Попалась - не отпущу - Анна Вэйли

сделал короткую паузу, поднял взгляд от бумаг и посмотрел на меня поверх очков.

— К сожалению, — продолжил он уже чуть мягче, — ваш проект, несмотря на интересную идею, пока слишком сырой и требует серьезной доработки. Мы не видим в нем достаточного потенциала для быстрой реализации и, соответственно, не можем включить его в текущую программу.

С каждым новым словом я чувствовала, как внутри что-то надрывается и рвется в клочья. Боль от отказа была тяжелой, но она оставалась на втором плане, потому что все мое внимание было приковано к одному — к нему. К Дане. Он молчал, не вмешивался и даже не пытался объясниться. Ни слова, ни взгляда в мою сторону. Только это спокойное, отстраненное выражение лица, будто он был всего лишь частью комиссии, а не тем человеком, с которым я вчера делила одно утро.

— Александра, — заговорила Орлова. — Мы понимаем, как много сил вы вложили и насколько важен для вас этот проект. Возможно, стоит взять паузу, все доработать, еще раз все обдумать. Через год приходите снова, и мы обязательно пересмотрим вашу заявку. Сейчас же идея выглядит слишком сырой.

Я слышала слова, но они пролетали мимо.

— Александра, вы нас слышите? — Петров произнес уже осторожнее и даже с оттенком беспокойства.

Я заставила себя кивнуть и собрала остатки самообладания, чтобы выдавить из себя хоть что-то:

— Да. Спасибо.

Мой голос прозвучал глухо и чуждо, словно это говорила не я.

Уже собиралась уйти, но на полпути к двери снова подняла глаза и посмотрела на Даню. Несколько долгих секунд я пыталась найти в его лице хоть тень сожаления или намек на объяснение. Но он по-прежнему молчал.

Я не выдержала. Обида, злость и отчаяние вспыхнули разом, и я резко развернулась, почти вырвавшись из аудитории. Дверь за спиной ударилась сильнее, чем я хотела, но мне было все равно.

Пустой коридор встретил тишиной, которая давила сильнее любых голосов. Я сделала несколько шагов и остановилась, прижавшись спиной к холодной стене. Закрыла глаза, пытаясь успокоить бешеный пульс, но дыхание сбивалось, а в горле стоял ком.

В голове звучала только одна фраза, услышанная утром: «Удалите из списка». И теперь я уже не сомневалась, кого именно он тогда имел в виду.

Глаза заслезились, и я больше не могла сдерживаться. Слезы потекли по щекам, горячие, болезненные, они обжигали кожу. Я провела ладонью по лицу, но слезы только прибывали, словно за последние недели в душе накопилось слишком много боли, и теперь все прорвалось наружу.

«Как он мог? Почему именно я?» — этот вопрос кружил в голове без конца. Я не понимала, зачем ему нужно было рушить все то, что мы строили, зачем он вкладывал силы и время, если в итоге сам же вычеркнул меня одним движением.

Я с трудом оторвалась от стены и пошла вперед, шаги давались тяжело, будто по вязкой земле. Где-то глубоко внутри оставалась пустота, заполненная тяжелой болью и разочарованием. Я хотела уйти как можно дальше, лишь бы не помнить, что тот, кому я доверилась, оказался человеком, разрушившим все, о чем я мечтала.

Глава 25

Я не знала, сколько времени простояла возле университета, прижавшись спиной к каменной стене, но не чувствовала себя в состоянии идти. Просто хватала ртом свежий воздух. Минуты тянулись вязко и бесконечно, а внутри все продолжало бурлить и ломаться: боль, гнев и разочарование клубились вместе, не давая ни вдохнуть свободно, ни собраться с мыслями. Казалось, земля уходит из-под ног, и я тщетно пыталась удержаться за что-то, что придавало бы смысл.

Наконец я глубоко вдохнула, оттолкнулась от стены и выпрямила плечи. Нужно было уйти. Как можно скорее покинуть это место, скрыться от взглядов, которые будто прожигали меня насквозь, и спрятаться от собственного позора.

Я сделала несколько шагов по ступеням с крыльца, когда позади раздались быстрые шаги. Знакомые. Я еще до того, как услышала голос, знала, кто это.

— Саша, подожди! — позвал Даня. В его голосе звучало напряжение, тревога и что-то почти отчаянное.

Я остановилась резко, словно ударившись о невидимую стену, но оборачиваться не стала. Сердце заколотилось сильнее, будто хотело вырваться наружу. Я не хотела видеть его сейчас. Не хотела слышать объяснения, которые уже ничего не могли изменить.

— Пожалуйста, просто выслушай, — сказал он, подходя ближе.

Я развернулась. Внутри все снова вспыхнуло, но вместо боли теперь в голосе звучал холодный гнев.

— Выслушать? — я усмехнулась горько, глядя ему в лицо. — А что ты вообще можешь сказать?

Он сжал губы.

— Это не то, о чем ты подумала, — произнес он медленно. — Я никогда не собирался причинить тебе вред.

— Не собирался? — я повысила голос, и слова вышли резкими, почти криком. — Ты даже не предупредил! Просто стоял там и молчал, пока меня уничтожали. Ты знал, что этот проект для меня значит, и все равно промолчал. Если ты не собирался пускать меня в эту программу, мог же просто сказать! Я бы вообще не пошла!

Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Я видела, как его дыхание стало прерывистым, как он усилием воли удерживал себя от того, чтобы не сорваться в ответ.

— Я молчал не потому, что мне было все равно! — в его голосе прорезалась жесткость. — Совсем наоборот. Я попытался сделать все для тебя. Ты ведь понимаешь, какие там деньги! Один намек на попытку пролезть за мой счет, и ты бы больше не попала никуда!

— Все понимаю, — выдохнула я, и голос дрогнул от боли. — Но ты лишил меня даже шанса нормально объяснить. Ты все решил за меня. Думаешь, я не слышала тот звонок? «Удалите из списка». Ты ведь говорил обо мне, да? У меня никогда и не было шанса!

Он покачал головой, провел рукой по волосам, будто пытался выбросить лишние мысли, и шагнул ближе.

— Нет, Саша! Ты все не так поняла. Звонок не имел к тебе никакого отношения. Это была другая ситуация. Я даже не думал, что ты услышишь…

— Но я услышала! Именно перед комиссией! — перебила я, и в голосе зазвенела обида. — И ты хочешь сказать, что это совпадение?

— Я не знал, что ты слышала. Пожалуйста, поверь мне. Я никогда бы не поступил так с тобой.

— А разве уже не поступил? — выдавила я хрипло, чувствуя, как голос срывается. Я смотрела на него так, словно ненависть могла заменить все слова, которых не хватало. — Ты стоял рядом и слушал, как они растоптали все, над чем я работала. Получил удовольствие? У