Лаура Паркер - Слаще жизни

Желание прокатывалось по его телу жаркими волнами, пока длился этот бесконечный поцелуй, который выпевал ноты желания с волнующей убедительностью долгого и медленного джазового соло на саксофоне.

Один поцелуй перешел в другой, питаемый нарастающей страстью. Ее рот был мягким и подвижным, он исследовал форму губ, попробовал их упругость и наконец втянул в себя нижнюю губу. В ее поцелуе не было никакой нерешительности, никакого колебания, которое порой окрашивает первую встречу. Казалось, она точно знает, чего хочет, и хочет именно его. Когда его язык проник к ней в рот, она тут же тронула его своим, и ток чистого вожделения пронзил Ника до самого низа живота.

Он еще крепче прижал ее к себе, вдавившись бедрами в мягкие изгибы женского тела. Приспособившись к движению ее губ, он отдался дивному восторгу, о котором мечтал почти целый год, – целовать ее всласть, до бесконечности. У него было такое ощущение, словно он держит в объятиях обжигающий огонь, от которого твердый и холодный ком у него внутри начинает плавиться и таять.

Эва вздохнула и теснее прижалась к нему, по-женски тихо постанывая от удовольствия, в то время как его руки продолжали исследовать ее тело. Еще какой-то час назад она уже совсем было отказалась от надежды провести этот вечер с ним. Смирившись, она отрешенно смотрела, как он обедает, и мечтала хотя бы услышать его голос или встретиться с ним взглядом. А сейчас его теплые губы прижимались к ее губам, и ей становилось ясно, что, даже не прибегая к своему острому уму и властному голосу, он остается мастером в искусстве убеждать. Силой своего желания он заставлял ее таять, лишал и дыхания, и какой бы то ни было способности к сопротивлению. Она улыбнулась при мысли, что еще никто и никогда не целовал ее так властно или так возбуждающе. Ее улыбка открыла путь для его языка. Она была права. Внутри, подо льдом, бурлила жаркая страсть мужчины, состоящего из плоти и крови.

Когда его рука нащупала ее грудь сквозь слои мокрого шелка, она почувствовала, как уже сжавшийся сосок твердеет у него под пальцами. Она никогда еще не находилась в такой близости от Ника. Хотя он целовал ее уже дважды, она не осмеливалась прикоснуться к нему ни разу. Теперь же не хотела терять ни единого мгновения.

Вытащив мокрую рубашку из-под пояса брюк, она провела руками по твердому рельефу его спины, любовно помассировав ее. Несмотря на дождь, кожа была горячей и гладкой.

Ник больше не слышал дождя, не видел вспышек молнии, не ощущал басовитых раскатов грома. В мире была только Эва – милая, милая Эва, – и она разжигала пожар в его теле своей любовной игрой. Удары собственного сердца громом отдавались у него в ушах. Его плоть содрогалась и пылала в ответ на ее ласки и вкус губ. Он был настолько распален и готов, что, когда она легонько провела пальцами по выпуклости его брюк, ему показалось, что он может взорваться от одного прикосновения.

– Подожди. Подожди, – проговорил он, задыхаясь, и поцеловал ее в лоб. Немного отстранившись, он покачал головой и засмеялся, удивленный тем, что потерял контроль над собой. – Надо найти более подходящее место.

Эва взглянула на него снизу вверх, ее глаза были огромны от переполнявшего желания.

– Я думала: когда ты наконец заметишь, что место неподходящее?

Он улыбнулся ей во весь рот.

– А если бы не заметил?

– Тогда бы пришлось пойти на риск. Нас могли арестовать за неприличное поведение в общественном месте.

Его рассмешила такая храбрость, и он поцеловал ее снова, быстро и крепко. Потом огляделся вокруг и с тревогой увидел, что дождь припустил еще сильнее, чем раньше.

Она чихнула.

Ник провел ладонями вверх и вниз по ее голым рукам и обнаружил, что они покрылись гусиной кожей.

