Развод. Горькое лекарство от измены - Юлия Ильская

чего надумала? – строго спрашиваю я.

– Ничего, Жанночка, ты о чём? – очень искренне отзывается тётя.

И ведь не признается же!

Глава 27

– Ты с ума сошла, мам? – дочь смотрит на меня, глазами, полными слёз. – Ты посадила папу в тюрьму! Как ты могла?!

– Кира, я уже объясняла тебе, – терпеливо начинаю я снова. – Я никого никуда не сажала. Если бы твой отец не делал ничего противозаконного, никто бы не смог его арестовать.

– Но всё равно, ведь это ты получается его сдала, – перебивает меня дочь. – А ведь ему уже пятьдесят, как он там будет? В тюрьме…

Мне становится безумно жаль ее. Я прекрасно понимаю, как ей сейчас больно.

Сын молчит, уставившись в одну точку, мрачно нахмурив брови. Я поворачиваюсь к нему:

– А ты что думаешь, Костя? Тоже считаешь меня предательницей?

Он медленно поднимает глаза и откашливается:

– Мам, я понимаю, что у вас с папой свои отношения, но… почему ты не сказала нам раньше, что всё так плохо?

– Потому что это было дело между мной и твоим отцом. Я не хотела втягивать вас в это. И уж тем более не думала, что так всё закончится.

– Ты хоть понимаешь, – тихо говорит дочь, – что ты разрушила нашу семью?

– Нет, не я её разрушила, – отвечаю я, стараясь оставаться спокойной. – Семью разрушил ваш отец, когда решил меня предать. Я лишь защитила себя. И вас тоже.

– От чего защитила, мам?! От собственного отца?! – срывается дочь. – Ты хоть понимаешь, как мы сейчас себя чувствуем?!

– Да, я понимаю, – говорю я. – И мне очень жаль, что вам приходится это переживать. Но другого выхода у меня не было. Ваш отец обманывал меня годами. Он обманывал своих пациентов. Он воровал лекарства и продавал их, а людям давал пустышку! Если бы я промолчала, то стала бы соучастницей. Подумайте об этом.

Повисает тяжелая тишина.

– А бабушка? – спрашивает сын. – Как она теперь?

– Я не запрещаю вам с ней видеться. Ухаживайте, помогайте. Но у неё есть своя квартира, а у меня своя. Наши с ней отношения вас тоже не касаются.

– Ты не должна была! Ты не имела права так поступать с ним… и с нами! Не хочу больше тебя видеть! – Кира вскакивает, уронив стул, и бросается вон из комнаты.

– Кирка! – рявкает Костя. – А ну вернись!

– Не надо, Кость, – останавливаю я его. – Ей сейчас нелегко.

– Нам всем нелегко, – угрюмо говорит сын. – А она ведёт себя как ребёнок.

– Если ты тоже уйдешь, я не обижусь, – отвечаю я. – Я понимаю, вам нужно это принять.

Сын вдруг встает и крепко обнимает меня. Мне сразу становится наполовину легче.

– Мам, прости, что мы накинулись на тебя. Просто надо было заранее сказать, что всё так плохо. Мы же семья.

– Я не могла… – отвечаю я, чувствуя, как голос дрожит. – Это была моя война. Но я не хотела, чтобы пострадали вы.

– Что теперь будешь делать? – спрашивает он.

– Уеду, – твердо говорю я. – Съезжу куда-нибудь на море, может, на месяц. Сниму квартиру. Сейчас не сезон, недорого будет. Мне нужно прийти в себя.

Костя кивает.

– Делай, как считаешь нужным, мам. Я поддержу любое твое решение.

– Спасибо, – шепчу я. – Для меня это очень важно.

– Я пойду, мне пора, – сын направляется в прихожую.

– Кость, подожди, – я иду следом и протягиваю ему большую спортивную сумку.

– Что это?

– Отнеси отцу передачку, там его одежда и мыльные принадлежности. Ну и так, по мелочи.

– Хорошо, – Костя берёт сумку и уходит.

В квартире становится невыносимо тихо. Я остаюсь совсем одна.

Что ж, война закончилась, я, вроде, даже победила. Сделала всё, что задумала. Только почему же мне так тошно?

Наверное, потому что любовь не умирает так быстро, и я всё ещё думаю о Викторе. Как он там за решёткой? Я не могу отвыкнуть беспокоиться о нём, но назад пути нет. Всё кончено.

Теперь мне остаётся только одно: развестись и попытаться начать жить заново. Правда, пока совершенно не представляю, как это сделать. Я не привыкла принадлежать только себе. Но я научусь, обязательно!

Глава 28

Вот и все! Я почти готова к отъезду. Вещи собраны, адвокат работает над разводом и разделом имущества.

Мне немного грустно, ведь я так и не помирилась с дочерью. Она до сих пор дуется на меня. Я знаю, что она ходила в тюрьму к Виктору, представляю, что он ей обо мне наговорил.

Но я с этим уже ничего не могу сделать. В конце концов она уже взрослая, у нее свои мозги есть. Если она предпочитает верить отцу, то я не буду мешать. Я надеюсь, что когда нибудь она отключит эмоции и посмотрит на ситуацию моими глазами.

У меня осталось лишь маленькое, но очень важное дело.

Я захожу в небольшое кафе, где у меня сегодня назначена встреча. осматриваюсь и сразу вижу её. Не заметить эту женщину невозможно: яркая, на грани вульгарности.

Волосы слишком белые, губы ярко-красные, что, на мой взгляд, совершенно неуместно днём в обычной кафешке. Облегающее леопардовое платье завершает ее кричащий образ. Ну, о вкусах, как говорится, не спорят.

Подхожу ближе, сажусь за столик.

– Ну здравствуй, – говорю я спокойно.

– Принесла? – Она заметно нервничает.

– Что? – я вздергиваю бровь.

– Не строй из себя дуру, – шипит она. – Ты принесла или нет?

– Нет, ничего не принесла, – отвечаю равнодушно.

– Ты же обещала! – Светка кривится от злости и становится похожей на Круэллу из мультика.

– Мало ли что я обещала, – пожимаю плечами. – У меня принцип: не договариваться с любовницами мужа.

– Ты меня обманула! Ты обещала мне деньги, которые у Вити на счету, на том, тайном!

– А, ворованные… К сожалению, их забрала полиция, – вздыхаю я. – Этот счет арестован. Так что говорить здесь не о чем.

– Ах ты, змея! – В ее глазах вспыхивает бешенство. – Ты же сказала,