Никола Марш - Флирт — моя стихия!

— Голышом?

— Именно, — кивнул Эйдан.

— Почему бы и нет!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— А что случилось? — тревожно спросила Лана, когда Бетани открыла ей дверь вся в слезах, с кухонным полотенцем в руке.

Бетани молча проследовала на кухню, кузина направилась за ней, с трудом переставляя загипсованную ногу, опираясь на анодированную трость.

— Боже! А я-то думала у тебя большое горе! — с облегчением воскликнула двоюродная сестра, увидев на разделочной доске горы нарезанного лука.

— Вот, — сказала Бет, моргая и шмыгая носом, — решила приготовить лазанью.

— А не многовато ли лука? — спросила Лана.

— Две головки, но зато каких! — руками продемонстрировала их изначальные грандиозные размеры Бетани Уокер. — Садись, отбрось свою палочку. Будешь резать чеснок.

— А по какому поводу этот взрыв интереса к итальянской кухне? — скептически поинтересовалась кузина.

— По-твоему, обязательно должен быть какой-то существенный повод. Просто настроение хорошее, — заявила Бет.

— Если бы я не знала тебя, дорогая, приняла бы эту отговорку. Но не сочти уж за назойливость, ты, дорогая, из тех, кого к кухонным делам можно привлечь лишь под страхом смертной казни. Ждешь кого-то? — в лоб спросила сестра.

— Тебя ждала, чтобы ты мне чеснок измельчила.

— Даже не собираюсь, пока не объяснишь, с чем связаны твои кулинарные порывы, — заупрямилась Лана.

— Дорогая, отсутствие общения тебе не на пользу. С каждым днем больничного ты становишься все подозрительнее и подозрительнее. Может человек просто поддаться импульсу и приготовить вкусное блюдо для себя и своих друзей? — эмоционально проговорила Бетани.

— Значит, для друзей? Для каких таких друзей? — настойчиво вызнавала кузина.

— Для моей дорогой сестрицы, например, — предложила Бетани как вариант ответа, энергично шинкуя ярко-оранжевую морковь. — Не тяни, Лана, кроши чеснок. Мне его скоро на сковороду класть.

Лана от безвыходности вынуждена была приступить к делу, всем своим видом демонстрируя крайнее недовольство.

— У тебя масло брызжет! — сказала она Бетани.

— А? Да, спасибо, милая, — отозвалась та, убавив огонь под сковородой.

— Ты сегодня… странная, — осторожно заметила Лана, тыльной стороной ладони поправив на переносице очки.

Бетани даже не обратила внимания на это замечание. Она всецело пребывала в своих, никому не ведомых мыслях. Ее рассеянность, однако, не мешала методично переходить от обработки томатов к соусу бешамель и обратно.

Конечно же, Лана не могла не догадываться, с какой такой персоной связано заоблачное настроение сестры. Она также догадывалась, что в их отношениях состоялся долгожданный прорыв. Вот только не могла и вообразить, чего именно коснулся этот прорыв. Все, связанное с увлеченностью Бетани боссом, вызывало в благоразумной сестре настороженность и опасение. То, что из этих отношений не выйдет ничего путного, она знала наверняка и наперед.

— Сиди-сиди, дорогая, — остановила ее Бетани, — я сама.

Она взяла со стола разделочную доску с чесноком и всыпала вместе с луком в шипящее оливковое масло. Молча положила перед Ланой терку и сыр.

Лана приступила к новому делу, поминутно взглядывая на Бетани, которая что-то уже мысленно напевала, в такт воображаемой песне покачивая головой. Такая отрешенность обнаружилась вообще впервые.

— Ты в порядке? — искренне обеспокоилась кузина.

— А? Да, конечно… — ответила та и вновь воспарила в своих грезах.

Видимо почувствовав на себе озадаченный и пристальный взгляд сестры, Бетани тоже уставилась на нее и, улыбаясь, спросила:

— А вот в порядке ли ты? Почему сыр не натираешь?

— Прекрати меня дурачить, Бет! — раздраженно отозвалась Лана. — Я ведь волнуюсь. Вижу, что у тебя что-то произошло. Что-то важное!

— Ты думаешь, что секс с боссом — это что-то важное? — игриво спросила эта несносная блондинка, когда Лана уже готова была прыгать от жгучего любопытства.

— Ты все-таки соблазнила его?! — негодующе воскликнула Лана.

— Можешь поздравить, мне это удалось! — торжественно объявила Бетани.

— Не стану я тебя с этим поздравлять, — гневно процедила та, остервенело терзая сыр на терке.

— Все ты сердишься, сестренка. Тоже мне, большое дело. Оба мы взрослые люди, отлично провели вечер и решили на этом не останавливаться. Имели право, между прочим, — констатировала Бетани.

— Бедный Эйдан! — воскликнула Лана.

— А что это он бедный?! — возмутилась сестра.

— Не знает, с кем имеет дело! Уже за одно это он достоин сочувствия. Представляю! Он сейчас наверняка чувствует себя виноватым или по крайней мере не в своей тарелке. Зато у тебя теперь появилась лишняя причина злоупотребить его расположением.

— Ты всерьез так думаешь? — спросила сестру Бетани.

— Если бы я так не думала, то и не говорила бы, — заключила та.

— Хм… — притворно задумалась Бет, помешивая деревянной лопаточкой лук и чеснок и готовясь отправить на сковороду тертую морковь.

— Рассказывай, — тихо проговорила Лана.

— Что рассказывать? — притворившись непонимающей, Бет легкомысленно тряхнула светлыми волосами.

— Как это было, — серьезным голосом произнесла кузина. — Я хочу знать все до мельчайших подробностей. Не забывай, что только благодаря мне ты стала работать на Эйдана.

— Скажу так, дорогая сестренка: этой ночью нам было не до сна, глаз не сомкнули, ни он, ни я. Вели глубинные исследования, обогащались знаниями, ставили эксперименты, каждый из которых оказался весьма результативным.

— Сама не понимаю, зачем я тебя расспрашиваю, — брезгливо поморщилась двоюродная сестра. — Мне же с ним работать. Прошу тебя, Бет, больше ни слова — ни об исследованиях, ни об экспериментах. Ума не приложу, как вы после этого работать-то сможете?

— Плодотворно, я полагаю, — пожала плечами Бет и положила в сковороду морковь, перемешав которую с луком и чесноком вернулась к соусу. — Соль, мускатный орех… — проговорила она себе под нос, приправляя однородную массу молочного цвета.

— У меня такое впечатление, что ты сознательно стремишься нарушить любое правило, о котором тебе становится известно, — суровым тоном осуждающе процедила Лана. — Чувствую в этом свою вину. Не нужно мне было вдалбливать, что с боссом «ни-ни». Может быть, ты бы так к этому не стремилась, — в раздумье добавила она.

— Не ломай голову, дорогая. Съешь шоколадку, — предложила Бетани сестре плитку, которую сама надломила только что. — У! Вкуснятина! Мой любимый.