Линн Грэхем - Трудное примирение

— А ведь тебе нравится, когда я на тебя смотрю, — довольным тоном заметил он.

Она склонила голову, чтобы скрыть смущение.

— Тебе вовсе не обязательно это замечать.

— Не могу отказать себе в этом удовольствии, в особенности когда у тебя такой чопорный вид.

Гибким движением он дотянулся до нее через разделявшее их шезлонги расстояние и схватил ее с той нежной силой, от которой у нее все таяло внутри. Свободную руку он запустил ей в волосы и принялся самым возбуждающим образом исследовать ее губы. Земной шар соскочил со своей оси и свободно закружился в пространстве, Кэтрин ослабела, в голове у нее не осталось ни одной мысли. Сколько бы раз он ни прикасался к ней, повторялось одно и то же. Так всегда было между ними. Всепоглощающая физическая связь.

И раньше это ее пугало. Она простодушно полагала, была даже уверена, что Люк, если бы захотел, мог бы испытать такое же наслаждение с любой другой женщиной. Теперь она не спешила с подобными умозаключениями. В долгие часы страсти, превращавшие ночь в день, а день в ночь, его неутолимое влечение к ней снова и снова доводило ее до полного изнеможения.

Он неохотно отпустил ее губы.

— Никак не могу тобой насытиться. — Эротический подтекст этого пронзительного признания уж никак не мог успокоить лихорадку, бурлящую в ее крови. Она положила голову ему на плечо. — Во всяком случае, — добавил он, — не думаю, что понадобится много времени, чтобы ты забеременела.

— Забеременела? — воскликнула она, отпрянув от него, первой реакцией было изумление и, как ни странно, испуг.

Он поймал ее прежде, чем она могла упасть, и страстно приник губами к ее шее, там, где пульсировала маленькая жилка.

— Только не говори мне, что веришь в аистов, — поддразнил он. — Как бы там ни было, то, чем мы занимаемся в последнее время, помимо простого наслаждения имеет и гораздо более важную цель.

Она вздрогнула.

— Да, но…

— И мы не принимаем никаких мер, чтобы предотвратить последствия, — совершенно спокойно напомнил он.

Только теперь Кэтрин наконец поняла, в чем дело. Ее потрясло, что такая важная вещь могла совершенно вылететь у нее из головы. У нее не было ни одной контрацептивной таблетки. Ну да, она больше их не принимает. А ведь когда-то она впадала в настоящую панику, стоило ей спохватиться, что она забыла их принять. Если бы Люк знал, сколько раз они могли попасться, возможно, он почувствовал бы себя примерно так же.

Эти воспоминания всколыхнулись в ее душе, когда Люк заговорил о ребенке, будто это было естественнейшей вещью на свете. Хотя, конечно, так оно и есть… если ты замужем. Во всяком случае, ее первая реакция, ее испуг вполне объяснимы. Но теперь ей придется привыкать к иному взгляду на потомство.

Совершенно не замечая, что в ней происходит, Люк ласково обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Разве ты не заметила этого упущения? — спросил он нежно.

— Нет, — пробормотала она, инстинктивно чувствуя за собой вину.

— Я хочу завести детей, пока еще достаточно молод, чтобы получать от них удовольствие.

В голове у нее промелькнуло, что он мог хотя бы сказать ей об этом, прежде чем принять такое решение. Но почти сразу же перед глазами возник манящий образ — вот она носит под сердцем его ребенка! Это ощущение захватило ее, и обида улетучилась.

— Да, — задумчиво согласилась она.

Люк нежно погладил ее плечо.

— Я знал, что ты со мной согласишься. Теперь, вместо того чтобы с жадностью заглядывать в чужие коляски, ты сможешь посвятить себя собственному ребенку.

— А я так делаю? — шепнула она.

— Делаешь, — усмехнулся он.

Все, что имело отношение к детям, прежде не вызывало у Люка ничего, кроме неприязни. Естественно, что ей оставалось только дивиться его внезапному желанию. Но стоило ей подумать минуту-другую, как все встало на свои места. Люк вступал в брак с тем же чувством, с каким начинал всякое новое дело, то есть ждал от него совершенно определенных вещей. Ему нужен наследник, вот и все. Нельзя создать империю, если нет династии. Но она все еще не могла заставить себя улыбнуться, как и не могла избавиться от непонятной тревоги.

Это противоречило здравому смыслу. Она любит Люка. Она любит детей. В чем же проблема? Но тревога не оставляла, в висках у нее стучала кровь. А когда зазвонил телефон, стоявший на столике, и Люк нетерпеливо схватил трубку, она вздрогнула и почувствовала приступ дурноты.

Люк совершенно спокойно заговорил по-японски с уверенностью человека, владеющего дюжиной языков. Он нахмурился, а когда положил наконец трубку, со вздохом сказал:

— Дела. Придется пойти в дом, надо кое-кому позвонить. Вернусь, как только отделаюсь.

Солнечные блики на поверхности воды в бассейне в нескольких шагах от нее слепили глаза. А когда легкий ветерок поднимал рябь, зрелище становилось почти гипнотическим. Кэтрин ни о чем не могла думать, голова просто раскалывалась. Она с опозданием поняла, что, вероятно, слишком долго пробыла на солнце.

Тут ее дремотное состояние нарушил какой-то звук. Из-за деревьев выбежал ребенок. Он быстро перебирал своими пухлыми ножками, торопясь за убегавшим мячом. Он мчался прямо к воде, и Кэтрин в испуге вскочила. Но он успел схватить мяч до того, как тот скатился в воду. Тут же на склоне, ведущем к замку, появилась одна из служанок, которая тоже бежала вниз.

— Scusi, signorina, scusi! — закричала она, горячо извиняясь за вторжение, и схватила ребенка на руки. Он яростно вырывался. Когда его уносили с его драгоценным мячом в руках, у Кэтрин перехватило дыхание.

Ее словно ударило по голове. Она оцепенела от ужаса. Дэниэл… Дэниэл! Когда она пришла в себя, прелести роскошного, отделанного мрамором бассейна больше не существовало.

Вцепившись в телефон, она набрала внутренний номер. Секретарша взяла трубку.

— Это мисс Пэрриш. — Голос у нее так дрожал, что ей пришлось прокашляться. — Узнайте, пожалуйста, номер телефона в Лондоне и соедините меня. Это срочно, — выпалила она, напрягаясь изо всех сил, чтобы вспомнить девичью фамилию Пэгги и ее адрес.

Дрожа, точно жертва катастрофы, она успела сесть, прежде чем ноги ей окончательно отказали. Что же это за мать, которая может забыть о своем ребенке? «Боже милостивый, хоть бы я проснулась, хоть бы этот кошмар оказался сном», — молилась она.

Телефон зазвонил.

— Алло? Алло? — раздался голос Пэгги.

— Это Кэтрин. Дэниэл с тобой?

— Он пошел за сеном. Я тут совершенно замучилась с этими перестановками, — тараторила Пэгги. — У нас телефон дня два не работал, а мы и не знали. Ты, наверно, просто с ума сходила, пытаясь дозвониться?