Развод. Горькое лекарство от измены - Юлия Ильская

буду сидеть тихо-тихо, – продолжает она ласково, поглаживая острым ярко-алым коготком мою руку.

Я тяжело вздыхаю:

– Выкрутился, да… Только стоило это мне брачного контракта. Если жена узнает, что я здесь… с тобой…

– Да брось, никто ничего не узнает! – Светлана вьется вокруг меня, изгибаясь в соблазнительных, гибких движениях.

Она прекрасна, как дикая пантера. Опасная, манящая. Любуюсь невольно – красивая, зараза!

Но начальство четко дало понять: никаких шашней на стороне. Не мое непосредственное начальство, а то о котором никто знать не должен.

«Лишнего внимания к себе не привлекать! Ты должен быть безупречен. Примерный семьянин и уважаемый доктор! » – вспоминаю я строгий голос Серого.

Даже по телефону его тихий голос заставляет мою кровь леденеть. При нем, мне стать невидимым и неслышимым. Этот человек сам настоял, чтобы я называл его дебильной кличкой, сам бы я не осмелился. С такими людьми не шутят, их боятся.

Из-за него пришлось подписать этот идиотский брачный контракт, лишь бы Жанка скандал не устроила и разводиться не надумала.

Откуда он вообще всё это знает? От это еще страшнее становится.

Пришлось перед женой хвостом мести, ужины ей готовить, как подкаблук какой! А она как чувствует, носом крутит, что-то подозревает! Юриста моего слила, хотя он был в курсе происходящего и помог бы мне остаться при квартире.

Еще тетка эта ее, ходит тут, поглядывает искоса. Нервирует. Достали все!

Ничего, осталось совсем немного, последняя сделка – и меня здесь не будет.

– Котик, ну ты всё ещё сердишься? – Света снова пытается привлечь моё внимание.

Я невольно скольжу взглядом по её стройной фигурке, гадая, есть ли под коротким халатиком хоть что-то ещё. Тянет к ней неудержимо.

Дома с Жанкой сейчас ничего не добьёшься – злая, как собака, даже мать мою выгнала из дома. А Светка… вот она рядом, мягкая, уступчивая, нежная и заводная. Только руку протяни – и все твое.

Чувствую, как кровь начинает вскипать в жилах. Черт бы побрал этих дельцов – какая им разница, с кем я сплю!

– Котик, давай сейчас по-быстрому, – её пальцы мягко гладят и разминают мою шею. – А потом я обещаю – даже не пискну. Только если сам захочешь ко мне вернуться, – горячо шепчет она мне на ухо, нежно прикусывая мочку.

Тормоза сорваны. К черту всех! Мне нужна эта женщина, прямо сейчас. Я резко распахиваю её халат. Под ним почти ничего – красное кружевное белье и чулки… Черт, чулки!

Они добивает меня окончательно, пути назад больше нет.

Мне уже плевать на всё. Документы летят со стола на пол. Я обхватываю её шикарную фигуру руками, прижимаю к себе, целую, кусаю её сладкую кожу.

Она не остаётся в долгу, подстраивается под мои движения. Всё это мне необходимо сейчас, срочно нужна эта разрядка.

Но стоит нам, разгоряченным, приблизиться к финалу, как вдруг громкий стук в дверь заставляет вздрогнуть. Не успеваю я опомниться, дверь слетает с петель.

– Всем оставаться на местах! – слышу грозный голос.

Глава 26

Стою посреди больничного коридора, крепко сжимая сумочку в руках. Чувствую себя так, будто провалилась в какой-то мерзкий сериал, а теперь беспомощно наблюдаю за происходящим со стороны.

Вокруг мельтешат чужие люди: полицейские в форме, врачи, пациенты. Кто-то тихо перешептывается, кто-то хихикает, кто-то бросает на меня сочувственные, любопытные взгляды. Щелкают камеры телефонов.

Наверное, половина города уже в курсе, какая драма разыгралась в семье уважаемого главврача.

И смех, и грех! Виктора взяли прямо во время прелюбодейства на рабочем месте со спущенными штанами!

– Жанна, – знакомый голос заставляет меня вздрогнуть.

Резко оборачиваюсь. Передо мной стоит Иван.

– Как ты? – он вглядывается в моё лицо.

Сейчас он выглядит по-другому. Пострижен, побрит, совсем не напоминает того бомжа, каким я увидела его впервые.

– Нормально, – я глотаю сухой ком в горле, – всё нормально…

Тётя отговаривала меня от присутствия на задержании, но мне это было необходимо. Я хотела лично, своими глазами видеть, как низко пал Виктор.

Может, я слишком мстительная, но мне плевать. Виктор сам выбрал свой путь. Он считал меня дурой недалекой, в домработницу для себя и своей матери превратил. Все годы брака оплевал, ничего не оценил хорошего.

– Держи, – говорит Иван тихо, незаметно вкладывая мне в ладонь флешку. – Здесь запись со скрытой камеры. Факт измены налицо. Да и свидетелей у тебя теперь более чем достаточно.

Голова кружится. В груди тяжесть, будто там огромный булыжник. Хочется разрыдаться прямо здесь, в коридоре, перед десятками чужих глаз. Но нет. Я не доставлю им этого удовольствия. Не дождётесь!

Из кабинета выводят Виктора. Он выглядит жалко: пиджак мятый, галстук съехал набок, глаза мечутся по сторонам в поисках спасения.

В следующую секунду наши взгляды встречаются, и он застывает.

– Жанна… – шепчет он, – ты… это всё ты…

– Нет, – холодно перебиваю я, гордо вскидывая подбородок. – Это всё сделал себе ты! Сам! Я лишь показала всем, какой ты на самом деле.

Его лицо кривится, будто от пощечины. Виктор пытается шагнуть ко мне, но руки людей в форме твёрдо удерживают его на месте.

– Тварь! – орёт он, изо рта летит слюна, глаза лезут из орбит.

– Ну-ну, ты же аристократ, – качаю я головой, – у тебя же голубая кровь. Не опускайся ещё ниже, хотя куда еще.

Он открывает рот, пытается ещё что-то произнести, но его уже уводят по коридору, и его голос теряется в общем гуле.

– Держись, Жанна. Ты сильная, – говорит Иван, мягко касаясь моей руки.

– Спасибо, – шепчу я. – Я справлюсь.

Он кивает и отходит, оставляя меня одну. Тут же рядом, как из-под земли, вырастает тётя Кара.

– Где ты была? – удивляюсь я.

– Здесь, неподалёку, – уклончиво отвечает она, – ну как ты, не жалеешь?

– Не о чём жалеть! – решительно говорю я, – все получили по заслугам!

– Ты обратила внимание, какой Ванечка мужественный в форме?

Её вопрос застает меня врасплох.

– Ну да, не бомж, – пожимаю я плечами, – ты к чему это говоришь?

– Просто так, – тётино лицо так невинно, что я тут же напрягаюсь.

– А ну, тётя Кара, колись! Ты