы сделать пожертвование, чтобы облегчить его усыновление. Может, он и придурок, но мне нравится, когда он рядом.

— Избавиться от него? — ее глаза расширяются, на этот раз не от ужаса, а от печали.

Ебать. У нее широкий спектр эмоций, и они также волнуют мои собственные.

— Он напугал тебя.

— Посттравматический стресс. — Она машет рукой, как будто в ее приступе крика нет ничего страшного. У меня чуть не случился чертов сердечный приступ. Борюсь с желанием зарычать и наброситься на то, что, черт возьми, вызвало у нее посттравматическое расстройство, но, копаясь в ее близких людях, я чувствую, что уже знаю источник.

— Котик? — зовет Энджел, снова пытаясь открыть дверь. — Ладно, мне это уже надоедает. — Она издает очаровательный возглас раздражения.

— Давай. — Я поднимаю ее с сиденья и пересаживаю на свое, открывая перед ней дверцу. Ставлю ее на ноги.

— Где мы?

— Дома.

— Как будто ты здесь живешь. — Она морщит свой носик-пуговку.

— Внутри лучше. — Почему это звучит так, будто я защищаюсь? Наверное, потому, что хочу, чтобы ей нравилось мое пространство и было комфортно в моем — нашем — доме.

Знаю, что у нее богатая семья, но у меня денег больше, чем когда-либо будет у ее отца. Есть причина, по которой некоторые части этого места кажутся негостеприимными.

— О, я просто предположила, что это какой-то офис или что-то в этом роде. Это склад, — указывает она.

Правда. Я, вероятно, единственный человек, который живет в этом районе. В течение дня некоторые другие склады вокруг оживают, но когда солнце садится, улицы пустеют.

— Это переоборудованный склад. Ты увидишь.

Я еру ее за руку и продолжаю идти. Она не сопротивляется; вместо этого обхватывает мои пальцы своими. Мысль о том, чтобы держать кого-то за руку, никогда не приходила мне в голову. Ну, во всяком случае, не таким образом. Но мне нравится чувствовать ее мягкую нежную руку в своей большой.

— А как же котенок? — она оглядывается через плечо.

— Доверься мне. Он придет.

Мы пробираемся через вестибюль склада к лестнице, которая ведет наверх, туда, где я живу. У меня есть