Лаура Паркер - Слаще жизни

– Это все, Ник?

Он не шелохнулся. Все его красноречие вдруг куда-то пропало. Его либидо определенно взяло верх. Оно говорило ему, что они здесь одни. Она одета так, будто рекламирует образцы пикантного белья, какое можно видеть в модных каталогах. Кровать доминировала в комнате, приглашая воспользоваться ею. Чего он ждет?

Он увидел, как она пытается подавить зевок, и с чувством вины вспомнил, что, пока он спал добрую половину пути до Вашингтона, она вела машину.

– Вы, наверное, устали, – сказал он наконец.

Неверный ход. Нельзя подсказывать женщине лазейку для отступления.

– А вы не устали? – Эва поднялась на ноги, и его взгляд заскользил вверх, по эффектным выпуклостям ее грудей, к чуть тронутому румянцем лицу. Если это не игра его воображения, то румянец приобрел более глубокий оттенок по сравнению с тем, что было несколько секунд назад. – Я – нет. Напротив, меня тянет к движению. – Она медленно, с гримасой повела плечами, при этом халат разошелся и показался кусочек розового кружева. – Это из-за того, что часами сидишь за рулем. После долгой поездки мне обычно требуется физическая нагрузка перед сном.

– Я этого не знал, – огорчился Ник. – Наверное, бывал всегда слишком занят, чтобы задумываться, как вы проводите свободное время в наших совместных поездках.

– Стараюсь воспользоваться всеми гостиничными услугами, – отозвалась Эва. – А за последний год не пропустила ни одного приличного фильма. Но сегодня я решила прогуляться, размять ноги.

Последние слова снова пробудили в нем вожделение. Мысль об этих ее прелестных ногах и о том, что он может почувствовать, когда они обовьют его бедра, заставила Ника усмехнуться. Где-то глубоко внутри произошло нечто похожее на подтаивание ледника.

– Женщине нехорошо гулять поздно вечером одной.

Улыбнувшись, Эва наклонила голову.

– Не хотите ли составить мне компанию? Ник кивнул, радуясь предлогу, позволяющему остаться в ее обществе.

– С удовольствием.

– Отлично. Я только оденусь.

Не прошло и минуты, как Эва вернулась, одетая в шелковый топ, шорты и сандалии. Она с улыбкой оглядела его дорогой костюм.

– Вы бы переоделись. Я слышала, будет дождь.

– Незачем. – Ник снял пиджак и освободился от галстука. Расстегнув воротник и закатав рукава до локтей, он жестом пригласил ее к двери.

Эва взяла в руки зонтик, нерешительно посмотрела на него, потом бросила обратно на кровать. Улыбнувшись, подмигнула Нику.

– Давайте рискнем.

– Вы точно хотите мороженого? – спросил Ник, который надеялся завлечь ее в какой-нибудь небольшой приличный бар, где подают импортное шампанское. Им необходимы полумрак, уединение и время, чтобы посидеть вдвоем.

– Точно, – подтвердила Эва. – Жара все еще такая, что плавится асфальт. Сегодня годится только мороженое, настоящее мороженое.

Она непринужденно взяла его за локоть и потянула к открытой двери кафе-мороженого, расположенного всего через улицу от набережной Потомака.

В заведении было полно народу: разношерстные туристы, юные парочки, родители с детьми; двое молодых снобов с чопорным видом спорили о питательных достоинствах свежего земляничного мусса и сливочного крема.

Внимательно просмотрев список экзотических возможностей, Эва с плотоядной улыбкой повернулась к Нику:

– Что же мы закажем?

Не желая соблазняться калорийной едой, Ник покачал головой.

– Пусть выбирает дама.

– Ну, тогда… – Эва повернулась к молодому человеку за стойкой, – дайте нам коричный вафельный рожок вот с этим, этим и вот этим. – Она показала на три сорта шоколадного мороженого. – Сверху положите взбитых сливок и посыпьте тертым шоколадом.

Бармен смотрел на нее во все глаза, улыбаясь от уха до уха.

– И вишенку?

– О, разумеется, и вишенку тоже. – Эва бросила на него лукавый взгляд. – Мистер Бауэр очень любит вишни.

– Ничего подобного, – возмущенно запротестовал Ник.

Она повернулась к нему, и ее глаза выражали озорное ликование.

– Любите, любите. Всегда заказываете две к вашему бокалу «манхэттена». Только посмейте сказать, что я вру.

Он покраснел, по-настоящему покраснел, когда увидел, что другие посетители начали ухмыляться.

– Значит, вы так это делаете, да? – спросил он, когда они встали в конец очереди, чтобы оплатить заказанное.

– Делаю что? – с невинным видом ответила вопросом на вопрос Эва.

– Предвосхищаете мои желания, подсматривая, когда я этого не замечаю, – шепотом сказал он.

Эва потянулась через Ника к стопке салфеток, задев его руку и отводя взгляд.

– Я что, действительно предвосхищаю ваши желания?

– Постоянно, – пробормотал он, протягивая кассиру деньги. Потом повернулся к ней и оказался так близко, что она увидела свое отражение в почти черной глубине его глаз. – Это похоже на то, как если бы вы читали мои мысли.

– А я и читаю. – В улыбке Эвы опять сквозило лукавство.

– Мои мысли?

– Ну да.

Выйдя из кафе, они ощутили, как парит вечерний воздух, сверкнувшая где-то в отдалении молния на мгновение осветила небо слабым бликом. Остановившись на углу, Эва повернулась к Нику, зачерпнула ложечкой из переполненного рожка и предложила попробовать.

Он отшатнулся.

– И не подумаю это есть. От одного вида я уже чувствую, как отвердевают мои артерии.

– Нет, вы будете есть, – сказала она, держа ложку, с которой капало, перед его лицом. – Вы же, наверное, не собираетесь жить вечно?

Он изогнул темную бровь.

– Может, и собираюсь.

Она посмотрела на него взглядом, который вдруг стал серьезным.

– А зачем, Ник? Ради чего вам нужно жить?

Этот неожиданный вопрос произвел на него такое же действие, как удар в солнечное сплетение. Пока он стоял, уставившись на нее в полнейшем изумлении, она решила идти до конца.

– Что хорошего ждет вас впереди? С кем вам жаль будет расставаться?

Не дожидаясь ответа, она поднесла ложку с убийственной шоколадной смесью к его губам. Он послушно открыл рот, и она впихнула в него содержимое ложки.

Его глаза заблестели, как только мороженое стало таять и все богатство вкусов смешалось у него на языке.

– Настоящее мороженое, – пробормотал он. – Честно говоря, это чертовски вкусно.

Эва смотрела на него с одобрительной улыбкой, словно он успешно справился с какой-то трудной задачей.

– Видите? Человеку надо иногда впадать в грех – хотя бы для того, чтобы напоминать себе, что он приносит в жертву, идя по праведному пути.

– А вы опасны, – сказал он, когда она протянула ему следующую ложку мороженого.

– Вот именно. Сегодня я буду поощрять каждый ваш безрассудный порыв.