Мэрил Хенкс - Не могу забыть

Не смея поверить, что ее отпускают, Мона устремилась к выходу. Брет двумя шагами опередил ее и открыл дверь.

Когда Мона не оглядываясь пошла к лифту, Брет бросил ей вдогонку:

— Завтра утром увидимся в парке.

Как назло, лифт не торопился. Чувствуя, что Брет стоит в дверном проеме и наблюдает за ней, Мона попыталась скрыть волнение.

— Если ты так спешишь, то можно воспользоваться лестницей, — подсказал он.

Закусив губу, Мона последовала его насмешливому совету, вихрем сбежала вниз и прокралась в апартаменты Рика, стараясь производить как можно меньше шума.

Если он проспал, как иногда случалось, то еще не успел хватиться ее. Нужно только избавиться от спортивного костюма и принять душ…

Она дошла до середины коридора, когда дверь гостиной открылась и на пороге появился Рик, сидящий в кресле на колесиках. Он был побрит и одет. Когда Мона увидела его лицо, побледневшее от страха и гнева, у нее душа ушла в пятки.

Внезапно прозрев, она поняла, что Рик смертельно боится ее ухода.

— Где тебя черти носят? — грубо спросил он.

— Гуляла в парке. — Поняв, что оправдывается, она добавила: — Мне нужны физические упражнения.

— Когда я увидел, что тебя нет в комнате, то не знал, что и думать. Почему ты не сказала мне, что собираешься выйти?

— Я думала, ты спишь.

Он обвел взглядом ее тренировочный костюм и кроссовки.

— Это ведь не в первый раз, верно?

— Верно, — призналась она.

— И давно ты тайком уходишь из дому? Слегка зардевшись, Мона ответила:

— Недель семь-восемь. Каждое утро, если хорошая погода.

— Жаль, что я не знал про твои предрассветные занятия. С удовольствием присоединился бы. Свежий воздух мне на пользу.

Она прекрасно знала, что Рик равнодушен и к свежему воздуху, и к любым физическим упражнениям, кроме плавания.

Он относился к типичным затворникам, предпочитал автомобили и кондиционеры и, если бы не тратил столько сил на работу и светские развлечения, давно растолстел бы.

— Ну что ж, присоединяйся, — спокойно предложила она.

— Бегунья трусцой и человек в инвалидном кресле? Да это же курам на смех! — вспылил он.

— Пожалуйста, Рик, не… Он резко прервал ее:

— Побыла бы на моем месте, так узнала бы, что это такое!

— Скоро ты встанешь на ноги.

— И смогу по утрам вприпрыжку ковылять по парку. Есть к чему стремиться!

— Не понимаю, на что ты сердишься, — пробормотала она.

— А чего ты ждала? Я прикован к этой квартире, а ты убегаешь тайком, не говоря мне ни слова!

— Извини. Я…

— Будь я проклят, если позволю тебе уйти и оставить меня еще раз! ~ Это была наполовину угроза, наполовину мольба.

— Если ты против, я больше не буду уходить, — сгоряча пообещала она и тут же пожалела об этом, вспомнив слова Брета: «Завтра утром увидимся в парке».

Но на смену сожалению пришло облегчение. Теперь, когда Рик обо всем узнал, она уже не сможет уступить искушению.

— Вот она, живая и здоровая! — Из гостиной вышла Кларис, которой очень шла бело-голубая форма сиделки. Ее короткие волнистые волосы были такими же черными, как и у Моны, а цвет глаз напоминал покрытые росой фиалки.

Женщины обменялись взглядами и поняли друг друга без слов.

— Я говорила ему, что он делает из мухи слона, — сказала Кларис с протяжным ирландским акцентом, которым частенько пользовалась для усиления эффекта. — Но разве он когда-нибудь слушает?

Хотя Кларис была Рику ровесницей, она обращалась со своим подопечным как с непослушным мальчишкой, строго отчитывала, когда он не выполнял предписания врачей, не обращала внимания на его приступы гнева, успокаивала его страхи и смягчала боль с почти материнской нежностью…

Первая сиделка не смогла с ним справиться и через несколько дней ушла в слезах. Вторая продержалась неделю.

Поэтому Кларис, опытная сиделка и жизнерадостный человек с неизменным чувством юмора, оказалась для них подлинным даром небес.

На первых порах Рик не мог спать от боли и хотел, чтобы Мона неотлучно находилась при нем. Но Кларис твердо сказала ему, что Мона еще не готова к таким нагрузкам, уложила девушку и всю ночь просидела рядом с больным. Время от времени она поступала так и сейчас, когда Рик ощущал боль или беспокойство.

Рик жаловался на чрезмерную опеку, ворчал, когда Кларис обыгрывала его в карты или шашки, однако привык к ней, и Мона боялась думать о том, что будет, когда работа Кларис закончится и она уйдет от них.

— Судя по всему, вы не прочь принять душ, переодеться и слегка перекусить, — сказала она Моне. — Когда девушка кивнула, Кларис повернулась к Рику. — А вы тем временем сможете опробовать новый метод лечения, предложенный доктором Уиллером.

— Только недолго, — проворчал Хаббард.

— Пять минут, — заверила его Мона. — Если тебе не терпится начать работать, я могу пожертвовать завтраком.

— Сегодня я работать не буду. Как только все будут готовы, мы поедем в «Голубую лагуну».

— Но ведь мы собирались туда только завтра утром, — пролепетала Мона.

— Я решил, что Кларис права…

— А разве хоть раз было по-другому? — Кларис пожала плечами.

Рик бросил на нее сердитый взгляд и продолжил:

— Она предложила поехать в «Голубую лагуну» на день раньше. И это верно. В пятницу половина города устремится за город, и на шоссе негде будет яблоку упасть. Я уже велел Стиву заехать за нами сегодня в половине одиннадцатого.

— Раз так, — бодро сказала Кларис, — у меня еше миллион дел. — И добавила, стараясь быть суровой: — Почему мужчины все решают в последнюю минуту?

Рик улыбнулся. Страдальческие морщины на его лице разгладились, и оно приобрело мальчишеское выражение.

— Чтобы женщины всегда были наготове.

— Еще чего! ~ Кларис тряхнула черными кудрями.

— Раз мы едем с ночевкой, прихватите с собой какой-нибудь симпатичный наряд для вечеринки, — добавил Рик.

— Если будет время.

— Для таких вещей у женщин всегда найдется время, — вкрадчиво ответил Рик.

— Только в том случае, если они не приглядывают за мужчинами. — И довольная тем, что последнее слово осталось за ней, Кларис отвезла кресло обратно в гостиную.

Тем временем Мона пошла принимать душ.

Она встала под струю горячей воды и постаралась забыть о Брете и обо всем, что она узнала сегодня утром.

С прошлым покончено. Покончено навсегда. Она надеялась только на одно: прежде чем Рик узнает о его возвращении, Брет поймет, что все бесполезно, и незаметно уедет, оставив их С миром. С миром… Забавно. Ужасно забавно. Ее смешок больше напоминал всхлип.