Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 1)

«Ждана… Жданка», – бормотала Лесияра, опустившись на колени и покрывая поцелуями косу княгини Воронецкой… Нет, просто Жданы, ибо во сне не было титулов и званий, а были просто две души, встретившиеся за гранью яви.

Тихое солоноватое счастье с привкусом полыни заструилось по щекам Жданы при виде глаз правительницы Белых гор. Ничего, кроме своего имени, с губ Лесияры она не слышала, но в глазах читала всё остальное. Горчила в них скорбная гарь погребального костра и свистел пронизывающий ветер вдовства; горестно содрогнувшись, Ждана протянула трясущиеся пальцы и дотронулась до седой пряди, а Лесияра, без слов, одним взглядом поблагодарив её за сострадание, поймала её руку и принялась с жаром перецеловывать все пальцы по очереди. Такого она не делала даже в краткую летнюю пору их свиданий в снах.

Солнечные зайчики мельтешили под ногами и ласкались к щекам, сосны сочувствовали двум княгиням, окутывая их целебным смолистым духом, но вся эта завораживающая обстановка не мешала Ждане осознавать, что телом она сейчас находится в повозке, направляющейся в Белые горы.

«Государыня… Я убежала от своего мужа, князя Вранокрыла, – прошептала она, цепляясь за паутинно-тонкие нити яви в сказочном сиянии сна. – Мне некуда больше идти! Кроме тебя, у меня никого не осталось. Прошу тебя, умоляю, прими меня и моих детей, укрой, огради, спаси…»

Каждое слово падало, как тяжёлая слеза дождя, как полноценная горячая молитва Лаладе. По глазам Лесияры Ждана поняла, что могла бы обойтись и всего двумя словами: «Помоги мне». Повелительница женщин-кошек уже поднялась с колен и сидела рядом с ней, и Ждана сомлела во властном кольце объятий, твёрдо обещавшем любую помощь.

«Я встречу тебя. Даже если твой муж объявит мне войну, я ему тебя не отдам», – сказала Лесияра.

Ждана хотела ещё предупредить княгиню о Цветанке, но громкий голос младшего сына прервал её сон. Давно рассвело, повозка покачивалась, а мимо окошка плыло жёлто-бурое море трав: они наконец выехали из леса. Вдоль дороги росли берёзы, и Ждана невольно вспомнила о разбойниках. Северга не обманула: Яр выглядел совсем поправившимся, изнывал от здоровой дорожной скуки и приставал к братьям с просьбой рассказать сказку. Радятко и не подумал снизойти до такого, а Мал терпеливо вспоминал все сказки, которые знал, в том числе и истории о Белых горах, слышанные им от матери.

– Ярушка, ну-ка, открой рот и скажи «а-а», – велела Ждана.

Глотка малыша очистилась, а от царапины на щеке осталась почти незаметная, призрачная чёрточка. Ни клыков, ни когтей пока не было видно.

Помня о своём намерении накормить Цветанку, Ждана поднялась с сиденья и, едва не падая от качки, открыла ларь. Девушка, похоже, дремала, но, когда Ждана над ней склонилась, открыла глаза. Княгиня Воронецкая, приложив к губам палец, молча вручила ей пару пирожков и крынку с остатками молока. Цветанка поблагодарила одними глазами и снова скрылась в ларе.

– Отвар так и не подействовал как следует, – сказала Млада, когда они подъехали к первой придорожной деревушке, чтобы дать роздыха и корма лошадям, да и самим отдохнуть, поесть и помыться. – Хмарь из груди не вышла… Но так-то в целом полегче стало. Дышать уже можно, и тьма глаза не застит.

Как же тяжек путь! Если б только можно было перенестись в Белые горы на быстрых крыльях мыслей… Ждана со вздохом вспомнила о кольце, оставленном ею у семиструйного водопада перед похищением. Даже будь оно при ней, она не смогла бы попасть к Лесияре в мгновение ока: ей помнилось, что действие его ограничивалось западным краем белогорских земель. По-видимому, такая особенность была предусмотрена мастерами, чтобы уберечь любимых супруг и дочерей от попадания в край Марушиного господства. Поэтому, даже если Млада нашла и сохранила то кольцо с голубым камнем – увы, всё равно пришлось бы терпеть тяготы обычного пути. Утешало только одно: ехать осталось два, от силы три дня. В голубоватой дали уже виднелись снежные шапки Белых гор.

Постоялый двор был грязноват и бедноват, но путники с превеликим наслаждением выбрались из тряской колымаги на твёрдую землю – уже одно это делало пребывание здесь более чем сносным. Самым главным благом стала баня: мальчиков уже давно следовало хорошенько отмыть от дорожной грязи.

Кроме хозяина, на этом захудалом дворе было всего два человека обслуги – рыжая и оплывшая, как сальная свеча, стряпуха, да ленивый парень с щербиной в зубах – «подай-принеси». Оба двигались, как сонные мухи, и обеда пришлось дожидаться долго (припасы из корзины было решено приберечь в дорогу). Впрочем, Ждана этого почти не заметила: ей не давали покоя мысли о разбойниках, и она поведала эту часть сна Младе. Картина дороги, которую она видела с высоты полёта души, отпечаталась в памяти на удивление прочно и чётко, точно высеченная на камне, и Ждана узнавала буквально каждое дерево и каждый камень.

– А где они поджидают? – спросила Млада озабоченно. Тому, что сведения о грозящей опасности пришли через сон, она нисколько не удивилась.

– Когда подъедем ближе, я узнаю окрестности, – заверила Ждана. – Там развилка: от главной дороги отходит окольная. Как же нам быть, Млада? Повозка не пройдёт без дороги, прямиком через лес либо поле: увязнем в грязи или перевернёмся на кочках… А других дорог тут нет. Этих злодеев там человек сорок – вооружённых! Вернее, двадцать на главной дороге и двадцать на окольной. А между – никак не проскочить, непременно застрянем.

Задумчиво потирая подбородок, женщина-кошка ответила:

– Где не взять силой, надо брать хитростью. Я бы, может, и с двадцатью справилась одна, если бы отвар был дозревший. А так… Изворачиваться придётся.

О том, как она собирается извернуться, Млада пока умолчала. Они пообедали, отдохнули и неспешно тронулись в дальнейший путь. Когда до предполагаемого места засады разбойников оставался один перегон, женщина-кошка остановила повозку под огромными, кривыми и многоствольными вековыми берёзами у обочины и велела всем ждать.

Ожидание было затяжным и волнительным. Ждана вся извелась, беспрестанно вглядываясь в дорожную серо-рыжую даль: не появится ли знакомая фигура? Цветанка тем временем выбралась ненадолго из ларя, чтобы дать отдых затёкшему в одном положении телу. Млада оказалась права: лечение не потребовалось, выглядела она уже и без того вполне здоровой и жадно умяла небольшую кулебяку с капустой, крутыми яйцами и грибами, после чего снова спряталась под сиденье, подмигнув Яру и приложив палец к губам. Княжич, думая, что это какая-то игра, хихикнул, а Ждане стало не по себе: нутро и горло заломило от тоскливого холода, будто она выпила слишком студёной воды. В корзине с гостинцами матушки Крылинки после Цветанкиного перекуса осталось всего несколько пирожков, медовый калач и горшочек пшённой каши с кусочками куриного мяса.