Элли Блейк - Богатый покровитель

Столько всего прекрасного за это время произошло с ней и ее детьми. И все благодаря стараниям Дэнни — прекрасного друга, человека, мужчины.

— Можно я пойду поиграю с куколкой? — спросила Лили.

— Да, возьми свою Оливию и иди в детскую, — разрешила мама. — Только не уходи оттуда, чтобы мы потом тебя не искали.

— Хорошо.

Брук прошла в кухню, осмотрела все шкафчики, проверила встроенную технику, выглянула в окно. Снаружи их дожидался Дэнни, который после беглого осмотра дома предпочел выйти, предоставив Брук принимать решение самостоятельно.

С агентом по аренде недвижимости он обсуждал детали контракта. Брук была уверена, что он сделает это лучше нее.

А Дэнни мог быть уверен, что она никогда не притворится любящей из благодарности или корысти. Теперь он это знал точно.

Сердце Брук ныло от боли. Признание в любви не польстило ей и не обнадежило. Несмотря на все заверения, она продолжала чувствовать себя обязанной этому человеку. За все годы совместной жизни Кэлвин не сделал и половины из того, на что пошел ради нее Дэнни. Да, Кэлвин Финдли обеспечивал ей и ее детям достаток в течение многих лет. Но он не смог гарантировать собственным детям благополучнее спокойствие. Вся жизнь с ним была зыбкой.

А каждому слову Дэнни можно было верить. Он не давал несбыточных обещаний, он имел обыкновение выполнять каждое.

Брук и сама понимала, что любовь к Кэлвину была юношеской блажью, оставшейся в воспоминаниях. Чувство, которое она, несомненно, испытывала к Дэнни, было иного порядка.

Все те годы, что Дэнни Финч дружил с Кэлом Финдли, он представлялся ей совершенно иначе, чем открылся в эти дни. Прежде он казался замкнутым, резким в суждениях и надменным снобом. Дэнни Финч, которого она узнала в прошедшую неделю, предстал перед ней в ином свете. Это был Дэнни терпеливый, заботливый, остроумный, щедрый, благородный, ответственный, любящий...

Что заставило успешную женщину Эмили прийти к ней в офис и произнести не выходящую из головы фразу: «Нет участи хуже, чем сожаление»? Она не могла сказать это просто так, присовокупив к шаблонному лозунгу: «Просто сделай это!»

Брук думала, что любовь должна чуть ли не криком заявлять о себе, как было это много лет назад,

когда она встретила Кэла. Не понимала, как чувство может таиться долгие годы и не иметь выхода. Не понимала, по каким признакам Симона и Эмили узнали о любви Дэнни. И неужели чувство, что гложет ее сердце в эту минуту, и есть любовь? Молчаливая, печальная, задумчивая любовь. Такая непохожая на любовь-затмение, которую она испытывала к Кэлу.

Она смотрела на Дэнни, беседующего с агентом, и не понимала, от чего ей так плохо.

Он стоял, потирая ладони, опустив голову, сосредоточенно слушая риэлтора. Подняв глаза в сторону дома и увидев Брук в окне, он улыбнулся ей. Брук улыбнулась ему в ответ и почувствовала, как бешено сердце стучит в ее груди. Она вспомнила феерические поцелуи, которые чуть не свели ее с ума, и поняла, что тот восторг не был случайным.

Он улыбался ей, и легкая грусть таилась в уголках губ, но глаза продолжали смотреть с уверенным спокойствием. Их хитрый прищур обнадеживал.

Брук отправилась в детскую к малышке Лили.

Девочка сидела на кроватке и по складам читала своей Оливии книжку, которую всегда носила в рюкзачке. Лили прервалась, когда мама вошла в комнату.

— Что скажешь, Лили? — обратилась к ней Брук.

— Про что? — округлила глазки маленькая девочка, к которой взрослая женщина обратилась чуть ли ни за советом.

— Про дом... Что ты думаешь об этом доме? Хотела бы ты сюда переехать? Эта спальня, насколько я поняла, тебе уже нравится. А в остальном... Как думаешь, Бью согласится здесь жить?

