Единственный - Люси Дарлинг

сжимается. Как он мог его убить? Он все это время был со мной. Моего отца нашли мертвым? Или он пропал? Черт. Неужели мой брат способен убить собственного отца? — Все его пальцы на месте. —

Авель делает паузу. — Я не сказал, что и с пальцами на ногах тоже все в порядке.

— Я отступаю на шаг. Что, черт возьми, это значит? — Мне не пришлось особо стараться, чтобы он заговорил. Он оказался чертовой крысой.

В моей голове начинают складываться кусочки паззла, но я не хочу в это верить. Я отхожу еще на несколько шагов, увеличивая дистанцию между мной и дверью кабинета. Авель говорил, что его работа — добывать информацию у людей. Неужели он добывал ее у моего отца? Я разворачиваюсь и бегу обратно на кухню.

— Энджел.

Я вздрагиваю, его голос застает меня врасплох. Я роняю чашку, но Авель проворен — он обхватывает меня сзади за талию, поднимает с пола и отступает как раз в тот момент, когда чашка разбивается вдребезги. Ни капли горячего кофе не попадает на мои бедра.

— Черт, прости, — он ставит меня на кухонный островок, наклоняется и осматривает мои ноги, проверяя, все ли в порядке.

— На меня ничего не попало, — говорю я ему.

Мой Авель нежно целует меня в колено и выпрямляется. Как этот человек может быть тем же, кто только что говорил об отрывании кому-то пальцев на ногах?

— Сиди тут, пока я не уберу все. На тебе нет обуви.

Я киваю, мой мозг — хаос мыслей, которые я не могу упорядочить, как ни стараюсь. Я смотрю, как он быстро убирает осколки, а затем возвращает все свое внимание мне.

— Эй, — Авель берет меня за подбородок, заставляя поднять на него взгляд, и встает между моих ног. — Ты в порядке?

— Да.

Он хмурится, и, кажется, он мне не верит.

— Мне нужно ненадолго отлучиться. Ты побудешь тут одна несколько минут?

— Я доготовлю завтрак.

— Уже вторая половина дня, — Авель усмехается, и в этот миг его полуулыбка заставляет меня забыть обо всем на свете. Я никогда не видела его улыбок. Я тянусь и глажу его по щеке.

— Ты заставляешь меня забывать обо всем на свете.

— Я и сам хочу забыть обо всем на свете. — Авель целует меня в лоб. — Райли и Николай скоро заглянут.

Упоминание Райли заставляет меня задуматься, насколько она в курсе происходящего и что знает об Авеле. Думаю, гораздо больше, чем сказала в тот день. Она тогда уклонилась от нескольких вопросов, и теперь ее комментарии обретают больший смысл. Я не злюсь на нее, потому что она сама в непростом положении. Ее лояльность принадлежит Николаю.

— Хорошо.

Я не знаю, что и думать обо всем этом, но и делать поспешных выводов тоже не хочу. Каждый раз, когда я это делала по отношению к Авелю, я оказывалась неправа.

— Можно спросить, прежде чем ты уйдешь?

— Ты можешь спрашивать меня, о чем угодно, Энджел.

— Мой отец... он не нанимал тебя?

Он все время говорил, что взял меня, чтобы обезопасить, но не сказал, по чьему приказу. Все началось с того, что из-за моей дружбы с Райли влезли в жизнь моей семьи.

— Нет.

— Ты взял меня из-за того, что случилось с Райли? Неужели она хотела меня обезопасить?

— Я взял тебя, потому что хотел обезопасить тебя.

— Неужели это единственная причина?

Авель качает головой: «нет».

— Ты скажешь мне?

— Не хочу пугать тебя.

Вот черт. Не успеваю я настоять, как раздается сигнал.

— Это они?

— Ага, — Авель достает телефон. — Я скажу Райли подняться к тебе. —

Он целует меня в губы и выходит.

Я смотрю ему вслед, и в голове у меня каша.

Я спрыгиваю со столешницы и бегу в гардеробную переодеться. На этот раз, глядя на одежду, я замечаю бирки. Авель подготовил свой дом для меня. Он знал, что приведет меня сюда, и, судя по всему, я останусь здесь надолго.

Я провожу рукой по вешалкам. Все вещи — бренды, которые я ношу, а некоторые — точные копии той одежды, что висит у меня дома в гардеробе.

— Привет, — я оборачиваюсь и вижу Райли в дверях.

— В тот день у меня дома. Когда все случилось. Это не ты просила Авеля забрать меня и обеспечить безопасность, да?

— Нет, — она качает головой. — Николай просто заверил меня, что ты в безопасности.

— Потому что это он приказал Авелю забрать меня?

— Думаю, у Чёрча уже был свой план, — она жестом указывает на одежду.

— Он с самого начала планировал меня похитить. — Райли отводит взгляд, ее глаза блуждают где угодно, только не на мне. — Райли.

— Что? — пожимает она плечами. — Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Не знаю, — снимаю несколько вещей с вешалки, чтобы одеться.

— Эти мужчины... они другие, — вот все, что она говорит.

Ее слова попадают в точку. Она не неправа. Авель — мужчина особого склада, но разве не эти его особенности заставили меня так сильно в него влюбиться?

— Он пытает людей, — бормочу я, натягивая спортивные штаны. Я все еще не могу примириться с мыслью, что мой нежный, заботливый, внимательный Авель — тот же человек, которого эти люди зовут Чёрчем.

— Некоторые люди заслуживают пыток, — Райли снова пожимает плечами, словно в этом нет ничего особенного. Она подходит к комоду и открывает ящик с лаками для ногтей. — Хочешь сделать маникюр и педикюр? — она что, серьезно? Она предлагает мне красить ногти, пока Авель, возможно, где-то отрывает их кому-то другому? Я захлопываю ящик. Она и правда часть этого мира. — Значит, нет?

— Мой отец — один из тех, кого он пытал?

— Я не задаю таких вопросов, — она поднимает руки. — Некоторые вещи лучше не знать.

— А если бы это был твой отец?

— Да, это сравнение, наверное, для тебя не работает, — Райли даже смеется.

— Что это значит?

— Скажем так, Николай и Маттео позаботились о том, чтобы я осталась последней из О'Хэйров, теперь, когда моя сестра замужем. Скоро и мое имя исчезнет, когда я выйду замуж. И О'Хэйры исчезнут совсем.

Райли не звучит расстроенной из-за этого.

— Мне надоело получать информацию по крупицам.

— Ладно, теперь ты одна из нас, — говорит Райли и пускается в рассказ о том, как сошлись ее сестра и Маттео, что, в свою очередь, свело ее и Николая. Когда она заканчивает, становится лишь яснее, что да, эти мужчины сильно отличаются от других. Особенно когда дело касается их женщин. Но чего я не понимаю, так этого, что это значит