Рэй Морган - Кто заставит сердце биться...

— Столько раз ты меня поблагодарила. Уже достаточно, ты и так меня перехвалила. — Он скользнул взглядом по милому лицу и слегка коснулся нежных мокрых губ. — Мое самомнение непомерно возрастет, и тебе не удастся от меня избавиться.

Чарин тихо рассмеялась: не такая уж плохая идея. Ее губы слегка покалывало в том месте, где он коснулся их. Она хотела большего и знала, что играет с огнем. Чарин пыталась загнать обратно вглубь тот жар, который был готов выплеснуться наружу. Неужели она снова способна позволить себе?.. Молниеносная фантазия — обнаженный Майкл в ее постели; пришлось сильно зажмуриться, чтобы уничтожить наваждение.

Чарин знала, будет нелегко справиться с соблазном, сделай Майкл хоть одну попытку сблизиться. Какая-то часть ее самой ощущала легкое разочарование; казалось, он вовсе не замечает ее чувств. В действительности им полностью завладели совсем иные соображения.

— Мне было приятно пообщаться с твоим дядей Заком сегодня, — сообщил Майкл. — Послушать его истории о пляже в Триволо. Должен признать, наше путешествие внесло кое-какие поправки в мои умозаключения.

Чарин снова посмотрела на него.

— В самом деле? Так ты понимаешь, почему он вцепился в свой пляж мертвой хваткой?

— Конечно, я его понимаю. Кто бы захотел отказаться от своего прошлого, да еще если оно проходило в таком замечательном месте? Впрочем, время идет вперед.

— К сожалению или к счастью, — тихо согласилась Чарин.

Майкл вздохнул.

— Бедный старик. — Он притянул ее к себе ближе. Чарин подняла к нему лицо, но он продолжал говорить: — Знаешь, а ты счастливая. Дружная семья — большая ценность. Могу поспорить, твои родители — люди замечательные.

Она вздохнула и опустила голову: сегодня определенно не ее день. Майкл совсем не обращает внимания на ее женскую привлекательность.

— Мои родители очень хорошие, — вздохнув, произнесла Чар, — и я скучаю по ним; Техас — их нынешнее место проживания. Однако не могу сказать, что в моей семье есть только розы без шипов. Раньше мой отец и дядя Зак постоянно пререкались, ссорились. Однажды даже устроили дуэль. — Чарин хихикнула. — Или они это выдумывают. Впрочем, она случилась до того, как меня удочерили, поэтому за достоверность не ручаюсь.

Майкл в замешательстве посмотрел на нее:

— Удочерили?

Чар кивнула. Глаза Майкла горели сомнением, он откинулся на спинку так, чтобы лучше ее видеть.

— Ты никогда не говорила об этом. Просто не могу поверить.

Она скорчила гримасу, свернулась калачиком в углу тахты и натянула халат на колени.

— Во что поверить? Удочерение не такое редкое явление, оно встречается на каждом шагу, ты же знаешь.

— Но… я не знаю… — Майкл помахал рукой в воздухе. — Ты и эта сердечная, немного шумная семья. Мне казалось, вы — пример для учебника, насколько могут быть разными кровные родственники.

И снова неприятные воспоминания об отце не дают ему покоя. Она передвинулась ближе и попыталась объяснить:

— Неродные дети, которых воспитывают в семье, ничем не отличаются от кровных. Я никогда не чувствовала свою исключительность. Честно говоря, будучи маленькой, я даже гордилась тем, что не была куклой, доставленной каким-то там аистом. Меня выбрали, сделали частью семьи.

Майкл помрачнел.

— Чар, ты разрушаешь все мои представления о жизни. Ты не чувствуешь себя ущербной?

— Не будь глупцом. В моей жизни не было ни одного момента, когда бы я почувствовала их нелюбовь только потому, что я — приемыш.

Он задумался на мгновение, а затем задал новый вопрос:

— А как же твоя биологическая мать?

— Она? — Чарин затрясла головой. — Полагаю, она была молоденькой девушкой, не замужем и не могла воспитывать ребенка. Слава богу, у нее хватило ума и сострадания найти мне хорошую семью. Я всегда буду благодарить ее за столь отважный поступок.

— Где-то сейчас в мире находятся твои кровные родители. Разве тебе никогда не хотелось узнать, кто они?

— О, разумеется, время от времени я думаю о них. Было бы интересно узнать об их жизни. Когда-нибудь, когда у меня будет много свободного времени и никаких других забот, я, возможно, поиграю в детектива. Но идея найти биологических родителей не главная в моей жизни. — Она улыбнулась, пытаясь развеселить его. — У меня есть мама, отец. Большинство людей счастливы, имея и один «набор» родителей.

Майкл был искренне взволнован ее откровением… и жизненной позицией.

— Почему ты не поделилась своими соображениями раньше, когда я рассказывал о детстве?

— Майкл, — Чарин взяла его руку и легко похлопала по ней, — ты меня не слушаешь. Я не думаю об этом все время. Я даже не провела никакой параллели между нашими отцами. Твое детство не имеет ничего общего с моим. Ребенком я была абсолютно счастливой. Никто не отвергал меня.

— Но твоя настоящая мать?

— Она тоже не отвергала меня. Она отнеслась ко мне с любовью и заботой, поставила мои нужды выше своих. Я не могу вообразить поступок бескорыстнее, чем этот.

Майкл сидел неподвижно, его взгляд словно приклеился к ее лицу. Было совершенно очевидно, что он не в силах принять ее объяснения. Чарин не знала, как еще может убедить его. Вероятно, со временем он сумеет осмыслить сказанное и признать ее правоту. А сейчас она почувствовала огромную усталость. Наконец Чар вздохнула, потянулась к нему и коснулась его подбородка.

— Майкл, мой дорогой Майкл, — ласково позвала она. — Я сижу здесь и просто умираю, так хочу, чтобы ты меня поцеловал, а ты разглагольствуешь о моих биологических родителях. Если ты собираешься поцеловать меня, то, пожалуйста, действуй быстрее, так как через тридцать секунд я пойду в спальню к детям.

— Поцеловать? — Майкл посмотрел на молодую женщину, сидевшую рядом, и она почти увидела, как в его голове захлопнулась одна дверь и открылась другая. Он отбросил прочь мысли о своем детстве и обратил все внимание на ту, которую заключил в объятия. — Я покажу вам, прекрасная дама, как надо целоваться. — Его голос снизился до хрипоты.

Она удовлетворенно вздохнула, как только его губы коснулись ее рта, с жаром встречая его, точно земля яркую радугу. Он был таким нежным и сильным, и от него исходил запах мыла и свежего ветра. Чар тонула в руках Майкла, теряя разум в неодолимом потоке чувственности. Когда его рука коснулась обнаженной груди, нежные соски напряглись от восторга и горячее желание заструилось по венам, вызывая животный голод любви.

— О! — вскрикнула Чар, отшатнувшись от него. — О, Майкл, я…

Он привлек ее к себе снова, страстно поцеловал и отпустил.

— Тебе лучше подняться к детям, — глухим голосом произнес он. — Если ты задержишься здесь на минуту, я не могу обещать джентльменского обхождения.