Лили осторожно сползла с кроватки, взяла Оливию с книжкой в одну руку, рюкзачок в другую, решительно подошла к маме и с серьезным видом сообщила:

— Мне нравится комната, где я сейчас живу.

— Но мы не можем вечно квартировать у Дэнни. Мы — семья, поэтому должны жить отдельно. Я считаю, такой дом вполне для этого подходит. Я бы очень хотела переехать сюда с тобой и Бью, — эмоционально проговорила Брук, чувствуя немой протест дочери.

— Я хочу жить, где Бакли! — капризно возразила девочка. — Бакли мой друг!

— Бакли останется с Дэнни, — безапелляционно заявила Брук. — Это не обсуждается.

Девочка упаковала куклу и книжку в рюкзак, повесила его на плечи, сложила руки на груди, насупилась и повернулась к матери боком. Из всего этого следовало, что девочка решительно не согласна с доводами матери. В довершение Лили плотно сжала губы, сощурилась, раздула ноздри и, сделав глубокий вдох, звучно выпустила носом струю гнева, что должно было означать крайнюю степень несогласия. Брук могла предположить, что Бью вольется в число оппозиционеров, даже если выражать это будет менее категорично.

Лили повернулась к матери, открыла рот, но снова его закрыла. В уголках глаз появились слезы, и это было красноречивее всяких слов.

— Мы будем навещать Бакли, — опрометчиво пообещала ребенку Брук.

— Что тут у вас? — раздался у нее из-за спины озадаченный голос Дэнни, которому еще не был известен предмет их непримиримых разногласий.

Брук тяжело вздохнула, как минуту назад это сделала малышка Лили.

— Ну? — спросил Дэнни. — Джон должен уходить. Еще пара минут на размышление, и тебе придется дать ему ответ, — обратился он к Брук, а переведя взгляд на Лили, поинтересовался: — Ты уже определилась с выбором комнат?

— Да! — дерзко воскликнула она. — Мне нравится комната, где я живу!

Со своим неизменным лохматым боа, намотанным вокруг шеи, она была похожа на напыжившегося птенчика. Слезы еще ярче заблестели в глазах.

— Я не хочу здесь жить! Здесь у меня не будет моего друга Бакли! — всхлипывая, прокричала девочка.

Дэнни нахмурился и, посмотрев на растерянную Брук, увидел такие же блестящие слезинки в глазах взрослой женщины.

— Детка, милая... — проговорила она, склонившись к дочери, и крепко обняла малютку.

Девочка расплакалась, больше не сдерживая себя.

— Прости, — проговорила Брук, посмотрев на Дэнни. — Я не подготовила ее. Не думала, что Лили все так воспримет. Я могла ожидать такую реакцию от Бью, но никак не от нее. Сыграло роль то, что она привязалась к твоей собаке, — объяснила женщина. — Будет лучше, если мы сейчас отвезем ее домой. Обещаю, я с ней поговорю и объясню, что у нас нет другого выхода, как переехать, — тихо добавила она.

— Все нормально, оставайся, — спокойно сказал Дэнни. — Люсиль справится сегодня. Всегда справлялась. Девочке ты сейчас нужнее.

В этот миг Брук поняла, что всю прошедшую неделю стыдилась покровительства Дэнни, но именно его покровительство позволяло ей решать проблемы, которые казались неразрешимыми. И если ее покойный супруг мастерски создавал трудности, то Дэнни Финч с такой же легкостью эти трудности ликвидировал. Брук никогда не стыдилась безалаберного Кэла Финдли, так почему же ее смущает опека Дэнни Финча? Этого она понять не могла. Возможно, причина крылась в ее страхе перед общественным мнением. А может быть, она привыкла считать себя одинокой еще до того, как овдовела. Ведь фактически так и было. Кэлвин Финдли долгие месяцы мог не появляться дома, а от осознания своего одиночества и беззащитности Брук спасали малыши и видимость благополучия, которое было утрачено вместе со смертью Кэла... Или заботливость Дэнни воспринималась Брук как укор ее покойному мужу? Она не могла разобраться в своих сомнениях.