Развод. Я не вернусь - Галина Осень

class="p1">– Естественно, между мной и Виолеттой ничего не было. Во-первых, я физически был не в состоянии что-либо совершать в постели, а, во-вторых, даже если бы был в сознании делать что-то с Виолеттой не собирался.

– Я верю, Тимур…

– Маша, я не хочу, чтобы между нами стояло недоверие. Я честен с тобой!

– Я знаю, но … я не хочу неприязни и лжи со стороны родственников. Это тяжело, Тимур. Я уже была в таких отношениях и видела подобное. Ни к чему хорошему родительское неприятие невестки не приводит… Я не знаю, как здесь правильно поступить…

Оба замолчали. Мария чувствовала, что, если сейчас они не договорятся, это будет последняя встреча. Тимур не тот мужчина, который станет бесконечно уговаривать и ждать. А Тимур понял, что дело гораздо серьёзнее, чем вначале ему представлялось. Мать ведь на самом деле не простит ему такого выбора и не даст жить спокойно. Придётся ставить жёсткие рамки и терять с родителями близкую связь. Это тяжело.

Перед обоими встал вопрос: а стоит ли тогда продолжать? Но… Тимур до сих пор держал Машину руку в своей руке. А Маша до сих пор не делала попыток убрать её. Оба как будто ждали чего-то и давали себе последнюю попытку, последний шанс договориться, перед тем, как пойти каждому своим путём.

– Маша…

– Тимур, – практически одновременно начали они. – Тимур, прости, я повела себя как капризная малолетка. Обиделась из-за пустяка, не зная о твоих проблемах. Прости…

– Это ты прости меня, Маша, я поздно понял и рассмотрел намерения матери. Не думал, что родная мать станет мне противником. Вообще не понимаю, откуда в ней столько снобизма?! – не выдержал ровного тона Тимур.

– Она желает тебе лучшего, я понимаю, – успокаивающе сжала его руку Маша. – Все матери хотят лучшего своим детям.

– Но ей придётся смириться и принять мой выбор, – Тимур пересел на Машин диванчик. В кафе столики и диваны, спинки которых были высокими, стояли в форме купе, и посетители не видели друг друга. Тимур воспользовался этим и обнял Машу.

– Маш, нам просто надо больше доверять друг другу. Я не хочу тебя терять, – повторил он, бережно целуя её лицо, волосы, руки. Я влюбился, Маш, и мне нравится это чувство…

– Я тоже, – нерешительно ответила Маша, боясь открываться полностью. – Я тоже люблю тебя, Тимур Поливанов, и боюсь потерять…

– Значит, не будем теряться, – шепчет Тимур и углубляет жаркий поцелуй…

– Нет, вы посмотрите на них! – раздаётся возмущённый голос рядом с их столиком. – В общественном месте, посреди дня! Едва успела с мужем развестись?

– Зинаида Павловна? – удивилась Маша внезапному появлению бывшей свекрови. – А, собственно, в чём проблема? – попыталась она осадить шумную женщину.

– Как в чём? – не сдавалась та. – Значит, не так уж виновен мой Ромка! Может, ты давно уже с этим адвокатом снюхалась, а на Ромку бочку катишь?!

– Госпожа Сазонова? – ледяным тоном обозначил Тимур своё присутствие. – Мы с вами, кажется, уже договаривались о недопустимости подобных действий. Мне казалось, вы поняли. Повторить статьи административного воздействия?

Официальный холодный тон, казённые стиль речи и нахмуренный вид самого адвоката возымели нужное действие.

– Нет, – буркнула бывшая свекровь. – Мне всё ясно. Но и незачем на людях лизаться и показывать свои отношения… То же мне… интеллигенция…, – бурчание женщины уже доносилось от двери кафе.

Тимур с Машей переглянулись и вдруг рассмеялись. Трудный разговор о доверии и о будущем их отношений как-то перерос в надежду. Надежду, что всё получится. А встреча с бывшей свекровью и её явная зависть к невестке, только поставили правильную точку.

Из кафе они вышли, взявшись за руки, улыбаясь и строя планы на вечер. Тимур не собирался долго тянуть с переездом любимой женщины в свою квартиру.

***

– Ну, как ты думаешь, пап, соглашаться окончательно? – Маша с нетерпением ждала ответа.

Она всё же решила посоветоваться с отцом после посещения фирмы Александра. Рассказала о своём впечатлении от офиса и производства и не скрыла неприязненного отношения со стороны невесты бывшего соседа.

– Сама-то как считаешь, справишься? – серьёзно спросил Николай Георгиевич.

– С точки зрения работы, особой сложности не вижу. Там будут преобладать проверяющие и контролирующие функции. Если что-то не буду знать, спрошу у твоей Тамары. Да и Александр обещал онлайн-курсы оплатить.

– … Не знаю, дочь, – после продолжительной паузы ответил мужчина. – Честно сказать, у меня на тебя были свои планы. Да, я опять о том же, – остановил он рукой попытку Маши воспротивиться. – Но и ты пойми, мне уже пятьдесят пять. Это раньше я мог на твой отказ рукой махнуть и дальше работать, а сейчас – нет. Не машется. Хотел лет через десять от дел отойти, но до этого времени надо либо смену воспитать, либо как-то достойно без ущерба для семьи освободиться от бизнеса. Так что…

– Да ты что, пап?! – охнула Мария. – Это же дело всей твоей жизни?!

– С сыном у нас не получилось, – как будто сам с собой разговаривал отец. – Надеялся на зятя, и тут не вышло: подлецом оказался. А второй и вовсе юрист. Не до моих деревяшек ему. Хотел тебя начать готовить, да вижу, ты вообще на сторону хочешь уйти. Получается, всё, чем я всю жизнь занимался, по боку? Чужому дяде достанется? Эх, дочка…

Маша онемела, с тревогой глядя на отца. Она никогда не рассматривала его бизнес с точки зрения наследования. И, да, отец уже не раз подговаривался, чтобы Маша перешла на работу к нему. Но сейчас, после этого короткого, полного горького сожаления высказывания отца, до неё дошло!

Отец действительно всю жизнь положил на это цех! Начинал сам с деревянных скамеек, табуретов, столов. Затем выкупил у колхоза помещение старого кирпичного склада. Почистил, отремонтировал, поставил станки. Начал выпускать школьные парты и офисную мебель. Работников нашёл. За тридцать лет вокруг старого склада вырос сквер, где работники могли отдыхать в перерывах, к самому зданию проложили асфальтированную дорогу. Если не половина, то треть мужиков в селе работали на фабрике отца.

Это только говорить легко, а денег и времени ушло на всё это немеряно. А здоровья? Откуда же у отца давление? А нервы? Они, говорят, восстанавливаются медленно. Правда и то, что отец стареет. Кто встанет во главе дела, если не дай бог, что?

– Твою мать…, – тихо выругалась Маша любимым выражением Веры Степановны. – Пап, я никогда об этом