Шерри Уайтфезер - Дитя Грома

— И мой партнер.

Кэрри хорошо помнила Арона. Даже на их свадьбу, где ему была доверена ответственная роль шафера, он пришел в военной форме. Гром рассказывал, что Арон участвовал в нескольких операциях на море.

Они вошли в офис, и Кэрри оказалась лицом к лицу с бывшим моряком. Он остался таким же привлекательным, как и в тот день, когда желал счастья ей и Грому. Счастья на всю оставшуюся жизнь.

— Рад тебя видеть, — довольно сдержанно произнес Арон, и Кэрри отметила, что, в отличие от игривого младшего брата Грома, он умеет держать дистанцию.

— Я тоже. — Кэрри пожала протянутую руку.

В дверь постучали. В комнату вошла миниатюрная блондинка.

— Талья, — приветствовал девушку Арон, пожирая ее глазами.

Вот оно как, подумала Кэрри. А куда же подевалась его холодная сдержанность?

Талья не произнесла ни слова. Вручив ему бумаги, она повернулась к Кэрри и Грому и только тогда обратилась к Кэрри. И в ее голосе прозвучала неприкрытая ирония:

— Так это ты бывшая жена?

— Да.

— Рада знакомству. Талья Гибсон. — Она приблизилась к Кэрри, и ту обдало волной терпких духов. — Давай как-нибудь пообедаем вместе. Ни за что не упущу шанса пообщаться с женщиной, сумевшей поставить Труэно на место.

— Я все слышу, — вмешался Гром.

— На это и рассчитано.

Арон не сказал ничего, но по его взгляду было понятно, что он тоже все слышал. Глаза Арона были по-прежнему прикованы к блондинке, но теперь Кэрри почудилось, что он готов разорвать Талью пополам.

Воздух в офисе наэлектризовался. Казалось, между Тальей и кузеном Грома проскакивали разряды и искры. Между ними определенно что-то есть, решила Кэрри.

— Предложение насчет обеда принимается, — сказала она вслух. — Я буду жить у Грома еще три недели.

— Отлично. Созвонимся. — Талья улыбнулась и выпорхнула из кабинета, унося с собой запах духов.

— Чем она занимается? — спросила Кэрри у Грома, глядя на захлопнувшуюся за блондинкой дверь.

— Она следователь.

— Бьюсь об заклад, что неплохой.

— Не то слово. Чертовски хороший.

Кэрри мысленно усмехнулась, представив Талью, сидящую в засаде с огромным пистолетом в руках.

— И она носит оружие?

— Да, и если Арон не будет вести себя хорошо, Талья кастрирует его одним выстрелом, — произнес Гром и рассмеялся над своей шуткой.

Кузен нахмурился, лицо его потемнело. Шутка Грома явно не понравилась ему.

— Бери свою женщину и убирайся отсюда, — мрачно заявил он.

— Нет проблем, — усмехнулся Гром, затем взял Кэрри за руку и вывел ее в коридор, небрежно захлопнув дверь кабинета ногой.

Кэрри очень хотелось спросить его об отношениях Тальи и Арона, но она не успела. Гром прижал ее к стене и поцеловал.

Если бы еще месяц назад кто-нибудь сказал Кэрри, что она будет целоваться с бывшим мужем посреди оживленного офиса, Кэрри рассмеялась бы ему в лицо.

— У нас повсюду камеры наблюдения, — сообщил Гром, когда оторвался от нее.

— Господи, нас же увидят, — ужаснулась она.

— Не волнуйся. Я потом заберу кассету. — Он снова поцеловал Кэрри, а его рука поползла под ее платье.

У Кэрри подкосились ноги.

— Что это ты так завелся?

— Слышала, как Арон назвал тебя? Не бывшей женой, а моей женщиной.

— Тебе это понравилось? — спросила она. — И ты хочешь, чтобы я ею стала? Твоей женщиной?

— А почему бы и нет. Тем более я собираюсь провести сегодняшнюю ночь в твоей постели, — заявил он, отпустив Кэрри. — Мечтаю, чтобы ты уснула в моих объятиях. Раскрасневшаяся, усталая и ужасно довольная.

Перед глазами Кэрри возникли такие яркие картины, что щеки ее уже начали алеть.

— Ты этого не сделаешь.

— Вот увидишь, — пообещал Гром, затем хищно ухмыльнулся и поправил ее платье.

Кэрри решила, что сегодня непременно наденет один из своих пеньюаров и самую сексуальную шелковую ночную сорочку, чтобы испытать Грома.

— Тебе лучше быть паинькой, — предупредила она.

— Дай мне шанс. Неужели я так похож на необузданное животное?

Животное? Нет. Но слово «необузданное» навевало на интересные мысли.

И все же…

Вспомнив того юношу, который шел с ней под венец, а потом строил романтические планы на будущее, Кэрри набрала воздуха в грудь и выпалила:

— Наши матери считают, что ты все еще меня любишь.

Он громко вздохнул и в притворном отчаянии воздел руки к небу.

— Долго они будут лезть не в свое дело? Вот уж неугомонные дамы! — Внезапно выражение его лица изменилось, стало серьезным. — А что они думают о твоих чувствах ко мне? Ты-то еще любишь меня?

— Они не сказали.

— Это несправедливо, — нахмурился Гром и потер переносицу. — Почему-то они подвергают ревизии исключительно мои чувства, а твои не трогают.

— Я думаю, что будет лучше, если мы не будем говорить о чувствах и любви, когда все давным-давно осталось в прошлом.

— Согласен. Это всего лишь отпуск, и мы должны использовать наш шанс до конца.

— То есть никому не будет больно.

— Вот именно.

— Хорошо. Думаю, мы справимся. — Кэрри расслабилась, убеждая себя, что это всего лишь интрижка.

Они проведут вместе три недели, а потом разбегутся в разные стороны и… забудут друг о друге. Навсегда.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вечером Кэрри ждала Грома в своей спальне.

Она действительно надела самую красивую ночную сорочку тончайшего шелка, расчесала перед зеркалом волосы и забралась в кровать. Прикрыв глаза, она вспоминала слова Грома: «Мечтаю, чтобы ты уснула в моих объятиях».

Ночник горел неярким голубоватым светом. Кэрри долго раздумывала, выключить его или нет, но решила, что легкое освещение создаст романтическую атмосферу.

Скрипнула дверь, и Кэрри затаила дыхание. Гром вошел в комнату и остановился около кровати. Кэрри села, откинувшись на подушки, приглашая его сесть рядом, но Гром остался стоять.

— В чем дело? — спросила она. — Что-то не так?

— Да нет, все нормально, — медленно ответил Гром, внимательно изучая бывшую жену. — Я не ожидал, что ты так оденешься.

— Это же просто ночная сорочка.

— Нет, это проверка, — твердо произнес он. — Ты хочешь узнать, хорошо ли я могу себя контролировать. Ведь так, медвежонок?

Кэрри стало трудно дышать. Гром дал ей это прозвище, как только они стали встречаться!

— Ты меня в чем-то подозреваешь?

— Подозреваю? Возможно, хотя мне бы не хотелось. — Гром подошел ближе. — Выглядишь великолепно. Прямо как в медовый месяц.

— Спасибо, — у Кэрри сжалось сердце. — Только я стала намного старше. И мудрее.