Мирна Маккензи - Королевский шанс

– Ты же не стал нанимать?

– В таком случае это превратилось бы в игру в сельское хозяйство.

– Джентльмен – владелец ранчо, – с улыбкой прокомментировала она.

– Да. Отец привез сюда маму. А она начала здесь чахнуть и вянуть, по ее собственным словам. После моего рождения ей становилось все хуже. Должно быть, существует какое-то проклятие. Она бросила нас. А отец после ее отъезда превратился в несчастного, озлобленного человека. Его миром стали я и ранчо.

– Можно подумать, ты его ненавидишь.

– Действительно можно, но это не так. Я всегда знал, что моя душа принадлежит этим местам. Даже уезжая – учиться или зарабатывать деньги, – я сердце оставлял здесь. И, подобно отцу, нашел невесту и привез ее сюда.

– Она тоже ненавидела ранчо?

– Не совсем так. Вначале она пришла в восторг. Ей нравилось быть оригинальной, а жить на ранчо – разве не оригинально? Потом ощущения утратили свою новизну. Надо отдать моей жене должное, сперва она скрывала свои проблемы. Но ей всегда хотелось быть в центре веселья, света и шума. Потом умер Джеймс. И мы обнаружили, что нас связывал только он.

– И теперь ты избегаешь детей: – Делфайн так грустно сказала это, что он не удержался от смеха.

– Я не мрачный человек, Делфайн. Я люблю мою жизнь. Она достаточно полна.

– Но ты не женишься.

– Что тут поделаешь? Любая моя знакомая сразу это чувствует. Ты же видела Нэнси.

– Думаю, у тебя есть для того достаточные основания. Почему ты должен снова рисковать, если та, что держала твое сердце в руках, не задумываясь, отказалась от него? Но мне хотелось бы помочь тебе увидеть мир немного в другом свете.

Он крякнул, покачал головой.

– Понятно. Перед нами благородная дама, осыпающая дарами бедного неудачливого рыцаря.

– Ты вовсе не выглядишь неудачливым. И рыцарем, кстати, тоже. Ты порвал рубашку. – Делфайн положила ладонь на оторванный лоскут ткани прямо над его сердцем. Ее ладонь была теплой.

И мир внезапно изменился. Изменился даже воздух. Сердце Оуэна бешено застучало, словно никогда раньше женщина не прикасалась к нему.

– И... – Делфайн нервно облизала губы. – И рыцарь никогда бы не осмелился сесть рядом со своей.... своей...

– Шшш, молчи. Кто-нибудь услышит, – прошептал Оуэн, наклоняясь ближе. Его дыхание щекотало ей ухо.

Она задрожала.

– Стал бы рыцарь так делать? – спросил он.

– Не... не думаю.

– Тогда, может быть, так. – Его дыхание согрело ее шею. Затем Оуэн, обняв Делфайн, начал целовать ее, ласкать, выискивая особенно чувствительные места, накрывая ладонями грудь. – Не беспокойся обо мне, Делфайн, – шептал он, водя губами по ее коже. – Пожалуйста. Не выбирай, как будет лучше для меня, не считай меня лучше, чем на самом деле. Я – простой, грубый человек. То, что у меня есть деньги, ничего не меняет. А если я целую тебя сейчас, зная, что у нас нет будущего и что глупо так поступать, говорит о том, что я даже хуже, чем другие. Не доверяй мне. Я сам себе не доверяю. – С этими словами он отпустил ее. – Иди теперь в дом. – По его голосу было понятно, как трудно ему далось такое решение.

– Я не собиралась тебя дразнить. Не хотела, чтобы мое присутствие стало поводом для сожалений.

– Если ты полагаешь, будто я жалею, что прикасался к тебе, то ошибаешься. Я жалею о том, чего не сделал.

Взглянув на него, она поцеловала уголок его рта.

– Я бы не стала тебя останавливать.

Оуэн застонал.

– Не могла бы ты не говорить мне это? Хоть раз солгать?

– Ладно. Я жалею, что ты целовал меня. Ведь, уехав, я не смогу даже обернуться и вспомнить это. Подчас лучше вообще не знать страсти.

– Делфайн... – со стоном сказал он. – Извини.

– Не надо. Все чудесно, но неразумно. Это мгновение слабости и желания всегда будет стоять между нами.

Принцесса встала и ушла в дом.

Делфайн не могла не заметить, что следующие несколько дней их с Оуэном отношения были натянутыми. Девушка понимала – он винит себя, но на деле поддразнивать его начала она. А Оуэн не из тех, кого можно безнаказанно дразнить.

Она зашла слишком далеко. Как обычно.

Ища способ хоть слегка оправдаться, она задумала научиться печь торт. Лидия говорила, что любимый торт Оуэна – со сливочной помадкой, и Делфайн вознамерилась сотворить легчайший, воздушнейший, самый восхитительный торт на свете. Даже лучше, чем у Лидии.

– Или хотя бы не хуже, – прошептала Делфайн, смешивая ингредиенты. Права на ошибку у нее нет. Лидия отправилась в город с Николасом, который так вжился в здешнюю обстановку, что Делфайн иногда начинала сомневаться – может, ему лучше быть ковбоем, а не телохранителем? Так что никто не мог проконсультировать Делфайн.

Она так увлеклась делом, что не сразу услышала стук в дверь. Однако посетитель был настойчив:

– Лидия, проклятие, открывай, я тут поджарюсь!

– Иду, – откликнулась Делфайн. – Только вытру руки.

В проеме двери стоял крупный раздраженный мужчина.

– Сколько можно возиться? Я едва не полез через окно.

– Простите. Я не слышала. Заходите. Вы ищете Лидию? Или Оуэна?

Незнакомец двинулся за ней по пятам.

– Я пришел повидать Оуэна, у нас с ним дела. Но теперь, когда я убрался с проклятой жары, можно не торопиться. Ты кто? Есть дома еще кто-нибудь?

Что-то в его тоне не понравилось Делфайн. И смотрел он на нее странно.

В душе начала подниматься паника, когда девушка поняла, что оказалась один на один с незнакомцем. Телохранители обычно отсеивали нежелательных людей, и Делфайн, привыкшая .к ощущению безопасности, действовала иногда, не подумав. Но люди сюда всегда заходили свободно. Лидия впускала их. Разговаривала с ними. И Оуэн тоже. В доме бывали друзья, соседи, деловые партнеры. Очевидно, и этот человек тут не чужой.

Вобрав в легкие воздух, Делфайн попыталась вспомнить, как внушать другим уважение, держать дистанцию.

– Кто вы? – спросила она, но голос ее предательски дрожал.

Мужчина хитро улыбнулся. Его улыбка испугала ее.

– Не волнуйся. Оуэн меня знает. Живу по соседству. Он упоминал – вроде у него есть жеребец, чтобы покрыть мою лучшую кобылу. Пришел поглядеть.

Произнося свою речь, он протянул руку к Делфайн.

– Не смейте! – отпрянула девушка.

– Не будь такой недотрогой. Я тебя не обижу. – Мужчина придвинулся ближе. – У тебя шоколад на щеке. Сейчас я его отчищу. – Но голос у него был хриплым, рука тряслась, а глаза...

– Я сама, – возразила она, делая шаг назад.

– О, я готов помочь. – Его пальцы коснулись ее щеки.

– Не прикасайтесь ко мне! – приказала она самым повелительным голосом, хоть зубы у нее и стучали. Как бы сбежать?

Дверь распахнулась, и появился Оуэн. Прищурившись, он посмотрел не на нее, а на стоящего рядом мужчину.