Кей Мортинсен - Лето перемен

— Я поражена… что ты помнишь всех своих женщин.

— Всех до единой.

Он улыбался, а она… она ревновала. Секс был для Джона Леконсфилда игрой, и Вероника Картер стала его следующей жертвой, только и всего.

Она мрачно смерила лорда-соблазнителя взглядом и процедила сквозь зубы:

— Я поеду с тобой, потому что у меня нет другого выбора. Но не думай, что моя любовь к Джеки автоматически переходит и на тебя. И я не собираюсь специально навязывать ему любовь к папе…

— То есть, ты собираешься настраивать его против меня? Осторожнее, красавица!

— Нет. Это слишком опасно для него. Я просто не собираюсь делать тебе рекламу.

— Ну и не надо. Это нужно тем, кто в чем-то не уверен, а я все прекрасно понимаю. Я знаю свои чувства к сыну… и к тебе, Вероника.

Он следовал за ней, и Вероника шла по коридору на ватных ногах, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями.

Если Джон Леконсфилд сумеет затащить ее в постель, она пропала и погибла. Дело не в девственности, Бог с ней, на дворе двадцатый век. Дело в самоуважении. Вероника Картер будет уничтожена морально.

Зачем она ему, это же смешно! Самые блестящие красотки всех столиц мира улыбаются Джону Леконсфилду и готовы пачками сыпаться к его ногам, а он, видите ли, возжелал приударить за черноволосой лохматушкой из Челси! Так она и поверила.

Нужно найти какой-то выход. Обезопасить себя. Причем так, чтобы ее не выкинули из треклятого замка, как ненужную вещь. Этого допустить нельзя, потому что Джеки не должен пострадать. Она поклялась в этом Марго.

— Джон?

— Я внимательно тебя слушаю.

— У меня есть одно условие.

— Назови его.

— Хорошо. Ты должен завоевать доверие Джеки за полгода. Если этого не произойдет, ты отправишь его обратно вместе со мной. Разумеется, навещать его ты сможешь в любое время.

— Согласен. Даю слово.

— Поклянись!

— Клянусь.

— Я серьезно.

— Я тоже.

Он протянул руку, и Вероника, после некоторого колебания, приняла ее.

И снова удар током, снова змейки по позвоночнику, снова странная слабость в ногах…

— Ты уверена, что победила, синеглазая?

— Я ни в чем не уверена. Я просто стараюсь быть объективной. Мы были вместе целую неделю — и никакого прогресса. Марго оставила сына мне, не тебе. Я собираюсь выполнить ее волю.

— Может, пари?

— У меня нет денег на пари.

— Но у тебя есть кое-что другое, в чем я очень заинтересован.

Она едва не задохнулась, но виду не показала, по крайней мере, постаралась не показать.

— И… что же это такое?

— Ну, девочка, не изображай из себя святую простоту. Докажи, что ты действительно уверена в себе. Прими пари.

— Если ты о том, чтобы я изображала из себя добрую нянюшку…

— Вероника! Я о другом. Ведь ты уверена, что мальчик не привыкнет ко мне за полгода?

— Уверена.

— Тогда тебе ничто не мешает принять мой заклад.

— В чем он заключается?

Темно-серые глаза бесстыже ощупали Веронику с ног до головы.

— Он очень прост. Если Джеки привыкнет ко мне раньше, чем через полгода, ты сама придешь ко мне в спальню, и мы станем любовниками, а будем ими до тех пор, пока я тебя не отпущу.

Некоторое время она просто молчала, не в силах даже завизжать от ярости. Потом с трудом прошипела:

— Не верю, что ты мог такое сказать! Это же выходит за всякие рамки…

— Совершенно верно. Но поскольку я все равно заведомо обречен на проигрыш, то…

Она прислонилась к стене, стараясь унять внезапную слабость. В голове зашумело, словно сразу несколько голосов заспорили о чем-то важном…

Потом из этого гула вылущилось четкое и ясное понимание: она хочет проиграть это пари! Потому что она мечтает оказаться в постели Джона Леконсфилда.

Означенный Джон с легкой улыбкой ожидал ее ответа, а она собиралась с силами.

Сейчас она докажет ему, что деньги, обаяние и смазливая внешность еще не дают повода считать, будто все женщины мира мечтают оказаться в объятиях лорда Февершема. Во всяком случае, она, Вероника Картер, совершенно не такая! Она сейчас назовет его бабником, крысой, похотливым бабуином!

— Я согласна. У тебя нет шансов. Некоторое время она пыталась убедить себя, что это сказала не она, но расплавленное золото, появившееся во взгляде Джона Леконсфилда, ясно доказывало обратное.

С ума она сошла, вот что. Этого стоило ожидать. У девственниц часто бывают заскоки, а если к ним еще подселить феодального мерзавца с внешностью архангела, то заскок просто неизбежен… право сеньора… право первой ночи… он войдет в ее спальню и овладеет ею… ах, нет, это она войдет в его спальню и покорно отдастся ему… наконец-то!!!

— Только никаких грязных штучек!

— Это каких же?

— Не знаю! Выдумать можно все что угодно. Закормить Джеки шоколадом и мороженым. Запереть меня в башню и не давать ему меня видеть. Подпоить и изнасиловать!

— Я не насильник.

— Не знаю, не знаю. Короче, все по правилам. Клянись!

— Клянусь, прекрасная дама. Никаких привораживающих напитков, никаких розовых лепестков на подушке, никакого рома в вечернем чае…

— Очень смешно!

На самом деле розовые лепестки на подушке ее крайне заинтересовали.

— Я хочу защитить нас с Джеки. Это серьезно.

— Я тоже серьезен, синеглазая. Я действительно ценю твое отношение к моему сыну. И восхищаюсь тобой. Именно это восхищение и заставляет меня с еще большим нетерпением ожидать твоего проигрыша… Нам будет очень хорошо, обещаю, красавица! Верь мне!

— Джон! Есть еще кое-что.

— Да?

— Что будет, если Джеки… если он будет слишком сильно напуган по приезде в Дартмур? Что тогда? Шесть месяцев пытки…

Лицо Джона окаменело, в глазах плеснула боль.

— Тогда ты увезешь его обратно. Я не дам ему пережить еще один ад. И не хочу видеть его страданий. Все чего я хочу — чтобы вы с Джеки дали мне немного времени. Совсем немного.

Она опустила голову, не выдержав тоски во взгляде Джона.

— Спасибо… Я пойду соберу вещи.

— Сначала давай руку. Ты приняла пари. Она тряхнула головой и нахально улыбнулась ему в лицо.

— Вот моя рука, Джон. Но ты обречен на неудачу.

— В моем словаре нет такого понятия.

— А стиральная машина?

— Это не неудача, а отсутствие информации. С Джеки все наладится, и ты будешь моей.

— Никаких шансов, Ваше лордство!

— Посмотрим, миледи.

— И замок ваш…

— Да дался тебе этот замок! С чего ты взяла…

— Я пошла собирать вещи. Дай пройти.

— Синеглазая?

— Да?

— Ты придешь ко мне сама и останешься до утра, и так будет столько дней, сколько я захочу.