– Э, да ты совсем замерзла.

– Я не думала, что похолодает так быстро, – ответила она, обхватив себя руками и стараясь больше не чихать. – Может, тебе удастся поймать такси?

– Если хоть одно найдется в такую погоду, – раздосадованно сказал он. Потом на минуту крепко прижал ее к себе, пытаясь согреть. – Я сейчас вернусь.

Выйдя под дождь, Ник направился к ближайшему перекрестку. И – о чудо: свободное такси вывернуло из-за угла, как раз когда он подошел. Выскочив на проезжую часть, чтобы остановить машину, он оказался по щиколотку в воде. Не дожидаясь, пока машина совсем остановится, Ник рывком открыл дверцу и, оглянувшись через плечо, крикнул Эве:

– Давай скорее!

Но она и так уже бежала к нему под неутихающим проливным дождем.

– Ребята, вы что, большие поклонники воды? – с широкой ухмылкой спросил таксист, когда пассажиры забрались внутрь. – Тогда, может, захотите посмотреть Приливный бассейн?

– В другой раз, – ответил Ник и сказал ему, в какой отель их везти. Он покосился на Эву, которую начало трясти не на шутку. – Водитель, выключите кондиционер, иначе дама превратится в сосульку.

Таксист протестующе заворчал, но один взгляд на лицо пассажира заставил его подчиниться.

– Вот, накинь. – Ник стянул с себя насквозь мокрую рубашку и набросил ее на дрожащие плечи Эвы. – Суше ты не станешь, но хоть какая-то защита, – сказал он нахмурившись и с сомнением в голосе.

Эва повела бровью, показывая на его обнаженный торс.

– Что о тебе подумают в отеле?

Ник рукой стряхнул с лица воду и засмеялся.

– Какое нам, черт побери, дело до того, что подумают другие? Главное сейчас – чтобы ты поскорей попала под горячий душ и легла в постель, пока не простудилась.

Эва тихо засмеялась.

– Я очень боюсь, что ты прав. – Посерьезнев, она взглянула на него исподлобья. – Ведь мне завтра работать.

Ник молча проглотил ее намек на то, что время, которое они могли провести вдвоем, истекло. Это он виноват, что их вечер начался так поздно.

– Мне было очень хорошо, Эва, даже если этот вечер получился не совсем таким, как я надеялся. – Он слегка поднял ногу и согнул ступню носком вверх. В туфле захлюпала вода, и через задник выплеснулась тонкая струйка.

– Ты испортил дорогую обувь, – заметила Эва.

Он пожал плечами, потом удобнее устроил ее под защитой своей руки.

– Ничуть не жалею об этом. Давно я так не веселился.

Эва поймала его руку и слегка сжала ее.

– Вот и славно. Мне тоже было очень хорошо.

Ник понял, что она имеет в виду все вообще, а не только их жаркие поцелуи под дождем. Он прислонился щекой к ее мокрым волосам, вдыхая чуть уловимый аромат, преследовавший его все последнее время. В одном он не сомневался: это еще не конец того, что началось между ними. Она целовала его так, словно пыталась прожечь насквозь.

Красные цифры на часах тускло светились в темноте, как чьи-то горящие злобой глаза. Три часа семь минут утра. Что-то недовольно бормоча, Эва перевернулась на живот и взбила подушку. Бесполезно. Ее веки были словно на пружинах – глаза открывались при малейшем звуке. Когда с деревянным стуком сыпались кубики льда из автомата, стоявшего в коридоре у самой ее двери. Когда лифт негромко, но с раздражающей бодростью оповещал звоночком о своем прибытии на этаж. Даже тишина казалась гулкой. Ей чудилось, что кровать вибрирует от звука, идущего откуда-то из самых глубин отеля и такого низкого, что его трудно воспринимать как звук. Наконец включился кондиционер, овевая струйками холодного воздуха огромную кровать.