Один из многих - Егор Уланов

— Правопорядок? Знаем мы эти взятки! И гидра, и наркотики, и пытки! Вам не смешно ли, Кардов?

И Дмитрий глядел на Комкина.

— Нравственность? Дети слушают реперов и блогеров, и «Тик-Ток» интереснее, чем политика, экономика, чем вы сами! Это вы защищали? Так я задаю вопрос: что вы сделали за свою жизнь, Кардов? Кроме кумовства и молчания, что вы вспомните?

И Кардов отшатнулся, оглядываясь вокруг, и как бы ища поддержки:

— Как смеете вы! Меня вы не знаете! И мало того, оскорбляете всех этих людей! Да в былые времена… — бледнея и сжимая губы, хрипел он, отмахиваясь.

— Так скажите же! Перед всеми, кто пил вместе с вами. Перед будущим России!

Заместитель министра МВД заметался, не зная, что предпринять. Шум прокатился по зале.

— Или, может быть, кто-то из вас хочет ответить на эти вопросы за хозяина? Что вы сделали в своей жизни? — голос Дмитрия оглушал и ранил. — Не то, что купили! Не сколько продали! Не карьера! Не ваша благотворительность в чеках! Не слова! А лично вы! Вы!

И он устремился к министрам, из которых только Ковров смотрел прямо и со злобою; а остальные отворотились. Дмитрий отвечал ему тем же. Будто бешеная собака, глядел он на гостей, готовый или бежать, или драться.

Минута была решающая Алена Павленкова испуганно жалась к Василевскому. Анетта Степановна густо моргала, молясь, чтоб юнец не сказал лишнего. Алиса, прижав правую руку к груди, шагнула навстречу Дмитрию, отделяясь от толпы в зеленом платье своем. И Беликов уж засучивал рукава, поглядывая на Алексея Юрьевича и ожидая его сигнала. А Елена была смущена, зная, что всему этому причиной, и стараясь забыть собственное знание. Она походила на божество, обращенное в обе стороны мироздания, и, стремясь помочь другу, хотела сохранить собственные статус и репутацию.

Тут медленные единичные хлопки послышались наконец в центре зала.

— Браво! Браво! Вы великолепно сыграли свою роль, — смеялся Кардов без тени злобы, переменившись в лице и пройдя до конца, после чего приятельски обнял Дмитрия за плечо.

Тот не отстранился.

Зрители ничего не понимали. Всеобщее замешательство, шепот.

— Чудесная обличительная речь, и сколько чувства! Вам бы, право, в кино… — Кардов был приветлив необычайно и заговорщицкие его фразы действовали успокаивающе. — Мы заранее с Дмитрием решили разыграть эту шутку в духе Тургенева. Как вам господа? И впрямь отцы и дети, чудесный спектакль, чудесный!

Публика приободрилась в секунду, и кто-то в углу захлопал. Как по волшебству вдруг целые аплодисменты пронеслись под белыми сводами.

Только министры теперь смотрели недоверчиво.

Дмитрий молчал; по лицу его нельзя было отгадать дальнейшего. Елена глядела на него с восторгом, но и с вопросом. И Кардов отгадал этот женский взгляд. Оттеснив Дмитрия, он прошелся по зале…

— А теперь, перед вторым актом этого спектакля, нам с Дмитрием нужно переговорить у меня в кабинете. А вы пока развлекаетесь!

И громкая музыка вступила по тайному знаку. Кавалергардов с Алексеем Юрьевичем уверенными широкими шагами взошли по лестнице в боковой коридор и исчезли.

Офицеры и министры заговорили о чем-то произвольном. А Анетта Степановна, подойдя к Алисе и Елене, только произнесла: «Что же это? Ничего не понимаю». Алиса проницательно посмотрела на Елену: «Не вы одна».

Глава 8

Оба мужчины зашли в кабинет, просторный и дивно обставленный. Дубовые шкафы со множеством раритетных томов размещались вдоль стен, и старинный стол красного дерева располагался в середине. Перед ним стояло несколько диванов и кресел самых современных, но под старину. И резной камин у стены с искусно оклеенным дымоходом.

Дмитрий небрежно сел в кресло, закинув ногу на ногу. Рядом стоял изумрудный торшер, назойливо светящий ему в глаз. Молодой человек от этого нетерпеливо поморщился.

Генерал-лейтенант Кардов встал к огромному столу, оперся на него и стряхнул с белого своего наряда несуществующие пылинки. После молчания он строго молвил:

— Вы поступили дурно… Будучи в гостях, в высшем свете вести себя…

И осекся, не зная, что продолжать, — так бешенство залило ему лицо краской.

— Я выговоров не принимаю, а вас нахожу смешным… И что за театр? Что вы там врали гостям? Мы сговорились? — с расстановкой отвечал Дмитрий.

Хозяин сжал зубы и продолжал:

— Думаете, я мог допустить, чтобы в моем доме всерьез велись такие речи. Я предпочел бы позвать охрану и выкинуть вас взашей.

— Так что же? — дерзко отозвался Дмитрий, откинувшись на спинку кресла.

— Только это уже целая история! А в нашем обществе историй не прощают. Молва объяснит это тем, что я сам ввел вас в свой дом, познакомил со всеми. Придумают еще про ваше знакомство с моей женой, и пойдут небылицы…

Последнее слово он произнес неуверенно, как бы самое себя стремясь убедить.

— Пойдут, — улыбнулся Дмитрий.

— Я этого допустить не могу. Министры и все эти чины потребовали бы действий решительных, а я смог бы только избить вас руками охраны.

— Достойное решение, вам не привыкать к таким приказам. Да у вас возникло другое…

Кардов пока говорил, его визави прошелся в дальний угол, рывком вытащил деревянный ящик, обшитый бархатом и с силой бросил его на красный стол.

— Вы опять хвастаете антиквариатом? — заметил Дмитрий искусную обшивку.

Картинно ударил Кардов по серебряным замкам и отворил крышку.

— Однако, — изумился Дмитрий и голос его сделался тише.

— Честь моя задета, и я требую возмездия! — нетерпеливо выпалил Кардов, полным дрожи голосом. — Я требую дуэли, сегодня, тут же в зале, вы и я… На этих самых пистолетах.

В ящике один против другого лежали дуэльные оружия XIX века. С ними были шомпол, порох, восемь круглых пуль в особых отсеках — все в идеальном состоянии.

Дмитрий наклонился, чтобы оценить их. Задумавшись, повторял: «Отлично придумано… Отлично…»

И на несколько секунд как бы замер, затаился. В кабинете свет был приглушенный, загадочный. Два человека друг против друга обсуждали тайный, но вместе с тем общественный ритуал.

— Я в деле… — прервал тишину Дмитрий. — И, как понимаю, стреляться непременно будем при зрителях?

Заместитель министра зловеще ухмыльнулся:

— Угадали. Так как вы при них оскорбили меня! Скажем, что это представление, инсценировка, реконструкция в духе вечера XIX века…

— А если будут ранения, скажем, что это случайность? Что пуль не было? Ловко это вы Алексей, ловко, — замечал Дмитрий, прикидывая варианты. — И уж с вашими связями не будет проблем в случае чего отмазаться. А как же я?

Кардов сглотнул.

— Вы же не пребываете в заблуждении, что я буду работать мишенью? Я убью вас, — медленно с наслаждением произнес Дмитрий, — и