Сара Орвиг - Дипломат и недотрога

— Дипломат-ковбой, — сказала она, падая в его объятия, её сердце подпрыгнуло от голодного взгляда его глаз.

— Ты прекрасно выглядишь, — прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. Сжимая руки вокруг его шеи, она подумала о том, как радостно обнимать Аарона и как она его любит.

— О, дорогая, — прошептал он, осыпая поцелуями ее шею. Его руки скользили под свитером, расстегивая застежки на кружевном бюстгальтере и лаская груди. Она тихо стонала, ее пальцы искали пуговицы на его рубашке, сейчас она хотела только одного: быть в его объятиях, любить его и позволять ему любить себя.

Торопясь и чередуя поцелуи и борьбу с одеждой, они двигались к спальне. Аарон взял ее на руки, пронес остаток пути до кровати. А потом она утонула в его объятиях, как будто это было первый раз. Она уложила его навзничь, повинуясь своему желанию, осыпала поцелуями грудь, плоский живот, спускаясь всё ниже и ниже. Он подхватил ее под руки и перевернул, и его тело балансировало над ней, заставляя дрожать от горячего желания.

— Я так сильно хочу тебя, Аарон, — прошептала она.

Их тела слились.

— Ты не можешь представить себе, как я истомился по тебе, любимая. — Его глаза были темными, как ночь, с горячими искрами неодолимого желания. Он медленно двигался внутри нее, и она двигалась вместе с ним, ее бедра поднимались и опускались.

Восхитительные ощущения опьянили ее, она закрыла глаза. Памелу переполняли счастье и восторг оттого, что Аарон был в ее объятиях, что Аарон любил ее, что она ему желанна.

Они достигли блаженства и медленно возвращались к действительности. Он снова нежно обнимал ее, лаская и осыпая легкими поцелуями.

— Я люблю тебя, Мелли, — сказал он. — Люблю всем сердцем.

Она прикрыла глаза и зарылась лицом в его грудь. Обида терзала ее. Почему она не была осторожна в тот первый раз? У них мог бы быть шанс. Сейчас его влюбленность и страсть управлялись сексом. Но для семейной жизни требовалось большее.

Он отодвинулся и поднял ее подбородок, зеленые глаза изучали ее.

— О чем думаешь, дорогая?

— Я думаю, что когда-нибудь ты очнешься и увидишь наши отношения такими, какими вижу их я. Я не подхожу тебе, Аарон.

— Я хочу, чтобы ты была со мной. Не существует никаких правил, кроме нашего желания быть вместе.

Она-то понимала, что с такими доводами они ни к чему не придут, и отвернулась.

— Ты говорил что-то насчет ужина.

— Конечно, да, — весело сказал Аарон, поднимаясь и подхватывая ее на руки. — Мы примем душ и пойдем ужинать.

— Если мы вместе примем душ, я никогда не поем.

— Ты жалуешься, любимая? — спросил он с усмешкой, и она улыбнулась ему и поцеловала.

— Никаких жалоб, ковбой, — прошептала Памела. — Никаких.

Спустя два часа Аарон неожиданно свернул на дорогу к своему дому в Сосновой Долине. Памела в недоумении посмотрела на него.

— И что мы будем делать в твоем доме?

— Я собираюсь продемонстрировать тебе свои кулинарные таланты.

— Они у тебя есть. Помнишь завтрак?

— У всех бывают неудачи. Как насчет филе окуня, жаренного на решетке?

— Ты талантливый соблазнитель, как я могу отказать тебе? — поддразнила она его, и он ухмыльнулся.

Они расположились на кухне, в камине потрескивал огонь, и она ела слоистые кусочки рыбы и политый лимоном рис со спаржей. Еда была превосходна. Но еще более Памела была очарована Аароном — ей просто хотелось смотреть на него, говорить с ним, быть с ним. Он залез в карман, вынул маленькую коробочку и поставил перед ней.

С любопытством она посмотрела на него, потом на коробочку, открыла ее и разинула рот от изумления: там лежал золотой браслет.

— О, Аарон, он прекрасен! Спасибо!

Он застегнул замочек на ее запястье, и она обошла стол, чтобы поцеловать его. Его рука скользнула по ее талии, но Памела отстранилась и снова села на свое место.

— Мы должны съесть ужин.

— Конечно, дорогая, — медленно произнес он.

Он держал ее за руку, пока они ели, словно не мог пережить, если она уйдет. Она закончила есть, и он поднял стакан с водой и посмотрел на нее.

— Что-то не так, Аарон?

— Дакота рассказал мне о Гарте Джоханнесе, — мрачно сообщил Аарон. — Некоторое время я буду сопровождать тебя везде, куда тебе нужно пойти.

— Аарон, это смешно! Этот человек не причинил мне никакого вреда. Он только сказал, что хотел бы задать мне еще несколько вопросов, а я отказалась.

— Ты лгунья, дорогая.

— Прекрати, Аарон. Напрасно злишься.

— Дакота сказал, что он преградил тебе путь к машине.

— Мы были на Мэйн-стрит, бог с тобой!

— Никогда не подходи к нему близко. Обещай мне.

— Ты меня пугаешь, — тихо сказала она, глядя на мрачное выражение лица Аарона. — У меня нет никаких намерений приближаться к нему или к его отвратительному напарнику.

— Пока ты была в парикмахерской, я встретил его и еще одного, Янгста.

— И что ты сделал? — спросила она.

— У меня была такая же реакция, как и у тебя. Они знают, что ты в положении и что ребенок мой.

— Как они узнали? Исключая доктора Вудбари, никто… — Она замолчала, вспоминая. — Кабинет акушера.

— Правильно. Они сами сказали мне. Я немного от них узнал, но я не доверяю им, и они мне не нравятся. Дакота следит за ними.

— Я не уверена, что Дакота знает, кто я, но я видела его раньше.

— Знает, знает. Он старше тебя, как и я.

— Ты бедный ветхий старичок, — засмеялась Памелы, обходя стол, и села к нему на колени. — Хочу увидеть, как ты развалишься, — сказала она, пробегая рукой вдоль его бедра.

Аарон обнял ее.

— Это хорошо, любимая. Очень хорошо. И я покажу тебе, какой я «ветхий», — сказал он, наклоняясь и целуя ее.

Спустя несколько минут она слегка отстранилась.

— Аарон, я перебила тебя. Ты говорил о Дакоте Льюисе. На чем мы остановились?

— Дакота наблюдает за Джоханнесом и Янгстом. Они знают, что мы следим за ними.

Она вспыхнула, вспомнив об опасности и потерянном бриллианте.

— Не беспокойся. В моем доме мы в безопасности. Здесь охрана. А теперь я собираюсь доказать тебе, что я не дряхлый и не разваливаюсь на части, — заявил он, вставая и перекидывая ее через плечо.

От неожиданности Памела взвизгнула и засмеялась, а Аарон перенес ее в комнату к овальному ковру перед камином. Он выключил свет, и теперь только камин освещал гостиную, трепещущим пламенем.

— Иди сюда, женщина, — проговорил Аарон, ставя ее на ноги. Он обнял Памелу, и ее смех умолк, растворился в его страстном поцелуе. Это была восхитительная ночь.

Она лежала в его объятиях, и свет луны разливался по их телам. В камине тлели последние угольки. Аарон поднялся и пересек комнату. Она наблюдала за ним, любуясь стройным сильным торсом, длинными ногами. Памела понимала, что должна либо прекратить их любовные ласки, либо согласиться с его предложением. И все же ее одолевали сомнения.