Такая нежная любовь - Эйрена Крокус

class="p1">Мы вместе осуществим мою мечту, и это будет потрясающе! В голове уже крутятся мысли о том, как мы будем обустраиваться, какие места посетим и как будем просто наслаждаться жизнью. Только он и я! Поскорее бы…

Глава 23

Лиза

Саша кладет мне самый большой кусочек и с улыбкой подвигает ближе. Я тоже улыбаюсь. Ведь сейчас мы, наконец, решим самый главный вопрос. Билет в нашу счастливую жизнь, где будет все.

— Саш, поцелуй, — прошу его с горящими глазами.

Обнимает ладонью мое лицо и целует.

— Сладкая моя.

Так приятно. Улыбаюсь.

— Че завтра делаешь? — смотрю на него внимательно.

— Боевое слаживание. Отработка самостоятельных действий и в составе группы, — рассказывает спокойно.

— Обалдеть! — смотрю на него с удивлением.

— А еще подготовка к сдаче нормативов на звание лучшего командира взвода.

— Ну, ты же будешь лучшим? — рассматриваю его, пока он отвлекается на телефон, чтобы посмотреть время.

— Послезавтра увидим, — откладывает его и смотрит в мои глаза.

— Будешь. Держу кулачки за тебя.

Провожу по торту пальчиком и быстро пробую воздушный белый крем.

— Мммм кайф, — прикрываю на пару секунд глаза от удовольствия. — Очень вкусно.

— Кайф это ты Лизка. У меня для тебя сюрприз, — наклонившись, целует в щеку и сжимает мягко мое бедро.

— У меня для тебя тоже, но ты первый, — слежу за ним внимательно.

— Я написал тебе стих. Только не смейся, — становится посреди кухни.

— Не буду, — говорю вполне серьезно, и наблюдаю, как он, собравшись с мыслями, спокойно начинает произносить:

Особый стиль, твоя походка, твои жесты

Они полны загадок, они чертовски интересны

Лишь присмотревшись раз — твою увидел уникальность!

Еще раз посмотрел и убедился не случайность!

Я чувствую людей, чьи души удивительно приятны

Чьи души так чисты, красивы и невероятны

Чьи души вечно светят во Вселенской тьме

И этот благородный свет я чувствую в тебе!

В тебе есть то, о чём так многие не знают…

В тебе есть то, о чем так многие мечтают…

В тебе есть то, о чем пока не знаю я…

Узнать не сложно, нужна на это воля лишь твоя!

Это так трогательно и мило с его стороны, что я едва сдерживаю слезы, чтобы не разрыдаться. Никто и никогда не писал мне стихов, и тем более таких!

Даже странно… Он умеет увидеть во мне то, что я сама иногда не замечаю. И выражает это так красиво, что сердце замирает. Каждое слово, каждое предложение заставляет чувствовать себя любимой и единственной.

— Я, конечно, не Александр Пушкин, но тоже старался, — смотрит на меня взволновано.

— Санька, ты лучше Пушкина. Мне никогда никто не писал таких стихов.

Не сдержавшись, встаю и мигом сокращаю то малое расстояние, что нас разделяло. Утыкаюсь носом ему в шею, обнимаю за талию, закрываю глаза.

Приятно до помутнения рассудка. И мы так и стоим… Долго.

Его пальцы скользят по моему затылку. А я плавлюсь от мурашек и близости. И одновременно от волнения и радости, что это все нужно как-то зафиналить.

— Саш, — вдыхаю запах его тела и снова прикрываю глаза. — У меня есть очень хорошая новость.

— Какая? — сжимает крепче.

Улыбаюсь.

— Я говорила с отцом. И ты не поверишь, — немного отклонившись, заглядываю ему в глаза. — Он сказал, что не против того, что мы вместе.

— В чем подвох? — на его лбу собирается складка. Лицо становится напряженным.

— Подвоха нет, — глажу его плечи и опускаю взгляд на губы, которые очень хочется поцеловать. — Он сказал, что даст нам все, что нужно. Квартиру, машину. Тебе не придется здесь сидеть за копейки. Отец возьмет работать тебя в свою фирму, и ты будешь прилично зарабатывать, — рассказываю ему с горящими глазами.

— Подожди, — останавливает меня, когда я тянусь к его губам. — В какую еще фирму???

— В Москве, — говорю почти шепотом. — Санька, мы поедем в Москву через пару дней, и все поменяется. Мы будем счастливы там. Ты же любишь меня?

— Люблю! Но я не поеду в Москву Лиз, — сбрасывает как-то грубо мои руки и отдаляется, сделав шаг назад.

Без его рук становится холодно и не по себе. Потому что он зол… Из-за чего? Из-за Москвы?

— Санька, ты чего?

— Лиза, я военный, и я пришёл на службу, чтобы жить по своим принципам. Я не собираюсь носить костюмы и исполнять приказы твоего отца, которые не имеют смысла. Он пытается запутать тебя, чтобы вновь взять под контроль твою жизнь. Я не уеду в Москву. Я здесь, чтобы выполнять свой долг, и у меня нет намерений покидать это место.

Ну приехали…

Разочарование накатывает на меня, как холодная волна. Я смотрю ему в глаза и понимаю, что он не шутит. Саша не собирается уезжать из этого клоповника. Напротив, он, похоже, даже рад остаться здесь. Но почему? Неужели он не хочет хорошей жизни для нас двоих? Почему он не стремится к большему? Это ведь гораздо лучше, чем оставаться в этом захолустье…

— Саша, одумайся! Это же Москва! Что тебе стоит бросить эту службу? — произношу я, стараясь вложить в свои слова всю искренность и надежду.

— Лиза, мое место здесь. Если ты соскучилась по богатой жизни и Игнатьеву скатертью дорога, — выпаливает он с раздражением.

— Значит так?

— Так!

— Тогда забудь все то, что было у нас в последние дни. Это была ошибка, — произношу я, прижимая пальцы к вискам. — Мы просто знакомые и не более…

Боль в сердце настолько резка, что каждое слово дается с трудом. Мои глаза наполняются слезами, и я сокращаю расстояние, на которое он меня отодвинул, толкая его в грудь. Делаю это так же больно и резко, как и он, когда ударил меня своими словами.

— Ошибка, понял? Ты был ошибкой!

— Лиза, успокойся, — его голос звучит так близко, и он пытается схватить меня за запястья, но я ловко уворачиваюсь.

Не хочу его прикосновений. Не хочу!

Я отдаляюсь от него, наплевав на все, ухожу в комнату и запираю дверь на замок. Как только замок щелкает, я медленно оседаю на пол, пряча лицо в руках. Не хочу его видеть. Не хочу.

Глава 24

Лиза

Утро встречает меня головной болью и слабостью. Открыв дверь, сначала выглядываю, а только потом иду на кухню, где сразу вижу Саньку. На нем домашняя майка и спортивные штаны. Он босой и слегка растрепанный.

— Твой чай, — ставит кружку на стол.

Резкость его движений стала как будто еще отчётливей, словно здесь ему со мной тесно, как никогда.